Сказка со счастливым началом - Галина Маркус

Соня вновь подняла глаза на Митю, представляя, как у него похолодело внутри в тот момент. Она вспомнила отчаянье и страх у него в глазах, тогда, дома, на кухне.

– Что? Ты… ты не посмеешь! Я же тебе никогда не прощу!

– Обойдусь без прощения твоего.

– Я… Я тогда сам тебя…

– Кишка тонка. Ещё спасибо скажешь. Когда выбора нет – куда проще.

– Ты… ты – ненормальный! Тебя надо в психушку… Я ни дня не буду жить без неё – слышишь, ты, урод, выродок?! У тебя не будет сына – чего ты добьёшься? Если хоть волос слетит с её головы… Я… я…

Голос у него прервался – Митя задохнулся от страха или бешенства, Соня не знала. Сейчас он смотрел на неё с любовью и тревогой.

– А зачем мне такой сын? – жёстко произнёс Калюжный. – Ты меня знаешь – я слов на ветер не бросаю. Хочешь – рискни, проверь. А хочешь, обойдёмся без жертв, мне фиолетово. Имей в виду – Лариска сама была виновата. И ты – виноват будешь сам. И никогда себе не простишь. А у меня выхода нет – или ты вернёшься, или эта фигня закончится. Никому не позволю забирать моё. Тем более каким-то грязным жидовкам.

В диктофоне настала тишина – видать, у Мити не осталось слов. Потом снова раздался голос отца.

– Значит, так. Вот мои условия. Не хочешь радикальных мер – бросай свою бабу, и пусть живёт, мне на неё чихать. Близко к ней больше не подходи. А самое главное – вот что. Деньги должны быть в одном кармане, значит, Наташка должна остаться в семье. Женишься на Наташке. Вернёшь всё наше назад. А она визжать будет от счастья, как кошка мартовская.

– Ты спятил… Ты просто чудовище… моральный урод…

– Не слышу ответа.

– Хорошо… – застонал Митя. – Я вернусь! Только оставь меня в покое! Я не могу жениться – я женат!

– Это не обсуждается, – Калюжный не слушал. – Даю тебе сутки. Прощаешься, посылаешь свою тихоню подальше – да так, чтоб не бегала за тобой, чтоб поняла – раз и навсегда. Если не сможешь – её убираю я.

– Ты… ты это серьёзно? Я не верю…

– Идиот! Во что – не веришь? Сказать, как умирала Лариска? Что перед смертью крикнула? Как обмочилась от страха… Наташки не оказалось, прошляпили. Может, и к лучшему, Бог отвёл. По правде – мне её жаль было, хоть и на Ларискиной совести всё… И сейчас неохота связываться, геморройно уже, подозрительно. С детства девку растил. Возьмёшь её на себя – повезло бабе.

– Не трогай… не смей трогать Соню… – в голосе Мити слышался холодный ужас. – Скажи… Скажи, что ничего ей не сделаешь!

– От тебя зависит. А то – выбирай варианты, какой интереснее? Машина на переходе… но тут может быть накладка – вдруг живая останется? Можно покруче взять – за все мамины страдания. Изнасилование в подъезде – как тебе? Маньяк в городе – насилует и убивает своих жертв. Правда, мне больше нравится взрыв бытового газа. Чисто и быстро. Кстати, проблема устраняется вместе с вашим подкидышем – чтобы уж никаких больше концов. Наташка тебе родного родит. Собственно, для того и прослушку установили. Чтобы тебя случайно не грохнуть.

Снова тишина. Потом раздался голос мужа – Соня поняла, он сломался.

– Нелюдь ты… – тихо сказал Митя. – Я уйду от неё. Поклянись не трогать её, иначе…

– Слово Антона Калюжного.

– Тогда… верни ей работу. Квартиру.

– Нет, не могу. Надо было раньше думать, когда предлагали. Я – своему слову хозяин, играю только по своим правилам. И всё довожу до конца. Должников надо наказывать, наглецов – ставить на место. Мать хочет, чтобы эта девка осталась ни с чем. Так что пусть радуется, что живая. Теперь главное. С Наташкой заключим брачный контракт. Всё её имущество делится на три части. Одна треть – моя, одна – твоя. Это справедливо – пока я не буду в тебе уверен, как в самом себе. Треть – Натке, и это оч-ч-чень по-божески, если помнить, что она могла гнить сейчас рядом с мамочкой. Будем считать, компенсируем ей смерть Лариски.

– И что же… она согласна?

– А то! Вот она-то как раз свою выгоду понимает.

– Она… она и так тебе всё отдаст, она тебя боится!

– Не хочу загонять её в угол – коль не мёртвая, лучше – благодарная. У меня врагов хватает, взять только Мокина, что за Лариской прибрать хотел. Он сейчас притих, а зуб точит. Ты пойми, сын, неуязвимых нет. Кое-кто роёт под меня – для чего мне лишние проблемы?

– Ты можешь купить у Наташки всё… ты же предлагал Ларисе!

– Всё это и так моё! Ларка со мной хотя бы когда-то трахалась. Да и Мокин давил. А этой малявке платить не буду, с какой стати? Нет, только женитьба – всё общее, в рамках семьи. И ты в себя малость придёшь. Делом займёшься.

