Лондон в огне - Юрий Павлович Валин

капитана… В любом случае, пусть обстоятельства побыстрее определятся

Обе служанки и горничная спали во флигеле, садовник уходил ночевать к себе домой — о таком порядке Флоранс позаботилась еще в момент подписания договора аренды. Дом почти пуст, если не считать случайных обитателей, без которых дело никогда не обходится. Видимо, это неслучайные случайности.

В кухне Флоранс достала из буфета бутылку французского ликера. Рюмка блистала чистотой — что ж, прислуга обходится дорого, но стоит своих денег. Глоток на пробу… Яркий цитрусовый аромат порадовал и отвлек. Флоранс поставила на спиртовку маленький чайник. Мерцал цветной огонек, сверкал начищенный бок почти игрушечного сосуда. И чудилось в этом нарядном блеске что-то зловещее. Пришлось подавить в себе желание налить еще рюмку. Только с чаем. Не уместно уподобляться глубоко несчастным и больным девушкам. Какая эта Тиффани все-таки хорошенькая, несмотря на нездоровье. И можно догадаться, что еще недавно была просто дивно прелестной девушкой…

Тихие шаги… Флоранс вздрогнула и сунула руку в карман юбки — револьверчик выглядел ужасно несуразным, но Кэт уверяла, что он вполне действенен. Чуть побольше уверенности…

Шаги замерли за дверью кухни, едва слышно звякнуло.

Флоранс стало скорее смешно и стыдно, чем страшно.

— Входите же, мистер Холмс. Полагаю, наши цели совпадают. Я уже поставила чайник.

Тишина. Господи, до чего же мальчика комплексы извели.

Флоранс распахнула дверь: стоял бледный как мел, рука судорожно сжимала перекосившийся чайник, из носика капали на пол остатки воды.

— Мистер Холмс, я же вижу вы по делу, а не от скуки решили прогуляться. Отомрите. Кашляет девочка?

— А., авг… Да. Ов… нет.

Сейчас рухнет подкошенной известняковой статуей. Бедняга.

— В том смысле, что мисс Лидл кашляет, но не сейчас? — расшифровала Флоранс.

— Э… она по утрам. Да, мадам Гише, — поистине чудовищным усилием воли выдавил юноша.

— Понятно, мистер Холмс. Так наберите воды, в этом нет ничего дурного, — Флоранс ухватила мальчика за рукав — тот судорожно вздрогнул. — Входите-входите, я не кусаюсь.

Просто ужас, у него даже ноги заплетаются.

— Садитесь, — приказала Флоранс и пошла набирать воду.

Журчала вода, а его взгляды — короткие, тайные, — обжигали спину. Ух, почти забытое ощущение. Он как бомба. Или мина? Кэт как-то объясняла принципиальную разницу, но не слишком преуспела…

Флоранс почувствовала, как горят щеки. Что за мысли, мадам Гише? Ужас-ужас!

— Мистер Холмс, полагаю, нам нужно выпить чаю. Приличия допускают, как вы считаете? Мой супруг и кузина отбыли по делам и задерживаются. Не скрою, я немного волнуюсь. Улицы ночного Лондона не слишком безопасное место.

— О, да! Но мистер Гише, без сомнения, способен за себя постоять. Да и миссис Грин, она пс… — в горле юноши что-то пискнула и он намертво умолк.

— Да, Стефания способна за себя постоять, — согласилась Флоранс. — И все же… Послушайте, мистер Холмс, вам не обязательно быть красноречивым. Это мой дорогой мистер Гише обожает поговорить, и даже с избытком. Просто возьмите бутылку и рюмки, пойдемте в гостиную.

У огромного стола юноша одновременно попытался поставить посуду и пододвинуть хозяйке стул. Справиться ни с тем, ни с другим толком не вышло. Бутылка, правда, со стола не упала.

— Стоп, мистер Холмс, — сказала Флоранс. — Утвердите на ножках стул и взгляните на меня прямо. Полагаю, вы видите меня не в первый раз и твердо знаете, что я не кусаюсь. То, что я вам интересна как дама, не должно нас шокировать. Я твердо уверена, что иногда нравлюсь мужчинам. Что здесь такого жуткого?

— Не знаю, — пробормотал несчастный. — Я…

Очередной ступор. Ничего, такого ужаса в глазах уже нет. Может, оттого что в стул надежно вцепился.

— Присаживайтесь, — призвала Флоранс и улыбнулась. — Знаете, Вильям, вы мне очень симпатичны. У меня старший сын уже женат и… Впрочем, неважно. Говоря откровенно, а сейчас и здесь говорить иначе попросту смешно, внимание юноши всегда льстит женщине. Особенно, гм, весьма взрослой женщине, закат которой уже не за горами…

— О, нет! — отчаянно вымолвил мальчик.

— Ах, вы это произнесли с очень правильным выражением. Спасибо! — Флоранс вновь улыбнулась. — Вы чрезвычайно воспитанный и умный молодой человек. И истинный джентльмен.

— Тогда я дал слово и никогда бы не позволил себе… — промямлил юный джентльмен.

— Несомненно. Но сейчас я о другом. Вы ухаживаете за нездоровой Тиффани, а столь толковое, отнюдь не сопливое милосердие встречается куда реже безукоризненной вежливости и иных записных достоинств воспитанного джентльмена.

— Мы с мисс Лидл в определенной степени товарищи по несчастью, и я просто обязан…

— Обязанность — это одно, умная и тактичная помощь — другое. Мне кажется, вы, Вильям, обладаете самыми разнообразными талантами, которые непременно разовьете в будущем.

— Вы полагаете? — пролепетал мученик.

Теперь запунцевел. Осторожнее нужно формулировать — у мальчика восприятие несколько одностороннее.

— Конечно. У вас пытливый, незаурядный ум. Вы умеете молчать и не доставлять лишних неприятностей. Редкое мужское качество. Прошу принять мою личную признательность. К сожалению, в настоящий момент мы не можем вас посвятить в детали всего происходящего, но, поверьте, мы не желаем Британии зла. Скорее, напротив. Я убеждена, что сохранение мира является неизменным благом.

— Понимаю, — юноша вновь рискнул взглянуть в лицо собеседницы. — У меня есть кое-какие версии.

— Благоразумнее оставить их при себе. Гораздо уместнее поговорить о насущных проблемах. Вы наверняка волнуетесь о своей семье.

— Да, думаю, моя мама… Она очень волнуется.

— Надеюсь, что не слишком, — сказала Флоранс. — Мы отправили записку, что с вами все в порядке, но боюсь, слишком лаконичную. Будет лучше, если вы напишите что-то своей рукой.

— Благодарю, — мальчик, наконец, улыбнулся. — Для меня это крайне важно. В записке я воздержусь от подробностей.

— Не сомневаюсь. Увы, вас упорно ищут, и, боюсь, с не самыми добрыми намерениями. Какое-то время придется выжидать в безопасности. Успокойте маму.

Первую записку переправляла Лоуд, нацарапавшая, что-то вроде: «Я в безопасности. Но хотят убить. Отсижусь. Целую всех». Едва ли формулировка полностью успокоила миссис Холмс и прочих родственников.

— Благодарю вас, — прошептал Вильям. — Вы очень добры. Я…

Опять паралич… Какой запущенный мальчик.

— Простите, мистер Холмс. Могу я спросить, почему вы используете только первое имя? Ведь Шерлок Холмс звучит не менее изящно.

— Ах, мадам Гише! Если вам будет угодно…

— Вот и прекрасно. Наполните рюмки, мой