По праву рождения (СИ) - Александр Казанков

— Что теперь? — Усмехнулся молодой человек. — Я арестован? Или вы позволите мне уйти?

— Идите. — Улыбнулся Канинг. — Разве я вас держу? Но вам лучше покинуть Англию, как можно скорее. — Он стукнул тростью в стенку кареты, приказывая остановиться.

Александр встал с кресла и открыл дверь:

— Не отказывайтесь так сразу, — остановил его голос Канинга. — Подумайте.

— Я уже подумал. Так как я гость в вашей стране я не вызову вас на дуэль, как сделал бы если бы мы были в России. Своим предложением вы унизили меня, но я прощаю вам это унижение. Я не уеду из Англии и сделаю все, чтобы помочь Николаю. — Молодой человек выпрыгнул из кареты.

— Жаль, что все ваши усилия окажутся бесполезными, — услышал Александр за спиной.

Молодой человек сжал руки в кулаки, бросив гневный взгляд на премьер — министра, но ничего не ответил, поспешив скрыться за поворотом.

— Трогай, — распорядился Канинг.

И карета снова продолжила свой путь.

«Жаль, — улыбнулся Канинг, — очень жаль».

Его высочество впервые после ранения задержался в Зимнем дворце допоздна. Он сидел за столом, сосредоточено просматривая бумаги. Это были донесения из Англии от Александра. Последнее пришло две недели назад. С тех пор — ничего. Тишина. Роман не мог понять, почему Алекасандр молчит. Все ли там в порядке? И почему не возвращается. Неприятное предчувствие терзало его высочество. Ему казалось, что с сыном что-то случилось. Он не говорил Екатерине, что от Александра давно нет вестей. Не хотел волновать ее.

— Ваше высочество.

— В чем дело? — Недовольно нахмурился Романов. Было уже поздно для посетителей.

— К вам графиня Ростопчина. — Отрапортовал адъютант. — Я сообщил ей, что сегодня вы уже никого не принимаете, но она не желает уходить.

Услышав это, его высочество недовольно откинулся на спинку кресла, бросив перо, которым недавно писал, на лист бумаги. Только этого ему еще не хватало. Она решила утомить его разговорами о супруге и о его судьбе.

— Уже очень поздно, — холодно произнес его высочество. — Проводите Веру Петровну до дома.

— Слушаюсь, — поклонился адъютант и скрылся за дверью.

Роман Александрович снова взял перо и принялся писать письмо сыну. Но не успел он вывести и пары слов, как за дверью послышался шум: сначала громкий женский голос, потом стук женских каблучков по паркету. И в следующую минуту дверь распахнулась и в комнату ворвалась графиня Ростопчина.

Роман Александрович, ужасно раздосадованный подобным явлением, едва скользнул взглядом по девушке и снова уткнулся в бумаги. Он какое-то время просто смотрел на почти чистый лист, перо замерло в его руках. «Да как она посмела». Он был готов взорваться от гнева, но усилием воли заставил себя успокоиться.

Вера стояла в дверях, с ужасом поглядывая на его высочество. Вся решимость покинула ее, как только она переступила порог этой комнаты. Но она тоже заставила себя успокоиться. Она во чтобы-то ни стало должна помочь Василию.

— Ваше высочество, я предупредил Веру Петровну, — мялся адъютант, не осмеливаясь выпроводить девушку.

— Значит, плохо предупредили, — жестко произнес Роман Александрович.

— Я прошу уделить мне немного вашего времени, ваше высочество, — упрямилась Вера. Теперь отступать было уже поздно, даже если бы она захотела.

Роман Александрович посмотрел на Веру гневным взглядом. Как же все-таки обстоятельства меняют людей. Разве он мог подумать, что эта хрупкая, застенчивая и воспитанная девушка будет так бесцеремонно врываться к нему и требовать уделить ей время. Сейчас он не чувствовал к ней жалости, лишь безмерное недовольство.

— Разве вам не сообщили, что я занят? — Надменно произнес он.

— Сообщили, — смутилась Вера. — Но…

— Но вы посчитали, что имеете право вторгаться сюда без приглашения. — Перебил ее он. — Наверное, я сам в этом виноват. Я был слишком мягок и терпелив с вами.

— О, да, слишком мягки, — уколола Вера Романа, намекая на их близость в этой самой комнате.

Роман Александрович побледнел от гнева, недовольный этим напоминанием. Он уже сожалел о той оплошности, которую совершил. Эта девчонка не принесла ему ничего кроме неприятностей.

— Вы забываетесь, — обманчиво мягким голосом произнес Романов.

Вера была ужасно напугана, но знала, что отступать некуда. Она затеяла опасную игру. Но его высочество не желал помочь Василию по доброй воле. Значит надо его заставить.

