Голливуд истекает кровью - Х. Р. Пенроуз

у тебя есть для меня, Эвелин? У нас отключили систему наблюдения на территории комплекса.

— Другие, кто работает на меня, пытаются прорваться через отключение. Оно было намеренно заблокировано брандмауэром. Скрытый человек, которого вы ищете — сводный брат одного из бывших президентов истребленных Пауков МК по имени Грэм Дикинсон. У него не было никаких известных связей, кроме того, что он вырос вместе с Марком Гринвудом, так звали экс-президента.

Я уже был в курсе, но не о давно потерянном члене семьи.

— А этот Грэм. Он из тех, кто жаждет мести? Есть еще что-нибудь интересное?

— Нет. Это единственная ниточка, которую мы смогли найти. Ему за сорок, за ним длинный список судимостей, вероятно, ему подходит возвращение в тюрьму. Похоже, он из тех парней, которые изо всех сил преследуют тебя за то, что ты уничтожил последнего живого члена его семьи, — вставила Эвелин.

Меня не мучило чувство вины. Президент клуба "Пауки" заслужил свою смерть. Извинений тоже не последовало. Просто раздражало, что этот Марк появился из ниоткуда, решив, что ему причиталось возмездие.

— Он воскресил МК? — спросил Альфонсо.

— Вроде того, — она поколебалась. — Хотя это не обычный клуб, они, скорее всего, создадут проблемы ради удовольствия. Они ничего не возвращают своему сообществу, на самом деле, на них было много жалоб в районе, где они поселились, но потом проблемы исчезли. Интересно, почему это так.

Их убили, чтобы сохранить тишину, все просто. Несправедливо, но так оно и срабатывало.

— Пришли мне детали их соглашения. Мы позаботимся об этом, — заявил я, зная, что сжег бы это дотла.

— Ладно, что касается другого вопроса… у него приличная поддержка. Пара сотен участников, и они объединились с Говони, — она позволила этому заявлению повиснуть в воздухе, прежде чем продолжить: — Не злись на меня за то, что я это говорю, но у них хороший уровень мастерства, если им удавалось так долго скрываться от тебя незамеченными.

Напряженные и каменные лица, похожие на мои, молча согласились.

— Мне нужно идти; мы близки к преодолению последнего блока. Держи телефон при себе, я дам тебе знать, когда нужно обновить.

Телефон отключился, оставив после себя множество вопросов с ответами.

Теперь мы знали, кто стоял за этим, и они объединились. Были ли они также теми, кто послал фотографов, чтобы запечатлеть нас всех в плохом свете для публики? Я не сомневался в этом, зная, что это то, что я бы сделал.

— Какое расчетное время прибытия на машине к комплексу? — я прокричал всем своим людям по телефонам и связался с остальными на обратном пути.

Время, казалось, замедлилось.

Ничего не подтвердилось, ничего не произошло, но я был взвинчен. Это не было похоже на ложную тревогу; все, что произошло, указывало на то, что это было реально. Но без визуальных эффектов мы были слепы.

— Одна машина на подходе через десять минут, — объявил Брандо.

Десять минут до визуального показа, чтобы понять, что происходило. И все же казалось, что прошла целая жизнь. Я пытался дозвониться Пэрис, но ее телефон, как и Шейна и Лиама, оставался без ответа. Мое разочарование росло.

На моем телефоне высветился неизвестный номер вызывающего абонента. Я нерешительно поднес трубку к уху, но не произнес ни слова. Подняв палец, чтобы заставить моих людей замолчать, я переключил его на громкую связь.

— Рейн Марчетти, нам нужно поговорить, — я узнал голос где-то на задворках своего сознания, но не мог вспомнить его. — На ваш комплекс в настоящее время совершено нападение.

Черт! Я только что узнал. Я пытался предотвратить это. Они поняли, чем я занимался.

Мне стало любопытно, о чем он говорил, и мое тело напряглось от подтверждения того, чего я боялся.

— Объяснись. Скажи мне, кто ты такой.

— Стефано Говони.

Я напрягся. В наши дни это имя было мгновенным спусковым крючком. Но это был брат, который не был законченным мудаком. Тяжело дыша через нос, я пытался сдержать реакцию, которая не принесла бы пользы. Я подождал, и это не заняло много времени.

— Стукачи в ваших рядах, они внедрили их тайком. Они уже там! — крикнул он, в панике ругаясь на смеси итальянского и английского.

— Стефано! — крикнул я, возвращая его внимание к фактам. — Расскажи мне все.

— В последнее время они отстраняли меня от всех сделок. Даже те, кто был лоялен ко мне, не могли получить информацию. Я оберегал Розанну — черт возьми, я имею в виду Пэрис — как мог все это время. Предполагалось, что бомба разрушит все ее здание. Стрелки были наготове, чтобы закончить работу, на случай, если она не сработает. Я немного отодвинул взрывчатку в сторону, чтобы повысить шансы на выживание, не делая слишком очевидным, что я пошел против своей собственной семьи.

Последние два слова были насмешливыми, в них сквозила явная ненависть к его кровным родственникам. Это было то, чего я не уловил заранее.

Что-нибудь от Эвелин? — я одними губами показал своим людям, и они покачали головами. Cazzo.

— Продолжай, — прорычал я.

— Анджело и мои братья хотят ее смерти. На прошлой неделе они убили мою мать и теперь разгребают беспорядок, который им не нужен. Они заключили сделку с президентом. Они объединились, но я не знаю подробностей.

— Где ты сейчас? — спросил я.

— Пытаюсь найти транспорт для себя и людей, которые не лояльны Анджело и моим братьям, чтобы добраться до вашего лагеря. Дай мне координаты. Мы опоздаем, но мы на вашей стороне. Не стреляйте сразу, у нас есть белый значок, отличающий нас. Все, что я знаю, это то, что это в получасе езды от Вегас-стрип, а мы примерно в часе езды.

Моей внутренней реакцией было довериться ему. Даже мои люди кивнули. Но я все еще был осторожен.

— Как я могу тебе доверять?

— Я бы и не ожидал от тебя этого. Я хочу, чтобы моя сестра была жива. Я менял места нахождения ее приемной семьи каждые несколько месяцев, чтобы обеспечить ее безопасность. Я отвез ее в больницу, когда обнаружил, что у нее передозировка лекарств. Если ты чему-то веришь, поверь, что я защищал ее в течение многих лет. Я бы сделал что угодно для этой девушки. Даже если это означает запереть меня и моих людей после того, как все закончится, чтобы доказать свою верность тебе и ей, — громкие звуки на заднем плане и болтовня доносились по линии, но его голос звучал ясно и угрожающе. — Они должны умереть.

Повесив трубку, я переслала координаты базы на номер, с которого он только что звонил. В быстром