"Великая река". Компиляция. Книги 1-8 - Токацин .

Хальконеги заметили чужака, прекратили работу и перевели взгляд на него.

— Подожди, знорк, — гулким басом сказал один из них, с массивной каменной цепью на груди. — Вернись назад на три перекрёстка и поверни налево, так тебе не придётся плестись за нами. Вурса, что же ты не взял волокушу?!

— Так где найдёшь такую, чтобы выдержала? — возразил второй Хальконег и с трудом положил камень набок. Теперь рудокопы загородили весь проход. Фрисс подумал о том, чтобы последовать их совету и объехать их, но посмотрел, как они пытаются взяться за камень и укатить его по туннелю, и переглянулся с Флоной. "Мне не трудно, а им на пользу," — подумал он, спускаясь со спины Двухвостки.

— Тяжело, наверное, тащить такую глыбу, — сказал он, воспользовавшись передышкой у Хальконегов. — Проще будет, если вы закатите её на спину Двухвостки и сядете рядом. Места достаточно, пути наши совпадают. Вы ведь в Ванк направляетесь?

Хальконеги озадаченно переглянулись.

— В Ванк, — подтвердил один из них, — но до Ванка сутки пути, а много заплатить мы не сможем. Если это тебя не остановит — что ж, мы за помощь благодарны.

— Ей нетрудно, мне — тем более, — сказал Фрисс и подошёл к глыбе. Красивый золотистый камень переливался в красном свете, и что-то скользило внутри него. Речник подвёл Двухвостку вплотную к валуну и уговорил её наклонить панцирь так, чтобы Хальконеги смогли закатить обломок наверх.

Хальконеги проворно обмотали камень прочными верёвками — за ближайшим сталагмитом лежали их сумки с припасами, и там, как показалось Фриссу, были не только верёвки, но и запасные кирки. Речник хотел помочь, но существа отстранили его и затащили глыбу наверх, даже не посбивав с панциря вьюки с сеном. Двухвостка помахала хвостами — новый груз не очень понравился ей. Фрисс обошёл Флону по кругу и проверил, всё ли привязано прочно.

— Тзива — камень тяжёлый, вязкий, вроде яшмы, — прогудел Хальконег по имени Вурса. — Если ещё и мы сядем, она у тебя расплющится. Пойдём рядом, и не слишком быстро. Кто ты такой, щедрый знорк с ящерицей?

— Фриссгейн Кегин, Речник Короля Астанена, — ответил Фрисс с дружелюбным видом. — А это Двухвостка по имени Флона. Она немного сильнее, чем кажется.

— Я Вурса Ниор" хеци, — Хальконег крепко сжал руку Речника, — и Короля вашего знаю. Строили мы на Реке, немного, но строили. Что, снова Королю нужны мастера?

— Погоди, Вурса, — второй Хальконег посмотрел на него недовольно и протянул Фриссу руку. — Я Вудро Хиан" ичи, мы с этим юнцом возводили стену и пару строений в вашем городе. И ещё по мелочи… причал и сторожевую вышку. Тебе есть у кого жить в Ванке? Нам за помощь платить нечем, но можешь поселиться в комнате при мастерской. Там не пыльно, и комната свободная.

— Вот это кстати, — улыбнулся Речник, который пока смутно представлял, где и как можно жить в городах хесков. — Я к вам ненадолго. Цель моего пути гораздо глубже… А хорошо было бы, если бы мы могли снова строить и звать вас на работу…

— Ты прав, Фриссгейн, — невесело сказал Вурса и подобрал свою сумку. — Пойдём?

Вудро посмотрел вперёд и назад и бросил на землю горсть крошек.

— Экеркен, уйди с пути! — попросил он. — Вот теперь пойдём, только без спешки.

Фрисс намотал на руку поводья Двухвостки и потянул её за собой. Флона спокойно пошла по запутанным туннелям, компания Хальконегов ничуть её не смутила. Оставалась она невозмутимой и дальше — когда царапала краями панциря стены слишком узкого туннеля, задевала шипами низкие своды, оскальзывалась на краю рудной ямы и даже принимала на панцирь десяток упавших с потолка обломков. Панцирь выдержал, обломки Речник долго выкидывал из тюков. Вудро и Вурса несколько раз попросили зловредного божка Экеркена оставить их в покое, Фрисс даже поделился с ними хумикой — и всё же дорога выдалась нелёгкой. Даже Флона сердито зафыркала, когда Речник в сумерках повёл её в узкий туннель — и Хальконеги решили устроить привал на всю ночь.

— Незачем ночью злить Экеркена, он и так злой, — сказал Вудро и растянулся на ковре из жёсткого Шеелка. — Ложись на свою ящерицу, знорк, иначе к утру все кости будут скрипеть.

