Остросюжетный детектив - Енё Рейтё

Женщина что-то крикнула, верблюд опустился на колени, и она выпрыгнула из седла.

— Я не хотела останавливаться здесь, дабы избежать вашего общества, но раз уж окликнули вы меня, могу позволить себе небольшой отдых.

— Может быть, выпьете чашечку чаю? — предложил граф.

— Благодарю. От вас мне ничего не надо, сэр. Вы ясно дали мне понять, насколько я вам в тягость.

— Глубоко заблуждаетесь! Мне только хотелось бы прояснить некоторые туманные обстоятельства.

— Я знаю, сейчас вы снова будете обвинять меня во лжи! Попрошу не обижаться, сэр, но у вас идея фикс! Я так открыта и простодушна, что ничего подобного мне и в голову не придет. Поверьте, я не умею лгать.

— Это точно, — согласился граф, — беда в том, что вы все равно это делаете на каждом шагу. Я искренне сожалею, если вас обидело мое мнение…

— Что вы! Не стоит оправдываться, — махнула рукой Анна.

Граф хотел заверить, что ничего подобного у него и в мыслях не было, но девушка уже принялась что-то насвистывать.

Какая невоспитанность!

— Как продвигается дело? — непринужденно спросила Анна.

— Спасибо. Медленно, но верно.

— Это верно, что медленно, — поправила девушка.

— Армия не может бежать вприпрыжку. Главное, чтобы она продвигалась равномерно и постоянно.

— Вот именно. Вы себе отдаете отчет в том, что ваше положение безотрадно, безрадостно, безвыходно, опасно для жизни, смешно и бесцельно?

Сэр Йолланд в течение нескольких секунд грустно протирал монокль.

— А в остальном… удовлетворительно, — наконец сказал он.

— Не шутите, сэр. Я поехала вслед за вами, потому что вы в опасности.

— Хм… И насколько же мне угрожает опасность?

— В данный момент вы очутились почти в центре ужаснейшей пустыни мира вместе с толпой подозрительных личностей. Среди них нет ни одного человека, который хоть немного бы понимал, что такое Сахара, что такое марш-бросок и куда надо идти…

— Прошу прощения… у нас есть капитан колониальных войск!

— Но, сэр! — воскликнула девушка и всплеснула руками. — Вы все еще не видите того, что единственный человек в этой «армии», которого хоть немного можно считать солдатом, это вы?!

— Ведь есть еще маршал, капитан…

— И вы до сих пор не подумали о том, что, возможно, рядом с вами находятся обыкновенные мошенники?

Граф в замешательстве часто заморгал глазами. Затем сказал:

— Нечто подобное несколько раз приходило мне в голову. — Граф не заметил, что непроизвольно глотнул чая из чашки, которую налила ему девушка. — Почему вы не сказали этого мне вовремя? Когда еще не поздно было повернуть назад?

— Что? — быстро спросила Анна фальшивым тоном. Так спрашивают не для того, чтобы снова услышать вопрос, а чтобы выиграть время и успеть придумать какую-нибудь небылицу.

— Почему вы не сказали этого раньше?

— Как это раньше?.. О!.. Да зачем мне было это говорить? Вы вели себя так, что было ясно: вы не поверите ни одному моему слову. Но сейчас я предупреждаю: вернитесь в Аин-Шефра и наймите проводника, потому что…

— Благодарю, мисс Эльсворт-Лорье. Возможно, вы и правы, и все это пустая затея. Но граф Оливер Йолланд не повернет назад даже в том случае, если ему набрали вместо солдат банду проходимцев.

— И вы не чувствуете брезгливости от того, что общаетесь с мошенниками?

— Я начинаю верить в то, что приличному человеку иногда может не хватать общества мошенника.

К ним подошел мистер Вильке.

— Сэр, ваши офицеры не могут решить, в каком направлении двигаться дальше.

— Это абсолютно все равно, дорогой Вильке. Важно лишь одно: идти вперед!

Анна-Анетта посмотрела на графа долгим изучающим взглядом. Так смотрят на человека, который сделал что-то неожиданное и оказался не тем, кем казался до этого.

Когда отряд вновь отправился в путь, солдаты с удивлением увидели, что в коляске рядом с графом сидит бедуин и красит губы.

4

Когда легион и на рассвете не добрался до оазиса, стало ясно, что все-таки идти надо было по другой дороге. Но и здесь было много придорожных столбов, следовательно, они указывали какое-то направление. Может, оазис должен был быть немного дальше.

Но и дальше не было ничего.

И был полдень. В Сахаре, где слова «температура воздуха в тени» не имеют смысла из-за отсутствия последней.

