История живописи - Александр Бенуа

206

По данным Д. Бургардта, Шонгауер умер до 2 февраля 1491 года - в Брейзахе; согласно же записям в Кольмаре, он умер 2 февраля 1488 года в родном городе.

207

В 1465 году мы встречаем Мартина Шонгауера студентом в Лейпциге, где он мог сойтись с Николаусом Эйзенбергом, специалистом по гравировке колоколов.

208

Под этими буквами следует, кажется, подразумевать Эрвина фон Штеге, игравшего громадную роль при дворе императора Фридриха III. Об этом универсальном мастере - живописце, медальере, архитекторе, скульпторе, гравере - мы еще будем говорить в дальнейшем. По другим догадкам, менее обоснованным, под инициалами "E. S.", скрывается фрейбургский художник Эндерс Зильбернагель, родившийся около 1435 года и умерший 2 мая 1503 года. В гравюрах, объединенных ныне под именем "Мастера E. S.", нас сейчас могут интересовать следующие листы: "Поклонение Младенцу" (Христос лежит на траве, на берегу морского залива или озера, среди которого высятся острые скалы; вдали город и холмы), "Сивилла и Август" (опять река со скалой и на противоположном берегу город), "Благовещение" (готическая келья, видимая, как у Роже, через арку), "Влюбленная парочка" (сидящая в саду на грядке, заделанной деревянной обшивкой), "Сад любви" (очень схематичный пейзаж с явно падуйскими чертами), "Die Heilige Sippe" (садик углом, кончающийся ажурной стенкой романского стиля), "Рождество" (изображенное под навесом), "Грехопадение" (резкий, но очень декоративный пейзаж), "Магдалина, которую несут ангелы" (скалы, стилизованная трава, высохшее дерево), "Суд Соломона" (треугольная ниша в готическом зале, царь под балдахином), "Мучение св. Севастиана" (происходит в пустыне, среди невысоких, скорее падуйских, нежели нидерландских, скал, вдали город), листок с этюдами цветов, "Встреча Марии с Елизаветой" (у городской стены, уходящей в резкой и неверной перспективе к фону; в отдалении высохшее дерево), сложная сцена "Пир блудного сына", происходящая в огороженном садике (вдали видны горы, странно стилизованные кусты, поле с рыцарским турниром, замок на скале и неизбежный город), "Крещение" (без фона; Иордан представлен в виде небольшой лужи с тростниками; в воде плавают гуси), "Святой Иоанн на Патмосе" (скалы, странные, шарообразные кусты, море и вдали город у самой воды, масса всяких птиц и зверей совершенно такого же характера, какие встречаются и в итальянских сборниках начала XV века), "Святой Христофор" (в реке русалки).

209

Вот как Дюрер выражает свое отношение к античности, или, правильнее будет сказать, как он обнаруживает при этом свою "немецкую самостоятельность" (силу своего личного самоутверждения): "Если я теперь представлю колонну или две в качестве образцов для упражнения (в сочинении) молодым художникам, то я буду иметь ввиду немецкое чувство (das deutsche Gemьt). Ибо все, кто хотел создавать нечто новое, желали иметь для того и новые фасоны (новую систему), которых раньше не было. Вот почему и я хочу сделать нечто особое, - пусть пользуется этим каждый, как это ему понравится". - Как далеки мы здесь от тона итальянских гуманистов, стремившихся полностью воссоздать античность.

210

По намерению это была чисто "антикизирующая" затея. "Ворота в честь императора Максимилиана, - говорит Стабиус в пояснительном тексте к гравюре, - воздвигнуты им (на самом деле они были "воздвигнуты" только на бумаге) в том виде, как в древности (воздвигались) Arcus triomphales римскими императорам в Риме, из которых иные позже были разрушены, другие же (и сейчас) еще можно видеть".

211

Тут мы встречаемся с ярким противоречием "идеалов" Дюрера и его "критики". Он учит других (или, может быть, записывает это себе для памяти, сознавая, что ему нужно постоянно помнить об этом): "Не делай ни в чем лишнего (thu Kein Ding gar zu Viel), ибо природа не переносит этого; соблюдай меру (Mittel) во всем, ибо всегда есть настоящая мера между слишком много и слишком мало"; "остерегайся переизбытка" (1521 г.). Меланхтон вспоминал впоследствии, как Дюрер признавался ему в том, что в юности он любил цветистые и разнообразные картины (floridas et maxime Varias) и что в собственных произведениях он особенно любовался богатством подробностей. "Однако в старости Дюрер стал изучать природу и передавать ее непосредственный образ, и тогда он узнал, что простота есть величайшее украшение искусства. Не будучи в состоянии достичь ее, он при созерцании своих картин не восторгался ими больше, а лишь вздыхал о своей слабости".