Утром Экеркен подобрел, камни с потолка больше не падали, и дорога стала гораздо ровнее. Хальконеги даже затянули песню — вполголоса, чтобы не вызвать обвал.

— А что это за камень — тзива? Не слышал о таком, — признался Речник. — Там, внутри, что-то движется…

— Хорошие у тебя глаза! Это акойя, каменный дух, — ответил Вудро, погладив золотистый бок камня. — И мы дадим ему облик, чтобы он помогал нам. Акойя может найти любой камень, любую руду, сама проходит сквозь твердь! Хороший камень нашёлся, и если Норен не ошибётся…

— Норен — тоже маг неплохой, с чего ему ошибаться? — вмешался Вурса. — У нас будет акойя, и нам заплатят по совести…

— Прочных вам сводов! — послышался голос из ответвления пещеры. Навстречу Двухвостке вышел ещё один Хальконег, бредущий куда-то с сумкой за плечами.

— Ничего так камень, — признал он, осмотрев глыбу. — А где нашли такую крепкую ящерицу?.. Норен уже пять раз спросил у всех, где вы и когда вернётесь. Успокойте вашего мага, а то уже мне его жалко.

— Не так уж долго мы и пропадали! — возмутился Вурса. Встречный хмыкнул и пошёл своей дорогой, а Вудро жестом попросил напарника молчать, а Фрисса — прибавить ходу. Ещё пять поворотов и три перекрёстка — и они оказались перед красивой резной аркой.

— Приехали, — Вудро сел на край панциря Двухвостки и довольным взглядом окинул пещеру. — Это Ванк.

Долго они плутали по извилистым улицам с домами-пещерами, и повсюду их встречал рабочий шум — стук, звон, треск и шипение. Иногда журчание воды заглушало эти звуки — большие каменные чаши кое-где собирали воду, стекающую из небольших, но шумных родников. Вокруг чаш колыхались на сквозняке прозрачные перья ваакона. Каждая пещера окружена была аккуратными кустами Шеелка, среди которых лежали трухлявые брёвна и доски. На каждом куске дерева росли большие грибы причудливой формы и странных цветов.

По одному грибному саду бродил, нетерпеливо помахивая пушистым хвостом, стройный белый демон, немного похожий на двуногую куницу. Увидев Хальконегов, он всплеснул руками и поспешил им навстречу.

— Бездна! Сколько можно лазить по пещерам?! Неужели нигде нет ни кусочка тзивы?!

Вудро не удивился такой встрече и без малейшей спешки слез с панциря Двухвостки и кивнул белому демону.

— Норен, гость у нас. Веди себя как подобает магу. Фриссгейн, это Норен — Каменный Маг.

— Ойе! — удивился Норен, цепким взглядом ощупав Речника. — Ты сверху? У нас заказ, может, других мастеров поищешь? Ваш Король платит недурно и в срок, но работа у него слишком уж долгая!

— Я не за мастерами, Норен. Мне Вудро комнату обещал, — сказал Фрисс, отвязывая камень от панциря Флоны. Норен кивнул несколько раз подряд, взмахнул хвостом и пропал за дверной завесой. Не успели ещё Хальконеги перенести камень под навес и устроить Двухвостку во дворе, как из дома запахло жареными грибами и мясом.

— Это мастерская Норена, тут у него и печь, и погреб, — сказал Вурса, принюхиваясь. — Вот так, твоя ящерица будет есть, и мы все пойдём есть. Норен! В бочонке что-нибудь осталось?

Норен выглянул из круглого окна, занавешенного листьями ваакона.

— Никаких бочонков, пока не закончишь вчерашний заказ, — строго сказал он. — Тзиву пока не трогай, я только возьмусь размечать, но плитки чтобы доделал!

Вудро усмехнулся, похлопал Вурсу по плечу, а Двухвостку — по загривку, и посмотрел куда-то вдоль улицы.

— Я тогда к своим пойду, мои-то вещи все готовы, — негромко сказал он. — А с утра возьмёмся за работу…

Внутри дом-пещера оказался ещё больше и сложнее, чем пещеры жителей Реки. Фрисс даже не видел самой мастерской — его провели по кругу на небольшую кухню, и там все сели на пол, окружив каменную плиту, на которой стояли большие блюда и маленькие плошки. Речнику вручили связку лучин, на каждую из которых была насажена жареная летучая мышь, полную плошку жареных грибов и чашку с чистой водой. Вурса покосился на воду, пробормотал что-то про бочонок и "не последний сегодня день… никуда те плитки не денутся…". Норен издал сердитое шипение в его сторону, и все приступили к еде. Фрисс поделился со всеми цакунвой и тулаци, но приправы показались Хальконегам и Норену слишком острыми, испепеляющими, как лава.