Коварный заговор - Роберта Джеллис

Вильям принял ее отказ взять его внебрачного сына под свою опеку без споров, но так по-настоящему и не простил ее за это — пока не увидел мальчика на свадьбе Элинор. Это был еще один долг леди Элы, которым она была обязана лорду Иэну и его жене.

Глаза ее повернулись в сторону деверя. Как она ненавидела это мерзкое создание! Порой, когда ей с Вильямом приходилось сидеть рядом с Джоном на каком-нибудь торжественном обеде, ей по-настоящему становилось плохо от ненависти, которая пылала в ней. Как-нибудь когда-нибудь она покажет Вильяму, что это все-таки за человек. Когда-нибудь она уничтожит эту безумную любовь, что заставляет Солсбери видеть в короле лишь несчастного маленького братика, а не ядовитую змею, в которую этот братик превратился. Вильям все еще пытался спасти Джона от него самого, но было уже слишком поздно. Спасать уже нечего.

Элинор тем временем ласково успокаивала Джеффри:

— Я следила очень внимательно. Лорд Иэн не мог получить смертельной раны, уверяю тебя.

Это уверение сразу же подтвердилось. Когда они подошли, Иэн уже сидел на походном табурете, весело споря с Пемброком и Солсбери насчет своего присутствия на праздничном ужине у короля.

— Что? — возражал он. — Вы лишите меня права лично получить мой первый турнирный приз, который мне в кои-то веки удалось завоевать?

Губы его улыбались, но глаза пристально смотрели на Элинор, и выражение их сдерживало ту горячую речь, которую она собиралась произнести. Позднее тем же вечером она сотню раз обозвала себя дурой за то, что уступила ему. Знай она, почему он так настаивал на своем присутствии на приеме у короля, то приказала бы слугам удержать его силой.

Однако, когда они только вернулись домой, эта идея не казалась ей такой уж безрассудной. Хотя колено Иэна распухло и он тяжко стонал, принимая ванну, в целом выглядел достаточно бодрым. Элинор казалось, правда, что глаза его блестят слишком ярко, но он с таким удовольствием пересказывал свои маневры, один из которых спас его, а другой помог сбросить соперника, что она не осмеливалась приказать ему вести себя поспокойнее.

Потом она винила себя в том, что просмотрела вызванную крайней усталостью лихорадочную возбужденность. Она довольно часто наблюдала эти симптомы в Адаме, но не ожидала, что подобное возможно у взрослого человека. Это возбуждение помогло Иэну добраться до замка верхом на спокойной дамской лошади, выпустив левую ногу из стремени, и достойно пройти мимо гостей, которые вставали из-за столов, чтобы поприветствовать его, поздравить и задать обеспокоенные вопросы насчет его костыля.

Элинор начала испытывать сомнения, когда Иэн отказался есть, но продолжал непринужденно болтать и лихорадочно смеяться. Когда ему вручили приз, нервная энергия подняла его на ноги, чтобы произнести ответное слово:

— Я благодарю вас, милорд, за оказанную мне честь и принимаю этот приз как знак того гораздо более бесценного трофея, который я завоевал. Вспомните, милорд, что, победив тех, кто требовал ее, я отстоял на поле брани благословение Господа на брак с леди Элинор и, что еще более важно. Его благословение, к которому, я уверен, добавится и ваше, чтобы леди Элинор была освобождена раз и навсегда от любого принуждения в выборе мужа. Если мне суждено умереть завтра, или послезавтра, или даже через десять, двадцать, пятьдесят лет, леди Элинор, в соответствии с волей Божьей, должно быть предоставлено право действовать по ее собственному усмотрению — выходить замуж или нет, а если выходить, то за человека, которого она выберет свободно, а не из какого-то предложенного списка претендентов.

В зале наступила тишина, словно он опустел. Гости не решались даже дожевать оставшуюся во рту пищу, не решались отпить из поднесенных к губам кубков. Все молча и выжидающе смотрели на короля.

— Ну, так что же? — настойчиво продолжал звонким голосом Иэн. — Я сохранил вам сегодня много денег и оспариваемые земли. Подтвердите ли вы мой приз перед этим почтенным собранием благородных господ?

Какой ответ дал бы король, если бы ему предоставили сделать свободный выбор, можно только гадать. Однако в тишину ворвался тихий шепот из задней части зала: «Что было выиграно сегодня, будет потеряно завтра».

Если бы хоть маленький ветерок пошевелил портьеры на окнах, этот голос остался бы не услышанным, но в абсолютном безмолвии, последовавшем за вызовом Иэна королю, эти слова прозвучали подобно шипению самого Князя Тьмы.

Юстас де Вески вскочил на ноги.

— Подтвердите приз, милорд! — крикнул он.

И вот уже встала половина, а потом и три четверти присутствовавших в зале мужчин.

— Подтвердите! — взревели они. — Подтвердите!

Старый король Генрих никогда не оказался бы в подобной ситуации. Король Ричард заглушил бы все собрание. Джон отступил перед силой. И с этой уступкой вся энергия, которую Иэн поддерживал в себе усилием воли, иссякла полностью. Он без сил упал на свое место, глаза его потухли, щеки стали белыми как снег.

Элинор со всей осторожностью подложила ему за спину руку, боясь, что он упадет со скамьи. В следующие несколько минут, пока вручались меньшие призы, она уговорила его выпить немного вина, и это несколько оживило его, так что он смог сидеть ровно в ожидании окончания церемонии. Затем упрямство помогло Иэну самому подняться на ноги. Но и этого упрямства не хватило бы, чтобы пересечь зал, если бы вовремя не подоспел Роберт Лестерский, который направлялся к нему поговорить о предстоявшей завтра рукопашной. Его дружеская рука, обвившая плечи Иэна, оказалась весьма кстати.

Когда они покинули замок, Элинор отбросила всякое притворство и приказала Бьорну и Джейми поднять господина в седло, и Джейми уселся сзади для подстраховки. Иэн начал было возражать, но Элинор прервала его с горящими от ярости глазами.

— Заткни свою пасть, идиот! — заорала она. — Тебе еще повезло, что я слишком хорошо воспитана, чтобы сказать все, что я о тебе думаю, на публике. Ты хоть думал, что делал там?! Что ты собирался выиграть?! Неужели ты надеешься, что король будет держаться за свое обещание дольше, чем за все другие?

— Нет, злостная ты сука, я так не думаю! — ответил Иэн, также выходя из себя. — Но я думаю, что он так разгневается на меня, что его злоба по отношению к тебе в сравнении с этим побледнеет.

Этот образец безумной логики настолько взбесил Элинор, что она потеряла дар речи. Она не могла произнести ни слова, ни даже вообще какого-либо звука, пока по прибытии домой не сорвала с Иэна одежду. Тут ее молчание сменилось криком ужаса. За часы, минувшие с тех пор, как Элинор мыла его в ванне, краснота, которую она заметила на его коже — и списала на счет горячей воды и опрелости под нагревшимися доспехами, — потемнела, превратившись в ужасный сплошной кровоподтек. Вся его левая рука и бок, правое запястье, локоть, грудная клетка приобрели сине-лиловый оттенок, доходящий до черного. Иэн проследил за направлением взгляда Элинор.