Кривич - Александр Забусов

— Прощевай, боярин. Расходятся наши дорожки, ты пойдешь на восход, а я теперь в другую сторонушку. Это по моей земле движется войско печенегов, за всем пригляд нужон. Не поминай лихом, чем смог, тем помог! — подошел к Анатолию лешак.

— Прощай, дружище, помог нам знатно, считай перед боем отряд поганых уполовинил. Свидимся еще.

— Пригласишь по зиме в гости, приду, нет — так, как обычно в спячку до весны залягу, а летом, извиняй, не досуг. Сам видишь!

— Приглашу, если доживем.

— А ты постарайся. Увидишь другана мово, Сашку, поклон ему от лесного брата передавай.

— Передам.

Поручкались, лешак отступил в ночной сумрак и пропал, будто его и не было вовсе, только удаляющийся шелест шагов недолго слышался в чащебе.

— 21 -

— Сколь велико владений было когда-то у Хазарского Кагана и как мало осталось их сейчас. Таврида перешла под власть Византии, и в приморских городах стоят гарнизоны императора. Степи между великими реками заняли печенеги, разрушили десятки замков, сожгли сотни имений и селищ. Нам стало опасно кочевать в своей стране, — полулежа возле костра, молодой шад рассказывал Сашке и его командирам о жизненных проблемах хазарских родов.

По малозаметным тропам нежданный проводник вывел отряд из-под печенежского удара. Спустившись в долину реки Донец, хазарин провел их через десятки рек и речушек, примыкающих к пойме основной водной артерии степи, некоторые из рек имели протяженность всего лишь в сотни метров, они были мелкие, заболачивали берега, иные текли на десятки километров, заканчиваясь неизвестно в каких местах. Сеть озер раскинулась на пути движения русов. Назвать переход по этим землям легким для воинов, было бы неправильным.

Поздно вечером вымотанные люди устроили в плавнях одной из рек стоянку. Вот у костра сейчас и расположились воины. Потрескивающий костер, источающий легкое тепло среди прохлады, тянувшейся из плавней поросших тростником и камышом, располагал к спокойной беседе.

— Сейчас Хазария, как государство, практически умерла. Об этом поведал еще покойный отец, — продолжал свой рассказал хазарин. — Добил Хазарию ваш каган Святослав. Мне было двенадцать лет, когда к нашему стойбищу, а в ту пору наш род кочевал со своими стадами на знаменитых Черных землях в долине реки Маныч, на взмыленной лошади прискакал гонец. Великий царь Иосиф собирал беков, дабы защитить страну от набега киевской дружины русов и печенежских орд, которые словно шакалы шли за князем, питаясь отбросами. Отец мой — глава рода, как и другие беки, был недоволен политикой, проводимой царем, но в опасности родина. Он собрал в отряд всех мужчин способных воевать и, возглавив его ушел к Итилю, столице Каганата. Меня не взял, хотя мой возраст уже позволял участвовать в походах, оставил на хозяйстве. Отца я увидел потом только под осень. Его израненного, лишившегося дружины, полностью погибшей в бою, вынесли из сечи верные телохранители. Он-то потом и рассказал, как потерпело поражение войско Иосифа.

— Расскажи, охота послушать. Мы-то в походах, где было бы собрано большое войско, еще не участвовали, — попросил Горбыль.

— Отец неплохо знал Иосифа и хотя в болышчи, то есть в помощниках царя, не состоял, да и в свите его видели не часто, но по знатности наш род царскому не уступает. Иосиф исповедовал иудейскую веру, но арабов считал самыми искусными воителями, поэтому на поле брани выстроил войско по арабскому образцу.

— Это как? — спросил Олесь.

— Боевой строй выставляется в четыре линии.

— Почему не в пять? Плотность войска была бы больше, — хмыкнул Сашка.

— Нет, в четыре. Все рассчитано. Первая линия — «утро псового лая». Состоит из конных лучников, первыми начинающих битву, они осыпают стрелами врагов, дразнят их. В этой линии, Иосиф использовал кара-хазар, если их и побьют, не жалко, чернь, отбросы общества, пастухи, табунщики.

— Почему кара — хазары? Разве в вашем государстве не единый народ?

— Батька, у них тут кровей намешено, будь здоров сколько, а друг друга в лучшем случае не любят, — встрял в разговор Олег.

— Да, помолчи, ты, историк. Дай, первоисточник послушать. Ну-ну?

— Черные хазары — быстрые наездники, жилистые, злые, чтоб не стеснять в бою движений, доспехи не носят, да и дороги доспехи для этой бедноты. Возможно, прозвали их так и за смуглый цвет кожи. Да-а! Волосы они заплетают во множество тугих косичек.

— Подожди, подожди, так если доспехов нет, они что, вроде печенегов? Идут в атаку с саблями и щитами?

— Да, нет. У них кроме луков и дротиков, вообще никакого оружия нет. Вот их-то и поставил царь в первую линию, раззадорить русов. Те, которые доспешные, их из второй линии подпирают. У них и вооружение соответствующее: длинные копья, мечи, сабли, палицы и боевые топоры. Это линия, у арабов зовется «день помощи». Отец, с другими беками в ней и воевал, в ней только ак — хазары ведут бой.

— Ну, да, белые, — опять прорезался Олег.

— Да, белые хазары, отборная панцирная конница. Третья линия — пешие ратники — «вечер потрясения». Четвертую, арабы называют «знамя Пророка», а хазары — «Солнце Кагана», наемная конная гвардия мусульман — арсиев. Эти безжалостно вырубают, бегущих врагов. Вместе с арсиями находился и сам царь.

— Короче, построение правильное. Я бы назвал такое построение мясорубкой. Через такое, живым вряд ли пройдешь, — подал голос в размышлении Сашка. — Ну, и что было дальше?

— Дальше? Дальше произошла гибель хазарского войска. Отец рассказывал, славяне приближались медленно, он даже подумал, не испугался ли русский каган? Ведь численность хазарского войска превышала пятьдесят тысяч воинов. Но пешие воины русов, вытянулись клином. На острие его, шли воины высокого роста, закованные в броню с головы до ног, держа в руках огромные топоры. Вправо и влево от этих великанов отходили линии воинов закрывшихся красными большими щитами, ощетинившихся сплошным лесом копий. По флангам ваш князь выставил конницу, русскую и печенежскую. Царь подал сигнал к атаке и кара — хазары, завизжав, завыв, гончими псами рванулись на русский строй. Ливень стрел непрерывным, железным потоком, обрушился на русов, их щиты обросли стрелами словно шерстью, но те, неудержимо и так-же медленно, продолжали движение. Затрубили трубы и мимо расступившихся конных лучников, набрав скорость, промчались белые хазары, начинался «день помощи». С этой конной лавой шел мой отец со своей дружиной. Все смешалось. Наши воины, так и не смогли прорвать строй русов и вырваться из схватки.

— Врезали им наши! — с восторгом в голосе произнес Людогор.