212

Дюрер пишет в 1506 году: "Dornach wurd ich gen Polonia reiten um Kunst willen in heimlicher Perspektiva die mich einer lehren will". - Пачиуоло не было в то время в Болонье, он учил во Флоренции. Пребывание Дюрера в Болонье было, во всяком случае, весьма кратковременным.

213

"Мое мнение, - пишет Дюрер, - что вовсе не должен каждый всю свою жизнь мерить. Но на то эта записка, чтобы ты этому выучился и хорошо запомнил (все) так, чтобы это стало твоим твердым знанием, как изображать предметы (точно передать старинные выражения Дюрера невозможно). Так чтоб, если бы даже твоя рука в быстроте работы и хотела сбить тебя, твой рассудок предохранял бы тебя от этого верным глазомером и сноровкой в искусстве, и ты бы ошибался как можно меньше; и это тебе даст силу в твоей работе и освободит от больших заблуждений, а картины твои всегда будут казаться верными. Если же у тебя нет настоящей основы, то тебе не удастся сделать что-либо хорошее, хотя бы ты владел свободной техникой" (du seihst der Hand so frei, als du w?llst").

214

Дюрер едва ли мог знать рукописные, тогда еще не изданные, теоретические сочинения Альберти, Пиеро деи Франчески и Леонардо. В Венеции он жаловался на скрытность тамошних художников, не желавших делиться с приезжим своими "секретами". И в Болонью он едет для познания "секрета" перспективы. В своих собственных работах ему много помогло общение с выдающимися математиками, с которыми он встречался в доме гуманиста Пиркгеймера. Особенно мог ему послужить Иоганнес Черте (Tscherte) и живописец Якопо деи Барбари, о котором он вспоминает в своих записках (лондонская рукопись, III, 43 и 44): "Ich selber wollt lieber einen hochgelehrten Mann in solcher Kunst (учение о пропорциях) hцrn und leren denn dass ich als ein unbegrьndter davon schreiten soll. Jedoch so ich einen find der etwas beschrieben hдtt denn einen Mann hiess Jakobus, was ein guter lieblicher Maler in Venedig geboren, der wies mir Mann und Weib, die er aus der Mas gemacht" (речь идет о пропорциях человеческого тела).

215

У Микель Анджело, с которым невольно хочется сравнить эти изумительные создания мастера, главную роль играют корпусы, массы. Линии лишь означают пределы этих масс.

216

Больше всего к этим этюдам Дюрера приближаются фоны на венецианских картинах беллинеского круга: Чимы, Базаити, самого Беллини. Здесь не лишним будет вспомнить, что из всей Италии Дюреру удалось лицезреть именно одну только Венецию с прилегающими к ней областями. Как уже было нами отмечено ранее, в Болонью он ездил на чересчур короткий срок, чтобы поездка эта могла иметь для него большое художественное значение. К тому же и Болонья начала XVI столетия в живописном отношении была лишь "колонией" Венеции.

217

Нет смысла перечислять все перенесенные на гравюры и картины этюды животных и растений. Большинство этих изумительно точных этюдов хранится в венской Альбертине.

218

Напротив того, в фоне этой картины мы имеем пейзаж, аналогичный пейзажу на картине "Святой Евстафий". Замечательно, как удачно на этой цветистой картине переданы облака.

219

Первый период возрождения для севера начинается, когда он уже завершился в Италии.

220

Напротив того, более молодое поколение художников, как Бартель и Зебальд Бегам, Пенч, Альдегревер, Даффингер и другие, "умеют быть" вполне ренессансными художниками (хотя в некоторых из них еще много дюреровского), однако даже по сравнению с "второстепенными великанами" - Грюневальдом или Кранахом - они мелки и слабы, - это подлинно Kleinmeister'ы, как их и принято называть.

221

Все дальнейшее относится к главному произведению Матиаса Грюневальда - колоссальному Изенгеймскому алтарю, написанному им до 1510 года и хранящемуся в Кольмарском музее.

222

Кранаха причисляют к саксонской школе. Но последней, и настоящем смысле, не существовало. Кранах ее создатель, а с его сыном и его подмастерьями она и кончается. Сам Кранах был родом из северной Франконии и художественное образование получил в том же городе, где и его сверстник - Дюрер. Его путешествие по Австрии, в Нидерланды, а позже в Италию ничего не привнесли в его рано сложившееся и далее не развивавшееся искусство.