Спасение - Гамильтон Питер Ф.

— Взломать их, конечно, невозможно, однако на защиту уходит большая, чем нам бы хотелось, доля процессинговой мощности. Ген 8 Тьюринги, выпущенные коммерческими фирмами, лучше проработаны в этом отношении.

— Потому вы и пригласили меня? — с сомнением спросила Кандара. — Из–за мелких неполадок?

— Нет, — твердо возразила Джессика. — Наше терпение иссякло три недели назад, после цифровой атаки на общественный центр бионики здесь, в Наиме. Хакеры вывели из строя все производственные мощности. Черный маршрутизатор открыл свободный канал доступа в сеть. Они так глубоко внедрились в процессы управления, что загрузили предохранители — из–за перегрузки машины физически пострадали. Все это потребовалось чинить. А еще там остались спящие жучки. Пришлось стирать и перезапускать всю архитектуру сети. И все равно нет гарантии полного уничтожения жучков — они весьма адаптивны.

— А что производил бионический центр?

Кандара очень остро ощутила взгляды, которыми обменялась группа при этом вопросе. И задумалась, не идет ли речь о разработках оружия, о маленьком грязном секретике в сердце утопийского общества. «Должны же у них быть какие–то физические средства устрашения? Какие–то средства защиты?»

— Наима производит девяносто процентов векторов теломер–терапии от всей планеты, — угрюмо ответило Ойстад.

— Нам пришлось ввести пайковую систему, — сказало Крузе. — Теломер–терапия застопорилась. Сейчас мы закупаем новые векторы у компаний Универсалии, и все равно не хватает. Они выдают продукцию по запросу, запасов никто в наши дни не делает — экономически невыгодно. Мы оказались непредвиденным новым рынком.

— Девять крупнейших фармакокомпаний, разумеется, пришли в восторг, — сказала Джессика. — Но и досадуют в то же время. Пока они расширят производство согласно нашим потребностям, мы восстановим бионическую фабрику в Наиме.

— Так что результат один: подскочили цены на универсальские векторы, и терапия стала менее доступной. Предложение и спрос, — добавило Крузе тоном, каким произносят непристойное ругательство.

Кандара подозревала, что здесь эти понятия так и воспринимаются.

— Неудачно вышло, — признала она.

— Спасибо за сочувствие, — огрызнулось Крузе.

— Если вам нужен психотерапевт, вы не по адресу обратились.

— Они знали, чем мы занимаемся, — сказала Джессика. — Знали, какой эффект даст задержка в теломер–терапии. Это атака на фундаментальные принципы нашего общества. В любой порядочной культуре охрана здоровья — право, а не привилегия. От их атаки пострадали и свои, граждане Универсалии.

— Понимаю, почему вы обратились ко мне, — кивнула Кандара. — Ожидаемая продолжительность жизни — величайшая ценность. Отнимая по дню у каждого жителя планеты, убиваешь сотни лет человеческой жизни. Это не очевидно, но очень реально.

— Я и надеялось, что вы поймете, — сказало Крузе.

Джессика заговорщицки улыбнулась Кандаре, но тут же вновь стала серьезной. Осушила свой бокал.

— Так вот. Мы постарались отследить, откуда идут черные маршрутизаторы.

— И? — спросила Кандара.

— Абсолютно безуспешно. Их процедуры лучше наших. Они не оставляют следов.

Кандара обвела глазами сидящих, впервые заметив, насколько они подавлены.

— Вы не рассчитываете найти источник, да? В скором времени?

— Если точку загрузки не удается отследить в течение суток, то не рассчитываем, — сказало Тайле.

— А что вам требуется? — спросила она. — Усовершенствованные процедуры? Я знаю, кого можно привлечь из специалистов. Хороших специалистов.

— Не так все плохо. Бюро и мне выделило для работы Ген 8 Тьюринг.

— Тогда как мы будем их ловить? Опишите самый благоприятный сценарий.

— Легче всего отловить черные программы в момент их проникновения в сеть. Если пронаблюдать, как это происходит, мы сумеем отследить их до источника.

— Тогда вам нужно усовершенствовать процедуры тайного мониторинга.

— Этим мы занимается, однако на Аките сотни тысяч отдельных сетей. Говорю же, потребуется время.