— Так вы примите меня? Или я продолжу разговор при вашем адъютанте. — Вера сжала руки в кулаки. Ее ладони вспотели от страха.

Роман Александрович посмотрел на девушку взглядом, который не обещал ей ничего хорошего. Потом все же кивнул адъютанту, показывая, что тот может уйти. Офицер тут же вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.

— Прошу, — зло улыбнулся его высочество, указывая девушке на кресло.

— Я постою, — отказалась она от приглашения.

— Воля ваша. Так чем я могу вам помочь на этот раз, Вера Петровна? — Иронично спросил он.

— Я хочу поговорить о моем муже. — Вера Петровна отошла от двери и подошла к столу, но на предложенное кресло не села.

— Конечно о муже. Разве у нас могут быть другие темы для разговора? Только мне кажется, я вам по этому поводу уже все сказал.

— Вы сказали, а я нет, — еле выдавила из себя девушка.

— Даже так, — улыбнулся Роман Александрович, оценивающе разглядывая Веру. Он видел ее безумный страх перед ним. Да, так ужасно его приключения еще никогда не заканчивались.

— Я больше не буду просить вас помочь Василию. Я…я. — Она пыталась не смотреть на него, собираясь с силами. Но язык не желал повиноваться. Вера бросила на него взгляд и увидела его циничную недобрую улыбку. Она придала ей силы и позволила сделать то, зачем она сюда пришла. — Я знаю, что Екатерина Алексеевна не знает о… нас с вами. — Слова давались ей с трудом, но она упрямо продолжила. — Я знаю, что вы не желаете, чтобы она узнала. Не желаете так же, как я не желаю гибели моего мужа. И, если Василий умрет, Екатерина Алексеевна обо всем узнает.

— Что? — Прошипел Роман. Его ноздри раздувались от бешенства, рука в ярости скомкала письмо. — Да как вы смеете? А в монастырь?! — Шипение перешло в крик. Его высочество вскочил с кресла и тут же обогнул стол. — А в монастырь не желаете?! — Кричал он, не владея собой.

Вера Петровна попятилась назад, напуганная его реакцией. Она никогда не видела его высочество таким. О его сдержанности ходили легенды.

Видя ужас на лице девушки, его высочество тут же остановился. Он глотнут побольше воздуха, пытаясь хоть немного успокоиться. Эта девчонка посмела ему угрожать. Только этого еще не хватало.

— Да вы хоть представляете, что вы только что сделали? — Произнес Роман уже более спокойно, снова начав подходить к девушке. — Вы понимаете, что монастырь самое лучшее, что может произойти с вами.

Вера Петровна ничего не ответила, лишь в ужасе кивнула головой, отходя на шаг, желая увеличить расстояние между ними.

— Вы мне угрожаете? Мне? — Роман угрожающе усмехнулся. — Как это глупо. Не думал, что вы столь неразумны.

Ее расширенные зрачки охладили пыл его высочества. Он уже почти не злился. Какая-то нехорошая пустота образовалась внутри. Он очень близко подошел к ней, давя на нее своим взглядом. Вера, как завороженная, смотрела ему в глаза. Губы и ресницы подрагивали от страха.

— Пощадите! — Воскликнула девушка, упав перед ним на колени и обхватив его за сапоги.

Роман Александрович, не ожидавший такого поворота событий, вздрогнул.

— Прекратите немедленно! — Воскликнул он, отстраняясь от девушки. — Встаньте! Встаньте же! — Он отступил от нее на шаг. Вера продолжала стоять на полу на коленях. Она прикрыла лицо руками. Ее плечи, то поднимались, то опускались от безудержных рыданий.

— Прекратите. Ну, встаньте же. — Он подошел к Вере и поднял ее с пола.

Графиня не сопротивлялась. Она послушно встала и подошла к креслу, к которому он ее подвел. Усадив ее на мягкую подушку, он поднес ей бокал воды.

— Вот, выпейте. — Он поднес бокал к ее губам. Руки девушки дрожали, и она не могла сама держать его. Роман подождал, пока она сделала пару глотков. Она то и дело всхлипывала, пытаясь успокоиться. Его высочество протянул девушке платок. Но она не взяла его. Тогда он сам промокнул им несколько слезинок, которые упрямо текли по ее щекам. — Успокойтесь. Вы слышите? Я вам приказываю, успокойтесь. — Почти нежно прошептал он.

Она посмотрела на него заплаканными глазами:

— Простите меня, — всхлипывала девушка. — Я не хотела. Это я во всем виновата. Это я убила Василия. Я его убила.

— Какие глупости, — успокаивающе произнес Роман Александрович. — Ваш муж жив.

— Но он умрет из-за меня.