Швея из Парижа - Наташа Лестер

приковывающим внимание узлом в форме цветка пиона. И никаких дополнительных деталей, что делало пошив недорогим! Эстелла дала ему название «Мое счастье». И действительно – здесь, в «Барбизоне», все счастливы хотя бы потому, что находятся далеко от войны.

Вечер закончился оглушительной овацией. Эстелла насчитала две сотни заказов! Две сотни вещей, которые требуется пошить всего за две недели, потому что Эстелла дала обещание выполнить заказы в срок.

На деньги Лены она арендовала подходящее помещение на Седьмой авеню, недалеко от дома 550. Уговорить Сэма бросить прежнюю работу и взять на себя руководство мастерской не составило труда. Эстелла наняла двух женщин, заключив с ними контракт на месяц, а Джейни каждый день приходила на примерку. Бэйб Пейли из журнала «Вог», которая присутствовала в «Барбизоне» и пообщалась с некоторыми из женщин, заказавших одежду, взяла у Эстеллы интервью на тему ее нестандартного подхода к продажам. Бэйб пригласила с собой Луизу Даль-Вульф[71], чтобы сфотографировать Эстеллу за работой, и пообещала опубликовать статью в ближайшем номере.

К концу второй недели на столе лежала кипа готовых заказов. У Сэма отекли веки – хоть спички вставляй, чтобы не закрылись. Джейни откупорила бутылку шампанского.

– Мы справились! – выдохнула Эстелла.

– Кто бы сомневался, – провозгласила Джейни.

Сэм обнял Эстеллу.

– Спасибо тебе, – шепнула она.

– Это тебе спасибо, – с хитринкой улыбнулся он. – Такого удовольствия я в жизни не испытывал.

– Будем надеяться, покупатели на этом не остановятся, – нахмурилась Эстелла.

Джейни передала ей бокал с шампанским:

– Насладись моментом. Об остальном позаботишься завтра. Отпразднуй то, чего уже добилась.

Эстелла кивнула.

– За Лену. – Она подняла бокал.

– И за тебя, – добавил Сэм.

Эстелла пила шампанское с друзьями в своей мастерской, молясь, чтобы успех растянулся хотя бы на полгода – весь срок аренды помещения, а то и больше. Она молилась, чтобы женщины Манхэттена приняли «Стеллу Дизайн» с распростертыми объятиями.

* * *

Поток заказов от подруг девушек из «Барбизона» нарастал медленно, но постоянно. Универмаг «Форсайт» затребовал весь ассортимент моделей, а Лео Ричиер, жену владельца, видели в обществе в двух платьях – «Звезды и полосы» и шелковом «Свобода». Затем вышла статья в «Вог», после которой закупщики из шести универмагов пожелали встретиться с Эстеллой, чтобы осмотреть коллекцию.

Эстелла вбежала в мастерскую, схватила Сэма за руку, оттащила от стола и с горящими от возбуждения глазами протянула ему письма.

– У нас есть покупатели! – выкрикнула она. – Мне назначили встречи «Лорд и Тейлор», «Сакс», «Бест и Ко.» и «Джимбелс».

– Ты серьезно? – Сэм пробежал глазами письма и тоже заулыбался, а потом с криком «Ура!» взял Эстеллу за талию и закружил. Оба залились смехом, заставив женщин в мастерской недоуменно уставиться на них.

– Мы в деле! – объявила Эстелла.

– Ты была единственной, кто еще сомневался. – Сэм поцеловал ее в щеку.

Когда он отпустил ее, она огляделась вокруг и посмотрела на швей, так похожих на тех, кем когда-то были она сама, ее мама, Наннетт и Мари. Улыбка погасла. Именно этого желала мама, на этом настаивала, когда провожала Эстеллу на поезд почти два года назад. И она справилась. Вот только написать маме не может и даже не знает, хочет ли. А жива ли мама вообще?