— Послушайте, — сказала ефрейтор Изабелла очкарику Кратохвилю (обойщику, который писал роман), — не нравится мне все это.

— Командиры чего-то недоговаривают.

— Они ни черта не смыслят в командовании.

— И напрасно пытаются это скрыть, все всё и так знают. В моем романе есть один герой, который, будучи шофером, выдает себя за пилота и только на высоте птичьего полета убеждается, что между современным истребителем и старым такси существует громадная разница.

Изабелла поправила на плече ружье и тупо, непонимающе уставилась на писателя.

— Кратохвиль, со мной в такую жару шутить нельзя. Нам надо знать, куда мы идем!

— От этого станет прохладней?

— Одно верно, — размышлял вслух Тоутон, — подозрительно все это. Есть здесь какая-то неясность. Нечисто дело! Уж кому как не мне знать, коли не все в порядке.

— Они могли бы сказать, чего им надо! — закричала Изабелла. — Мы все будем просто идиотами, если и дальше позволим водить себя за нос в Сахаре! Я хочу знать — куда мы идем! В конце-то концов, я же мать… — Изабелла запнулась и быстро продолжала: — Я же материально заинтересован! Ведь не из идейных же соображений я иду здесь, а за деньги, и имею право знать, куда нас ведут!

— Верно, ребятки, — сказал Джордан (тот, что был контрабасистом, но неплохо играл и на гармошке). — Но ведь мы идем вдоль столбов, сие означает, что дорога есть и куда-то мы все равно придем.

— Но когда? — вскричала ефрейтор Изабелла. — Ведь в этой чертовой жаре все время хочется пить, а из придорожных столбов воду не выжмешь!

Порядка как ни бывало. Мистер Вильке без сознания лежал в санитарной повозке. Полковой врач Джереми Облат прикладывал к сердцу управляющего смоченный в холодной воде платок. Эскулап хотел было еще протереть виски разбавленным нашатырем, но к телеге с лекарствами оказалось не подобраться: все было завалено оружием и вещмешками. Солдаты кое-как побросали шинели и штыки и без конца пили воду.

Маршал устало слез с лошади. Рядом растерянно стояли Дюрье и Рено. Польхон, похожий на бульдога с рыжей бородой, сосредоточенно попыхивал трубкой, зажатой редкими желтыми зубами.

Гогхур, проводник-араб, подошел к графу. Сэр Йолланд как раз расплачивался за проезд и помогал мисс Анне выйти из коляски.

— Господин, — сказал Гогхур, — мне надо поговорить с тобой.

— Говори, уважаемый бедуин, — ответил граф. Его манеры и стиль общения не зависели от того, с кем он говорил — будь это биржевой секретарь или бедуин в лохмотьях.

— Господин! Мы находимся под крылом смерти. Какой дорогой ни пойди из Бильмбо, через 24 часа караван обязательно дойдет до следующего оазиса.

— В таком случае, куда ведут придорожные столбы?

— Столбы, господин, — ответил араб, — очень часто показывают дорогу к смерти. Есть, мой господин, коварные люди. Они вытаскивают столбы с правильной дороги и вкапывают их в неверном направлении. Так негодяи будут двигаться на расстоянии двух-трех миль впереди каравана, а когда через несколько дней закончится вода, продукты, силы, они нападут на измученных…

Все это звучало очень правдоподобно. Граф молча достал портсигар и выбрал сигару.

— Пришлите сюда того высокого костлявого унтер-офицера со смуглым лицом, — сказал сэр Йолланд Гогхуру. После этого граф повернулся к девушке: — Не хотите ли чашку чаю?

Анна-Анетта вновь посмотрела на графа так, будто представляла его себе совсем иным.

— И вы сейчас можете думать о чае? Но… Слышали, что мы в смертельной опасности! Что вы собираетесь делать?

— Ну… мы придумаем что-нибудь.

Вдали в темноте беспокойный свет фар расколол ночь и снова исчез на повороте за холмом.

Перед ними ехала машина…

К графу подошел костлявый смуглый унтер-офицер — ефрейтор Изабелла.

— Хм… так вот. Я часто наблюдал за вами. Вы умный, энергичный солдат. Как вас зовут?

— Кавелотти, — сказала свой «псевдоним» миссис Росванг, заботливая мать Воздушного Дьявола.

— Да? Так вы итальянец? Ну так вот, ефрейтор, мне кажется, мы немного заблудились.

— Я так и думал!

— Да? Какой вы сообразительный. Словом, человеку свойственно заблуждаться. Но все же было бы неплохо, если бы люди экономили воду. Довожу это до вашего сведения.

— Но не я разбазариваю воду! — возмутилась ефрейтор Изабелла.