Путь друг к другу (СИ) - Татьяна Тюрина

Едва только Риана въехала в городок, она тут же привлекла всеобщее внимание. Впрочем, так было всегда. И дело не только в том, что люди каким-то образом чувствовали, кто она такая, но также в её красных волосах.

К ней тут же начали стекаться люди, кто с намерением выразить своё восхищение, кто с вопросами, кто с жалобами, кто с весьма корыстными целями. И всё это было как глоток свежего воздуха. Ей захотелось рассмеяться, сесть прямо там посередине дороги и с каждым поговорить, каждого выслушать, каждому повторить, почему она не заинтересована в мужском внимании.

Но она решила, что лучше эти разговоры вести под крышей таверны, а не посреди дороги. И она очень обрадовалась, когда увидела таверну, где можно было, ко всему прочему, устроиться на ночлег. И именно там она просидела до глубокой ночи, разговаривая с каждым желающим. Рассказывая о богах, о жизни, давая советы и просто выслушивая. Хозяин таверны, хоть и ворчал на то, сколько бродяг и нищих у него скопилось, но всё же не забывал приносить напитки тем, кто мог себе позволить выпивку и еду. В целом, бурчал он больше по привычке, так как прибыль за вечер была выше, чем в самые удачные недели.

Как бы Риане ни нравилось общаться с народом, она не забывала и о цели своего путешествия. Одного взгляда в окно было достаточно, чтобы понять, что на небе полная луна. И с утра ей надо будет ехать на место встречи. Хотя жрица и верила, что не умрёт, ей хотелось побольше пообщаться с разными людьми. Но это было всё равно, что лить воду в прохудившийся кувшин. Она не могла насытиться общением но, когда ночь подходила к середине, была вынуждена покинуть таверну и подняться в снятую комнату. Риана всё ещё могла обходиться несколько дней без сна, но сейчас ей хотелось восстановить свои силы для завтрашней встречи.

И потому девушка отправилась спать. Однако голова была тяжёлой от тревожных мыслей. Одна из которых навязчиво возникала вновь и вновь.

Ей не хотелось больше сражаться. Не только с Аккесом, но и вообще. Ей нравилось искусство меча, движения и упражнения, нравился дух соревнования, когда двое противников проявляют свои способности, но, к сожалению, в этом мире всё это шло под руку со смертью.

Именно поэтому жрица решила, что однажды сложит оружие. И сейчас чувствовала, что почти готова это сделать. Ещё немного, и Дракон будет свободен и в каком-то роде свободной будет и она…

И сняв оружие, начнёт своё паломничество, орудуя словом, а не клинком.

Ей не хотелось больше отнимать жизни. Ей хотелось их лечить и дарить им свободу. Ей хотелось радовать людей и наставлять.

С этими мыслями Риана и уснула.

Следующее утро началось с того же, чем закончилась предыдущая ночь. Люди уже ждали её, слетаясь, словно пчёлы на мёд. И потому ей не удалось выехать рано утром, как планировалось. Сердце разрывалось, при виде людей, с тоской смотрящих ей вслед.

Но она ещё вернётся. Вернётся.

Поэтому до высохшего дерева девушка добралась, когда уже давно миновал полдень. Заметив старый, почерневший от времени ствол дерева, жрица спешилась и, подойдя к нему, дотронулась до коры рукой. Несмотря на то, что ствол был высохшим, в нём всё ещё теплилась жизнь и энергия, которой могучее дерево могло поделиться.

— Итак? Решила, значит? — послышался скрипучий голос, и Риана от испуга отшатнулась в сторону, наблюдая за фигурой, что показалась из тени дерева.

Она с замершим сердцем наблюдала, как фигура в чёрном плаще с накинутым капюшоном показалась на свет и остановилась перед ней. Кроме бесформенного и худощавого силуэта девушка могла рассмотреть только пухлые усмехающиеся губы. Впрочем, Многоликий иначе и не появлялся.

— Что именно я решила? — спросила Риана, пытаясь прогнать внутреннее волнение и успокоить свою лошадь, которую не меньше её нервировал появившийся гость. Она видела Бога всего несколько раз в своей долгой жизни, и каждый раз он, словно хищный коршун, распахнув когтистые лапы, ждал, когда та угодит в его ловушку.

— А ты что-то ещё решила? — с насмешкой переспросил Бог, обходя жрицу по кругу. — Ты очень даже перспективная, моя дорогая. И женские и мужские энергии…

— Они в каждом человеке есть, вне зависимости от пола, — тут же сказала Риана, стараясь не терять Бога из виду, хотя и понимала, что даже если тот что-то задумает, она не сможет ему помешать.

— Да. Именно это и прекрасно, — усмехнулся Ликий, вновь вставая перед ней. — Только ты немного забыла про гармонию, маленькая жрица. Крайности бывают намного притягательней… — он облизнулся, глядя на девушку. — Ты же ими злоупотребила…

— О чём ты? — забеспокоилась Риана.

— … раньше — продолжил Бог, не обращая на неё внимания. — Я радовался твоим успехам, жрица. Воительница, убийца, командующая, подчиняющая…

— Я никого не подчиняла.

— … соблазняющая… — продолжал Бог, опять хищно улыбнувшись, — утешающая, откровенная, беззащитная, несгибаемая, скрытная, напуганная… — Ликий ещё раз посмотрела на неё. — А теперь он.

Риана всё ещё силилась понять, о чём говорит Многоликий. Боги, конечно, часто говорят загадками. И всё для того, чтобы человек сам догадался обо всём. С этим она была согласна, но иногда они слишком перегибали со своей загадочностью и ещё больше запутывали.

— Я всё ещё не понимаю, зачем ты здесь? — спросила девушка, немного осмелев.

— О, не понимаешь? — расстроенно спросил Многоликий и подошёл ближе. Так близко, что Риана смогла увидеть его разноцветные глаза, переливающиеся всеми существующими оттенками. На миг она замерла, залюбовавшись их потрясающей красотой, но Бог быстро отвёл взгляд и с упрёком и даже некой обидой в голосе сказал: — Ты ускользаешь маленькая жрица.

— Ускользаю?

— Выбираешь. Не хочешь больше дружить со мной? Я ведь присматривал за тобой.

— Что? — опешила Риана.

— Не хочешь больше быть широко распахнутой… Сделала выбор, значит… — засокрушался Бог и грустно опустил плечи. — А ведь было так весело.

— То есть я что?.. больше не буду в дисгармонии?

— О, милая, — он опять посмотрел на неё с покровительственной улыбкой доброго дядюшки. Его голос был таким же непостоянным как он сам. То звонко раздавался, то опускался до вкрадчивого шёпота, то заискивающе щебетал, то громогласно, почти зло, бил по ушам. Сложно было сказать, сердится Ликий или, напротив радуется. — Ты не была в дисгармонии никогда. Хотя не буду говорить, что я не старался. Должен признаться, мне никогда не удавалось ухватить тебя по-настоящему. Ты слишком хорошо понимала грани, я бы сказал виртуозно, хотя и бродила по ним долгое время. И вот теперь ты хочешь соскочить. Это меня расстраивает. Грани слишком хороши, чтоб терять тебя. Никто до этого столько по ним не ходил. Это было красиво, — Многоликий опять начал наворачивать круги вокруг жрицы, говоря с таким восхищением, что казалось, будто он описывает поистине прекрасные вещи. — Хотя, признаться, я хотел несколько раз тебя столкнуть, но в другую сторону. Ты же всегда держалась. А потом вот это…