И сейчас, в своей собственной мастерской, Эстелла поняла: единственное, чего она хочет, – это чтобы мама выжила. И Алекс тоже. Сколько еще должно пройти времени, прежде чем она узнает о судьбе дорогих ей людей?

* * *

Прошел год. «Неужели уже март сорок третьего?» – удивленно думала Эстелла, открывая дверь в свой офис в доме 550 на Седьмой авеню. На вывеске была выгравирована надпись: «Стелла Дизайн, инкорпорейтед». Эстелла прошла мимо стола администратора. Девушка, одетая в костюм от «Стелла Дизайн», поприветствовала ее. Эстелла заглянула в салон, обставленный в стиле ар-деко – банкетка, три стула, кофейные столики; на стенах фотографии Джейни в моделях от «Стеллы».

Затем она направилась в пошивочный цех, где за столами сидели тридцать женщин. Ее встретил гул восторженных голосов, как всегда в те дни, когда была готова партия одежды – раскроена, пошита и окончательно отделана, когда приходили заказчики и увозили ее. В центре всего этого процесса находился Сэм и следил, чтобы все операции делались как следует. Он помахал Эстелле рукой, пока та шла к своему рабочему столу у окна.

Она просмотрела эскизы – шла подготовка летней коллекции. Кроме них, на столе лежало письмо от Элизабет Хоус, которая предлагала Эстелле занять свое место в «Фешен-груп», после того как она сложит полномочия. Письмо пришло неделю назад, однако Эстелла пока не ответила. Достаточно ли у нее знаний и действительно ли она настолько преуспела в бизнесе, чтобы сидеть рядом с женщинами, имевшими намного больше опыта? Рядом с письмом стояла фотография Ксандера, который идеально вписался в жизнь Эстеллы, словно пуговица совпала с петелькой. Он очень быстро научился узнавать Эстеллу, отыскивать ее в комнате и предпочитать всем другим. А еще ребенок очень быстро научился называть ее мамой, потому что именно так называла ее миссис Парди, несмотря на все протесты Эстеллы.

– Лучшей матери, чем вы, мальчику и пожелать невозможно, – настойчиво твердила она в ответ.

«Мальчик нуждается и в отце», – хотела добавить Эстелла, но промолчала. Она все понимала. Вестей от Алекса не было, и она не знала, где он. Война продолжалась, становясь все более жестокой и опасной. «Останься в живых», – каждый день молилась Эстелла за Алекса.

Останься в живых, чтобы однажды, когда все закончится, я могла познакомить тебя с Ксандером. Мама, я прошу и за тебя тоже. Останься в живых, мама.

С утра Ксандером занималась миссис Парди, а вторую половину дня мальчик проводил с Эстеллой – ковылял вокруг столов, обучаясь ходить, подбирал булавки, играл с пуговицами – в общем, делал все то, что, наверное, считается опасным, однако к вечеру умудрялся остаться целым и невредимым. У него отросли волосы, такие же темные, как у матери и отца, однако ребенок загадочным образом унаследовал темные глаза от Алекса, а фарфоровую кожу от Лены. А вот смех и жизнелюбие были у него свои, врожденные.

Манхэттенскому обществу поведали историю – через Бэйб Пейли и Лео Ричиер, которым Эстелла доверила прояснить ситуацию, пока не поползли сплетни, – что Эстелла усыновила ребенка умершей родственницы. Иначе она сильно рисковала – нельзя заниматься бизнесом, будучи незамужней и с ребенком; никто не захочет вести дела с женщиной, имеющей дурную репутацию. К счастью, Эстелла была совершенно очевидно не беременна на своем первом показе в 1941 году, совпавшем по времени с рождением Ксандера, так что высшему обществу ничего не оставалось, кроме как поверить.

Сегодняшний день обещал стать не вполне обычным – Эстеллу пригласили принять участие в церемонии вручения премии American Fashion Critics’ Awards. Она, Сэм и Джейни с