Крестовый поход в Европу - Дуайт Эйзенхауэр

К северу от места прорыва нашей обороны находились три союзные армии и часть еще одной армии, располагавшиеся в виде полукруга длиной свыше 250 миль. На левом фланге оборонялась 21-я группа армий фронтом к северу и востоку вдоль нижнего течения Рейна и реки Маас. Южнее от нее стояла американская 9-я армия, развернутая на восток. Затем располагалась часть соединений американской 1-й армии, теперь обращенных лицом к югу, в сторону немецкого вклинения.

Все части, которые можно было взять у 1-й и 9-й армий, теперь сосредоточивались для создания оборонительного рубежа против наступавших с юга немцев. Эти две армии в данный момент не могли выделить никакого подвижного резерва.

Однако резерв имелся в 21-й группе армий Монтгомери. Это был английский 30-й корпус, размещавшийся тогда во фронтовом тылу и готовый для немедленного использования на любом участке нашей обороны для поддержки либо английской и канадской армий, либо американских 9-й и 1-й армий. В результате немецкого вклинения 18 и 19 декабря была прервана нормальная связь между штабом Брэдли в Люксембурге и штабами 9-й и 1-й армий. По этой причине генералу Брэдли стало совершенно невозможно заниматься подготовкой наступления на юге образовавшегося выступа и одновременно поддерживать необходимую связь с войсками на севере, на которые возлагалась задача отражения самых мощных ударов противника.

В таких условиях приемлемым оказалось только одно решение. Оно заключалось в том, чтобы все войска к северу от вражеского вклинения временно подчинить Монтгомери, а Брэдли дать указание, чтобы он все внимание сосредоточил на действиях войск на южном фасе образовавшегося выступа. Так как я верил в прочность союзнического сотрудничества, у меня не было никаких колебаний в принятии этого решения.

В тот же день поздно вечером мне позвонил Черчилль и спросил, как идет сражение. Я сообщил ему о принятых мерах и проинформировал о временной перестройке командной структуры. Он заметил, что мое решение позволит немедленно использовать английский резерв в любом месте, где в этом появится необходимость, независимо от ранее установленных разграничительных линий между союзными войсками, и добавил: "Я заверяю вас, что английские войска всегда сочтут за честь вступить в то же самое сражение, которое ведут их американские друзья".

Изменение в структуре командования было проведено, и все согласились с его необходимостью в тот момент.

К сожалению, после того как сражение закончилось, высказывания Монтгомери на пресс-конференции, а также публикации в английских газетах сообщений репортеров, находившихся при 21-й группе армий, создали у американцев неблагоприятное впечатление, будто Монтгомери претендовал на роль спасителя американских войск в Арденнах. Я не думаю, чтобы Монтгомери имел в виду именно это, но данный инцидент нанес определенный вред. Он причинил мне больше горечи и беспокойства, чем любой другой за всю войну. Я сомневаюсь, чтобы Монтгомери когда-либо осознал, как глубоко были возмущены этим некоторые американские командующие. Они считали, что Монтгомери преднамеренно умалял роль американцев в Арденнском сражении. Однако взаимные обвинения и упреки, распространявшиеся в течение некоторого времени, были направлены не против разумности первоначально принятого решения о временном переподчинении некоторых американских войск фельдмаршалу Монтгомери, а против той интерпретации, какую американцы давали утверждениям Монтгомери на пресс-конференции и тем газетным сообщениям, которые исходили из штаба 21-й группы армий. Достойно глубокого сожаления, что такой инцидент омрачил всеобщее удовлетворение конечным успехом союзников в Арденнах.

В это же время часть английской прессы вновь подняла старый вопрос о едином командующем сухопутными силами. Фельдмаршал Монтгомери верил в это как в принципиально необходимое дело и даже предлагал быть в подчинении у Брэдли, если я соглашусь. Я был в принципе против введения такой должности и продолжал отклонять подобного рода предложения. Даже генерал Маршалл в телеграмме от 30 декабря по этому вопросу сообщал мне:

"Я не знаю, обратили ли вы свое внимание или нет на появлявшиеся в определенных лондонских газетах статьи с предложением ввести должность английского заместителя верховного командующего по всем сухопутным силам и с намеком, что вы взяли на себя слишком большую задачу. Мое мнение таково: ни при каких обстоятельствах не идите ни на какие уступки в этом вопросе. Я не исхожу из предположения, что вы собираетесь сделать такую уступку. Я просто хочу, чтобы вы знали наше мнение. Вы делаете великое дело и продолжайте его, а всех их пошлите к черту".