– То есть ты меня ей продаёшь?

– Дурак! Для тебя же всё делаю. А там – разбирайся. Хочешь – пользуй, хочешь – гуляй. И поработай, наконец, сам. Фирму и рестораны давно пора отдать тебе – не бабе таким делом рулить. Ну, чего замолчал-то? Вернись к жизни, сынок!

– Ненавижу… – услышала Соня голос мужа. – Никогда не стану твоим…

– Лирику не разводи! – гаркнул на него отец. – Будь мужиком.

Снова пауза, Соне показалось она очень страшной, как будто в этот момент могло случиться что-то непоправимое.

– Ну что – всё? – несколько беспокойно спросил Калюжный. – Уяснил ситуэйшн? Жду действий. И пожалей мать – она у нас не вечная. Если с ней что из-за тебя… Пущу твою сучку в расход, даже не задумаюсь.

– Будь ты проклят…

Раздался какой-то шум, потом – громкий стук двери и шаги по лестнице. Видно, Митя, выбегая, забыл отключить диктофон. Потом – тишина. Соня вытащила из уха наушник.

– Ты… как ты мог – согласиться на его условия? Как? – не понимала она.

Митя ошалело уставился на неё.

– А что… что, по-твоему, я мог сделать? Дома – прослушка, мне надо было показать, что я тебя бросил!

– Я не про то! Как ты вообще мог повестись, согласиться на всё?

– А что – у меня выбор был?!

– Выбор есть всегда! Ты выбрал – двоежёнство! Ложь! Ты пошёл на поводу у убийцы… шантажиста!

– Есть? Выбор – есть? Соня… ты с ума сошла? Да, я выбрал! Наташку в фате! Чем тебя в гробу… закрытом… Думаешь, я смог бы жить после этого? Зная, что убил тебя? Самоубийство – смертный грех, Сонь, ты сама говорила. Ты этого хочешь?

– Нет… ты должен был… должен был доказать ему, что это тебя не сломит… Пойти в милицию… к прокурору… рассказать всё матери…

– Соня… Соня, Соня, Соня… – простонал он. – О чём ты? Мать бы мне не поверила. Или… ещё хуже – стала бы с ним заодно. Милиция куплена, прокурор – вообще наш друг семьи!

– Зачем же ты тогда брал диктофон?

– Я… я не знал, что он так повернёт! Тобой – я рисковать не стану! Не послушали бы меня менты, это ж ясно! И – что тогда?

– Тогда… тогда предоставить всё воле Божьей. И, возможно, он бы не допустил…

– Возможно?! Я не могу предоставить всё Его воле! Он поручил мне беречь и охранять тебя. Теперь я за тебя в ответе!

– Мы должны жить по Его закону. И тогда всё, что должно случиться – пускай случилось бы!

– Да? А ты себя на моё место поставила? Представь, что Вадика или Аньку убьют по твоей вине? Только потому, что ты не выполнила какое-то условие! Сонь, да я не только женюсь, я дам себе руку отрезать, глаз вырвать – лишь бы ты не пострадала…

Соня закрыла лицо ладонями.

– И что же теперь? Что? – простонала она.

– Я всё продумал… – Митя обхватил её ещё крепче и снова начал целовать – лицо, шею. – Подпишем с Наташкой контракт, как хочет Калюжный. Сыграем свадьбу. И я сразу уеду – в Москву. Потом выждем время, пока всё затихнет. Оформишь Вадика, и я перетащу вас туда. Снимем вам жильё в другом районе, Москва большая. Деньги у меня будут. Отец ничего не узнает.

– Что? – Соня вытаращила на него глаза. – Буду прятаться, с ребёнком? А если выследят – этого ты не боишься? Какая же разница тогда… И что – так всю жизнь, пока не найдут? А Наташа? Она поедет за тобой, даже не сомневайся!

– Другого выхода нет! – шёпотом выкрикивал Митя. – Бросить вас здесь – без жилья и денег? Здесь всё равно опасно для вас… Мы с тобой – одно целое. Мы должны быть вместе. Помнишь, что сказал священник?

– Если ты хочешь быть с нами – будь с нами в открытую! Как раньше!

– Нет! Это не в моих силах. Даже если уйти с работы, таскаться за тобой по пятам – я не сумею тебя защитить… А ещё Вадька…

– Я никуда не поеду. Не стану прятаться. Пусть всё будет, как будет. А как поступишь ты… Митя, это – дело твоей совести… Вторая жена! Господи, Митя, ты для меня это делаешь, да? Мне такого не надо, не надо меня так спасать! Ты меня убиваешь этим…

Но он слышал только своё.

– Значит, останешься? Может, с Женей? С ним надёжней, спокойней, не надо прятаться! – почти прошипел он.

Глаза у него метали молнии.

– Вот ты о чём беспокоишься! – усмехнулась Соня. – По себе судишь… Я себе второго мужа не заведу. Делай, что считаешь нужным, Мить. Но мы никуда не поедем!

– Соня! Что ты со мной творишь… Как, как так можно? Ты перекладываешь всё – на меня одного. А я ничего не могу сделать… Наверное, я не мужик… Наверное, надо просто его убить… Убить Калюжного… Решить, как он говорит, радикально.