Петр Великий и Военно-Морской Флот России - Игорь Николаевич Хмельнов

Такими были тогда Европа и даже высшее общество. Пьянство процветало не только на российском флоте. Высшее общество петровского времени отличалось крайней грубостью нравов. В тогдашних публичных собраниях пьянство и вследствие его ссоры и драки были обычными явлениями. К сожалению, Петр I своим поведением и привычками существенно способствовал внедрению этих нравов в российское общество. Официальные, бытовые, семейные, даже религиозные празднества нередко сопровождались многодневными попойками, в которых принимали участие все крупнейшие деятели государства. «Служение Бахусу» считалось своеобразной доблестью, которой было принято гордиться, ожидая одобрения царя.

Все это было характерным для жизни петровского двора и абсолютно не свойственным ни жизни двора его преемников, ни тем более его предшественников, исключая, пожалуй, опричный двор Ивана Грозного, где безобразные вакханалии имели подчас даже кровавый оттенок пьяного палачества.

Кроме флота и кораблестроения у Петра было еще очень странное увлечение – у него был «сумасброднейший, всешутейший и всепьянейший собор». Вроде бы это была шуточная компания близких друзей, но она существовала с 1691 года и на протяжении всей дальнейшей жизни царя для коллективного разгула. Петр сам сочинил для этого «собора» устав. Он в этом соборе исполнял обязанности дьякона (первая степень священнослужителя в церкви).

Наверное, это была затянувшаяся игра. Но почему вообще была затеяна? Это остается загадкой. «Собор» имел своей целью унижение церковных иерархов и прежде всего патриарха, унижение церкви как организации, претендовавшей на разделение власти с царем. Но это был и способ унижения боярства. Увы, Петр иногда избирал именно такой способ увеселения. Грубость форм, в которые выливались подобные игры, можно объяснить недостатками воспитания, его грубыми вкусами, бьющей через край энергией. Но было в этом и еще не – что загадочное, что исходило от самой необычной натуры Петра.

Увеселениями и разгульными пиршествами он увлекся в ранней молодости. Его можно было часто видеть на корабле, лазившим по мачтам и такелажу, но также часто и на веселой пирушке в кругу друзей, где собиралось иногда до 200 человек.

Суриков Василий. «Большой маскарад в 1722 году на улицах Москвы с участием Петра I и князя-кесаря. И.Ф. Ромодановского». Здесь как раз изображена компания «сумасброднейшего, всешутейшего и всепьянейшего собора»

Откуда взялась у него эта страсть к пьяному веселью? Скорей всего, не от отца. Живой по природе царь Алексей Михайлович тоже любил пировать, часто при этом напаивал и бояр, и духовников. Но это было совсем не то. Судя по всему, эта страсть появилась у Петра опять же в силу необузданной и горячей натуры, которая с удовольствием восприняла господствовавшие пороки тогдашнего общества (пьянствовать в то время было принято в монарших дворах и в элитах государств всей Европы).

Немудрено, что царь, превратившись в матроса, подчас любил отдыхать от труда так, как отдыхали его морские товарищи в гавани и на верфях. Может быть, отсюда и идет некоторая необузданность в попойках, недостаток в поддержании достоинства государя, нарушения правил приличия, подобающего царю.

Вряд ли можно сомневаться в том, что постигшая Петра нервная болезнь возникла и от безумных оргий, которым предавался он в юности со своей компанией. Обстоятельства и жизнь держали его все время в состоянии страшного напряжения всех его душевных сил. Видимо, когда эти силы ослаблялись, на помощь приходил веселый и несущий забвение тот самый Бахус. Пьяное состояние притупляло его обычную человеческую чувствительность и психика на время настраивалась на холодно-жесткие тоны, совершенно глухие к человеческому состраданию. Кстати, он хорошо понимал эту свою зависимость между пьянством и свирепостью.

Петра I можно считать первым, кто приучил россиян к европейской водке, а уже потом они и сами научились делать свою национальную водку не хуже европейской.

Внутреннее убранство дворца Лефорта, где устраивались большие пиры. Реконструкция с гравюры Шхонебека

Нигде столько и с удовольствием Петр не работал, как на военном флоте. Но нигде более и не любил веселиться он, как тоже на военном флоте, на кораблях. Красноречиво говорят об отношении на флоте к Бахусу названия некоторых, первых из строящихся военных кораблей. Так, на Азовском флоте в 1700 году новый корабль назвали «Три рюмки». Летом 1703 года Петр I несколько недель сам работал на Олонецкой верфи. По воскресеньям царь участвовал в спуске на воду готовых грузовых судов, буеров, давая им шутливые имена: «Бир-Драгарс» («Пивоноситель»), «Вейн-Драгарс» («Виноноситель»). Может быть, все это было в шутку. Но не будем забывать, что в каждой шутке есть доля правды…

2 мая 1710 года Петр I принимал гостей на корабле. Царь не желает пользоваться титулом величества, когда находится на судне, и требует, чтобы его в это время называли просто шаутбенахтом. Всякого ошибившегося в этом он немедленно заставлял выпить в наказание большой стакан крепкого вина. При царе находились также люди, которые принуждали гостей пить в промежутках между заздравными чашами.

По заведенной Петром традиции служебные морские учения, закладка корабля и его спуск на воду всегда заканчивались на флоте разнообразными веселыми пирами, в которых участвовали морские офицеры и приезжавшие на флот гости. Часто одним из важных и неизбежных поводов к таким торжествам служили в то время различные «виктории» и посещение флота почетными гостями. Так, например, было 26 сентября 1710 года, когда на учебных маневрах Балтийского флота у Кроншлота присутствовали дипломатический корпус и все царское семейство. По возвращении к Кроншлоту все пировали сначала на корабле командующего корабельным флотом вице-адмирала Крюйса К., а на следующий день на корабле, где держал свой флаг шаутбенахт, то есть сам Петр I. При этом «веселились изрядно, и из пушек стрельбы было довольно». Случалось, что с подобных морских пирушек гости, собравшиеся к обеду, разъезжались только на следующий день утром. Иной раз пиршество на флоте продолжалось и несколько дней.

22 октября 1721 года с особенным торжеством в Петербурге праздновали день Ништадтского мира (окончания Северной войны). В этот день Петр принял титул Петра Великого, Отца Отечества и Императора Всероссийского. Палили из всех пушек крепости, Адмиралтейства и 150 галер, прибывших накануне в ночь и расставленных по Неве против здания Сената. И такая пальба повторялась в этот день три раза. А потом состоялся пир, на котором

«все пили до безобразия».

И далее в регламенте определялись три первых и обязательных тоста в кают-компании, которые должен был произносить командир корабля, а в его отсутствие старший офицер. Все три тоста пить должны стоя. Первый – за здравие Государя с «Виватом» Флоту Российскому. Второй – «за благородных дам» (если «оные в кают-кумпании пребывают, то оным всякое обхождение галантное оказывается»). Третий тост – «за путешествующих мореплавателей» (то есть «за тех, кто в море»). Петр I был убежден, «что господа