В день Нового года я ответил генералу Маршаллу: "Вам нечего опасаться относительно моих намерений ввести должность заместителя по сухопутным силам. После получения вашей телеграммы я просмотрел статьи в английских газетах, на которые вы ссылались. Наши нынешние трудности используются определенной группой газет и их корреспондентами, чтобы отстаивать нечто такое, что фактически не имеет под собой разумной основы. В данном случае немецкое наступление не было связано с разграничительной линией между группами армий, ибо оно пришлось как раз по центру одной из групп. Срочное изменение в системе командования, а именно подчинение одному человеку всех войск на том или другом фланге, было вызвано сложившейся боевой обстановкой. Вклинение противника оказалось настолько глубоким, что Брэдли больше не мог руководить действиями войск на обоих флангах, в то время как единственный резерв, который можно было создать на левом фланге, состоял в основном из англичан. Следовательно, в результате немецкого вклинения необходимо было организовать самостоятельное временное командование как на севере, так и на юге".

Оборона Бастони явилась не только замечательным боевым подвигом, но и оказала огромное влияние на исход сражения. Этот город находился на общем направлении наступления немецкой 5-й танковой армии. В приказах по этой армии, как мы узнали позднее, указывалось, что в случае обороны Бастони необходимо обойти этот город, а передовые части должны были стремительно идти да запад и затем повернуть на север, чтобы присоединиться к главным силам.

Когда 17 декабря 18-й воздушно-десантный корпус со своими двумя дивизиями был выведен из резерва верховного командования, передан генералу Брэдли и направлен в сторону Бастони, это было сделано не в предвидении того сражения, которое развернулось в этом районе, а просто потому, что город находился на пересечении узловых дорог. Из этого пункта позднее командующий, мог послать войска в любое место, где в них возникнет необходимость. 82-я и 101-я дивизии еще только выдвигались к фронту 18 декабря, когда обстановка на северном фасе выступа ухудшилась настолько, что генерал Брэдли дал указание двигавшейся впереди 82-й дивизии повернуть налево, а 101-й дивизии продолжать свой марш к первоначальному месту назначения — к Бастони. Части 101-й дивизии начали прибывать туда вечером 18 декабря. В течение ночи и дня 19 декабря, пока оборонявшиеся в этом районе изолированные группы наших войск вели боевые действия против немцев, эта дивизия готовилась защитить Бастонь. Утром 19 декабря, совещаясь в Вердене, мы еще не знали, окружена Бастонь или нет, однако сила и направление продвижения немцев в этом районе указывали на то, что это произойдет скоро.

101-я дивизия перешла к круговой обороне. И хотя наступавшие немецкие танковые дивизии обошли город и повели наступление на северо-запад, эта дивизия продолжала сражаться с другими немецкими частями до тех пор, пока ее не деблокировали.

Обстановка на северном фасе выступа в течение нескольких дней оставалась критической. Остатки 7-й бронетанковой дивизии и поддерживавшие ее части 21 декабря были отведены с занимаемых ими открытых позиций возле Сен-Вита после того, как за день до этого они выдержали ужасающую атаку превосходящих сил противника. В последующие дни на северном направлении продолжались ожесточенные бои. Как только Монтгомери был назначен командующим всеми войсками к северу от места немецкого вклинения, он тут же приступил к созданию группировки американских войск, чтобы позднее она возглавила контрнаступление на этом направлении.

Для выполнения этой задачи был выбран 7-й корпус под командованием генерала Коллинса. Однако в течение нескольких дней по мере прибытия к Монтгомери дивизий этого корпуса их тут же вводили в бои, чтобы предотвратить продвижение противника на критически важных участках.

Размах боев не снижался до 26 декабря, и из всех поступивших разведывательных донесений было ясно, что немцы собирались предпринять по меньшей мере еще одно крупное усилие, чтобы прорваться через нашу оборону в этом районе.

На юге Брэдли начал свое контрнаступление утром 22 декабря. Его войска продвигались крайне медленно, и их маневр затруднялся из-за сильных снежных заносов. Первоначальный удар был нанесен силами 3-го корпуса в составе 4-й бронетанковой, 80-й и 26-й пехотных дивизий. Бои приобрели затяжной характер, который явно был не по душе генералу Паттону. Медленные темпы продвижения не давали каких-либо шансов на внезапный прорыв вражеской обороны. Генерал Паттон несколько раз звонил мне, чтобы выразить свое разочарование ходом боевых действий. На совещании в Вердене утром 19 декабря он намекал на быстрый успех и даже предсказывал, что войдет в Бастонь с ходу. Я отвечал ему, что до тех пор, пока его войска продвигаются, я вполне удовлетворен. Я ожидал, что из-за скверной погоды боевые действия развернутся именно так и что Паттон встретится только с оборонявшимися дивизиями немецкой 7-й армии.