— Хорошо, — заключила Кандара. — Значит, надо сузить поле деятельности. Джессика, вы должны были анализировать стратегию. Одна команда действует или несколько?

— Мы полагаем, что сейчас на Аките пятнадцать группировок промышленных шпионов, но большинство их занимается только воровством. Судя по нерегулярности актов саботажа, происходящих примерно раз в шесть недель, работает одна команда. Они осторожны и умело прячут следы.

— Ясно. Вы держите под наблюдением всех не–граждан Утопии в системе Дельты Павлина?

— Ни в коем случае! — отрезало Крузе.

— Да что вы? Корпорация «Связь» способна найти всякого, кто пользуется их хабами, — в любое время и в любом месте.

— Это потому, что компания Энсли Зангари — элемент угнетения в руках универсалийской плутократии. Наши транспортные порталы принадлежат обществу, мы не шпионим за своими гражданами.

— Да уж, ваши гражданские свободы не умещаются в штанах. Усвоила. А если так: нельзя ли использовать общественную сеть для наблюдения за отдельными людьми в чрезвычайных ситуациях?

— Теоретически это возможно, — отозвалось Тайле и улыбнулось в ответ на недовольный взгляд Крузе. — Датчики имеются в каждом портале. Даже нам не обойтись без простейших полицейских процедур.

— Но понадобится ордер Верховного Суда, — добавило Крузе.

— Вы его до сих пор не получили?

— Мы надеялись установить преступников по цифровой подписи.

— Понятно. Так поговорите с кем следует и получите ордер.

— Ордер на каждого не–утопийца в Дельте Павлина? Сомневаюсь, что мне такой выдадут.

— Ордер на каждый район, когда наша группа наконец установит вероятные локации, — уточнила Кандара. — И это абсолютный минимум необходимого. Иначе все будет пустой тратой времени.

Крузе кивнуло.

— Я поговорю со своим шефом в Бюро.

Оне вышло во дворик, оперлось на перила и уставилось в океан с далекими башнями островов.

Кандара оглядела остальных.

— Вы и вправду ничего не предпринимали эти три недели?

— Сами знаем, — с горечью отозвалось Тайле. — Дерьмовый результат. Мы не привычны к таким крупным происшествиям.

— Не только в этом причина, — поправила Джессика. — Еще и в том, с какими людьми мы столкнулись. Очень профессиональные и опытные. Я все уговариваю Бюро наладить программу обмена с соответствующими агентствами системы Сол, чтобы наши оперативники набрались опыта и знаний. Но…

— Что, гордость не позволяет? — догадалась Кандара.

Все оглянулись на маячащую на краю дворика фигуру.

— Упрямство, — уточнило Ойстад. — Уверенность в собственной непогрешимости. Излишняя самостоятельность. Тут на целый словарь наберется.

Кандара взглянула на каждого из сидящих вокруг стола.

— Вам прежде доводилось работать вместе?

— Эта группа сотрудников совсем новенькая, — ответила Джессика, наливая себе еще вина. — Бюро свело нас вместе, потому что мы лучшие в своих областях. Так что должны сработаться, не так ли?

— Мы действительно помогаем друг другу, — заметило Ойстад.

— Отчасти, — сказало Тайле и оглянулось на Крузе. — Нам нужно, чтобы кто–то задал направление.

— Это называется — лидерство, — поежившись, заметило Ойстад. — В нашем мире консенсусов — редкое явление. Я не критикую. Я люблю Акиту и все, что мы на ней построили. Беда в том, что мы мало знакомы с делами такого уровня.

— Да, это заметно, — сказала Кандара и встала. — Мне нужно подумать.

— Вы не отказываетесь? — забеспокоилось Тайле.

— Не волнуйтесь: взявшись за контракт, я его уже не бросаю. Гордость профессионала. Теперь вам от меня не отделаться.

Из комнаты Кандары широкие стеклянные двери выходили в висячий дворик. Она открыла одежную секцию своей ап–багажки и предоставила домашним ап–сервам убирать одежду в шкаф, оставив только купальник «дельфинья кожа». Пока натягивала его, мысли лихорадочно работали, перебирая все, что она узнала от этой, с позволения сказать, команды. Ничего хорошего. Кандара привыкла работать с высококлассными безопасниками корпораций или с сомнительными типами, располагающими бездонными счетами темного происхождения.