Последний шаг от ненависти, или сколько стоит любовь? - Юлия Михалина

- Ребенок? – несколько ошарашено переспросил мужчина, и тут же встряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, с прежним равнодушием, фыркнул – еще один из Авдеевской породы. При этом, небось, такой же нытик будет, как мамашка!

- Господи, Антон, что ты несешь? – с ужасом выдохнула Влада, - я тебе говорю о ребеночке, о маленьком живом человечке, а ты… - на миг замолчав, Влада тут же с ужасом в глазах, озаренная страшной мыслью, переспросила – Ты что не хочешь детей?

- Блин, Ильина, причем здесь дети?! Одни слюни и сопли от этих мелких неприятностей! – громче, чем следовало, закричал Громов.

- Нет, погоди, Антон, - с расстановкой настояла девушка, пытаясь прочесть в его выражении лица хоть какие-то выражения эмоций, что смогли бы дать хоть долю опровержений его словам, - скажи, ты правда так думаешь?

- Как? – нахмурившись, выдохнул мужчина.

- Что дети это неприятности?

- Да, я, правда, так думаю! – нехотя выплюнул Антон.

- Но почему?

- Потому что уж поверь мне на слово, я знаю об этом побольше твоего! И если ты считаешь, что все это так распрекрасно и замечательно, то смею тебя разочаровать! Ни хрена не прекрасно! Рано или поздно это все сводится к таким проблемам, что уж лучше как-то так прожить! Всем будет проще! И не состоявшимся детям в том числе!

- В чем проще? Не жить, а существовать, как неприкаянный?! Потому что, не имея ничего и никого, зачем вообще стоит жить? Это ведь уже не жизнь, Антон!

- Додумалась тоже! Хватит нести чушь!

- Для тебя все чушь, кроме собственного эго! Как ты вообще так можешь? Да ты… ты… – презрительно поморщившись, пробормотала девушка.

Она даже не знала, как за такое можно назвать Громова. Это уже ведь даже не насмешки, не характерные ему странные поступки. Это реально жуткое, пугающее отношение к таким элементарным человеческим ценностям…

Снова пытаясь высвободиться, Владислава выкрикнула:

- Отпусти же ты!

- А если нет, то, что будет? – вопросительно вздернув бровью, переспросил Антон.

- Ничего не будет! Я просто хочу, чтобы ты меня отставил в покое! Хотя бы сегодня!

В голове круговоротом карусели проносились все самые неприятные слова Антона. Начиная чем-то о семейной жизни, ценностей человеческой жизни и взаимоотношений, и заканчивая детьми. Он был против всего. Существовала лишь жуткая неконтролируемая месть, разъедающая изнутри. Неужели она действительно влюбилась в чудовище?

- Ильина, и куда ты пойдешь, спрашивается? Вокруг ни души. За исключением разве что того самого ночного маньяка. Ну, я тебе о нем уже говорил однажды, - на полном серьезе выдал Антон. Казалось, уже совершенно забыв о серьезности их разговора. Хотя Влада готова была поклясться, что это очередная его уловка. Неужели выброс адреналина подействовал и он успокоился… Или решил сделать вид, что успокоился.

- Если здесь и есть маньяк, то он только один! – передразнила Ильина, сделав финальный рывок, высвобождаясь.

И ей это практически удалось. У девушки таки получилось вырвать запястья из крепкого стального захвата. Она готова была уже сломя голову бежать от этого мужчины куда подальше. По крайней мере, сейчас… Слишком много всего сегодня он наговорил, заставляющего, как минимум, задуматься насколько далеко он сможет пойти…Что еще способен сделать, одухотворенный собственной злобой и нелепой ненавистью… И как долго это стоит ей терпеть? Если вообще стоит…

Влада уже сделала первый решительный шаг, уводящий от него… Если бы она это сделала чуть быстрее… Увереннее. Настойчивее. Но… Антон снова успел ухватить её за ладошку, резко поворачивая к себе. В этот раз, заламывая кисти рук, ухватив за талию, покрепче прижимая к себе, заставляя всмотреться в яростные, черные, как самая темная ночь, глаза, что вмиг загорелись какими-то безумными огоньками, и почувствовать его возбуждение. Нет, он однозначно не в себе! Какой нормальный человек будет возбуждаться в подобной недвусмысленной ситуации?

Слова возмущения готовы были сорваться из уст девушки, но… им так же не суждено было стать озвученными. Так неожиданно и одновременно так ожидаемо, Антон склонился к Владиславе и завладел её губами, заставляя подчиниться жесткому напору, впуская его язык, и позволяя сплестись им хороводе страсти. Первая попытка сопротивляться и отпираться, практически сразу сошла на нет. Чего бы она там себе не думала, но устоять перед Антоном ей так и не удается… Даже не взирая на все то, что она о нем узнала…

- Какая же ты глупенькая еще у меня… - оторвавшись от манящих губ, хрипло пробормотал мужчина, осторожным жестом приглаживая растрепаннее волосы Владиславы.

- Антон, отпусти меня… - все-таки сделала робкую попытку освободиться девушка, хоть и знала, что просить этого мужчину о чем-либо бесполезно. Все равно сделает все именно так, как хочет сам. Но все-таки, - пожалуйста…

- Владуська… - необычайно нежно выдохнул Громов, всматриваясь в затуманенные глаза девушки, и очерчивая при этом кончиками пальцев контуры её лица, - ты хоть понимаешь, что все время доводишь меня до сумасшествия?

- Антон, ты сам себя доводишь… - не могла удержаться от комментария Владислава.

Но вопреки всем ожиданиям возмущений, в ответ получила только ехидную усмешку.

Громов так и продолжал прижимать Владу к себе, медленно поглаживая ладонью лицо, при этом не сводя взгляда с неё. И даже в полуночной тьме невозможно было не заметить его немного детского восторга смешанного с диким необузданным гневом. И неизвестно, как долго мог бы продолжаться этот странный момент, потому как они умудрялись не обращать внимания даже на редко проскакивающие мимо автомобили, если бы не внезапные капли дождя, что тяжелым грузом, вдруг стали слетать на лица, мгновенно соскальзывая куда-то вниз…

- Антон, отпусти, пожалуйста, если ты не хочешь промокнуть, - очередная попытка увильнуть из настойчивых мужских объятий, при этом умоляющий прожигающий насквозь взгляд, и подтверждение вслух и так явных вещей, - дождь начинается…

- Плевать… - на выдохе уверенно бросил Громов, зарываясь рукой в копну густых волос на затылке девушки.

Еще одна ехидная усмешка… И как-то неожиданно грубо дернув Владу за волосы назад, заглушил вскрик неожиданности очередным поцелуем. Куда более настойчивым и терзающе мучительным. И вместе с этим резко развернул Владу, прижав к автомобилю, и без какого-либо стеснения, не разрывая поцелуя, стал шарить по её телу руками, пытаясь пробраться к содрогающемуся, то ли от внезапной ночной прохлады, то ли от страха, телу. Но такие ненужные сейчас одежды сковывали малейшую свободу движений.