Скажи мне «люблю» - Юджиния Райли

— Да, дорогая, я собираюсь познакомить тебя со всеми теми порочными штуками, которые принесло XX столетие!

В этот раз Мелисса не сдержала улыбку и нагнулась, чтобы поцеловать его в подбородок.

Сунув обратно в карман пустую упаковку из фольги, Джефф привлек ее к себе и прошептал:

— Когда мы поженимся, мне больше не придется пользоваться всем этим! Я хочу, чтобы у нас как можно быстрее появился ребенок, а ты?

От этих откровенных слов — а также оттого, что она знала про 15 мая, — у девушки перехватило дыхание. Она уже собиралась ответить ему, когда почувствовала, как с нее снимают трусики.

— Джеффри!

— Извини дорогая, но тебе меня не сдержать! — Он приподнял ее и насадил на свой стержень.

Девушка услышала, как он восторженно застонал.

— Ангел мой, как это приятно! — проговорил он, еще глубже погружаясь в нее. — Даже не знаю, что я буду делать, если потеряю тебя.

И хотя от ощущения его присутствия в ней Мелиссе казалось, что она попала в рай, его слова будто острым ножом пронзили ее душу. Она подумала о том, что скоро все эти чудесные мгновения будут навсегда потеряны для нее, и на глазах у нее выступили слезы счастья и горького сожаления.

После обеда все закружились в вальсе под звуки пианино, на котором играла Люси Саржент. Когда гости разъехались, Фабиан увлек Мисси на открытую веранду. Он начал покрывать ее лицо поцелуями, постепенно распаляясь сам и распаляя ее, и когда он затянул ее в тень деревьев, она уже задыхалась от желания.

— Куда ты меня тащишь? — проговорила она.

— Настало время для нашего собственного праздника, — послышался загадочный ответ.

Они очутились возле качелей, свисающих с ветви старого дуба. Усадив девушку и сев рядом, он вновь начал страстно ее целовать.

— О, сегодня ты весьма пылок! — выдохнула Мисси.

Фабиан отстранился, в его бездонных глазах блеснул свет луны.

— Ты и понятия не имеешь, как чудесно ты сегодня выглядишь! — произнес он.

Девушка натянуто улыбнулась:

— Должна признаться, ты и сам сегодня кажешься мне настоящим принцем.

Фабиан взял ее руку и с любовью поцеловал каждый пальчик.

— Боже мой, когда же ты окончательно станешь моей?

По телу Мисси пробежала дрожь восторга. Заметив это, Фабиан пристально посмотрел ей в глаза и произнес:

— Мисси, ты же не будешь пытаться покинуть меня?

Девушка побледнела и отвела взгляд.

— Покинуть тебя? Не говори глупости! С чего это мне покидать тебя?

Мужчина медленно покачал головой:

— Просто сегодня, когда твои родители объявляли о свадьбе, меня посетило какое-то странное чувство, как будто озноб пробежал по коже…

— Думаю, этот озноб был вызван не этим объявлением, а чем-то другим! — с напускной бодростью воскликнула Мисси. — Разве я не пообещала, что выйду за тебя?

Взяв ее за подбородок и приподняв его, Фабиан серьезно посмотрел ей в глаза:

— И почему у меня складывается ощущение, что ты не все мне рассказываешь? Почему я боюсь тебя потерять?

Мисси сделала глотательное движение:

— Ты не потеряешь меня.

Эти слова почему-то показались неубедительными даже ей самой.

Вздохнув, Фабиан усадил ее себе на колени. Его губы нежно сжали мочку ее уха, и сразу после этого он начал задирать ей юбки.

— Фабиан, что ты делаешь?!

— Сегодня ночью я должен ощутить тебя своей, — пылко прошептал ее жених, добравшись до завязки ее панталон.

— О Боже! Прямо здесь? — воскликнула девушка, шокированная и одновременно пронзенная острым желанием.

— А что, нас ведь никто не увидит. Если же кто и увидит, то подумает, что мы просто качаемся на качелях.

Девушка рассмеялась, но смех быстро замер в ее горле — она почувствовала, как он приподнимает ее и усаживает на себя. Ноги Фабиана оттолкнулись от земли, и в следующую секунду Мисси с вскриком удовольствия скользнула на его твердый меч. Покачивание качелей создавало весьма интересный эффект, и вскоре внутри девушки уже бушевал пожар страсти. У нее даже возникло желание съесть Фабиана живьем!

— Качели — весьма приятная штука, правда? — проговорил он, раскачиваясь все сильнее и сильнее.

Мисси энергично закивала головой, не в силах сказать ни слова.

— Кого ты хотела бы сначала — девочку или мальчика? — как ни в чем не бывало продолжал разговор мужчина.

— О Боже! — воскликнула девушка.

— Не волнуйся — у нас будет достаточно времени, чтобы решить это, — произнес он. Его губы гуляли по ее шее, а руки крепко обхватили талию.

Когда он наконец позволил Мисси сойти на землю, под качелями можно было разглядеть довольно глубокую борозду от его сапог.

39

Следующие несколько недель промелькнули для Мисси как один день — она готовилась к свадьбе, а также к возвращению в будущее, о котором знала лишь она. Мисси довольно часто встречалась с Фабианом, и каждый раз ее терзала мысль о неизбежности расставания с ним и ее новыми родителями. Какое-то время она даже решила, что забеременела. Девушка пришла к выводу, что если она действительно понесла его ребенка, то выполнять свой план по возвращению в XX век нельзя. Но когда за неделю до свадьбы у нее все же начались месячные, она сама не знала, радоваться ей или огорчаться. Теперь ничего не удерживало ее здесь — за исключением ее желаний и любви к Фабиану.

В вечер перед свадьбой она все еще мучительно размышляла над стоящим перед ней выбором. В тот день ее и Фабиана, а также Саржентов и Макги пригласили на импровизированные скачки, проводившиеся на Эрнандо-роуд. Дело в том, что по пути в Натчез, где должны были проводиться ежегодные бега, к Мерсерам заехали двое бывших деловых партнеров Чарльза, и Филиппа, ныне гордая владелица двух чистокровных жеребцов, купленных ею в Кентукки, не преминула бросить гостям вызов. Женщина даже настояла на том, чтобы в скачках приняли участие сами хозяева лошадей — она заявила, что использование для этой цели жокеев является недостойным обычаем.

После полудня на скамьях у беговой дорожки расселась довольно большая компания — Мисси и Фабиан, Люси и Джереми, Антуанетта и Брент, а также угрюмый Чарльз Мерсер, сидящий между женами двух своих бывших партнеров. Чуть вдалеке, под большим деревом, сидело несколько рабов, которые должны были ухаживать за лошадьми.

Когда Мисси увидела на линии старта свою подругу Филиппу, которая на великолепном гнедом жеребце и в дамском костюме для верховой езды выглядела просто по-королевски, она не смогла сдержать довольной улыбки. По обе стороны от нее застыли в ожидании сигнала двое мужчин, которых она вызвала на состязание. Один из них сидел на невысоком вороном арабском скакуне, другой — на сером рысаке.