Моя анимежизнь. Пенталогия (СИ) - Смолин Павел

Я похолодел. Это ведь как ни посмотри – нападение с применением оружия, да? И дед намекал на «замятые» в прошлом проблемы. Как бы оно ни вскрылось. В лучшем случае – мы вместе попадем в одну коррекционную школу. В худшем – она попадает в дурку до конца ее дней. Что в этом случае делаю я? Ничего. Иоши, как всегда, полностью бесполезен!

Видимо, осознав, кто в этой сцене по‑настоящему опасен, первый охранник отпустил меня и поспешил на подмогу к напарнику – очкарик ерзал, пытаясь освободиться.

Подойдя к Хэруки, я прошептал:

– Ножик в пруд! Быстрее!

В ее глазах мелькнуло понимание, и она, оглядевшись, проделала требуемое. Нож ушел под воду с почти неразличимым всплеском. Отлично!

– Он порезал себя сам, – прошептал я девушке, взяв за руку и глядя в глаза.

– Но… – попыталась она поспорить, но я сжал руку крепче и перебил:

– Ведь если бы он не полез к Чико, ничего бы этого не произошло? – Хэруки кивнула, я подытожил: – Значит он сам виноват. Он порезался сам. Больше ничего не говори, ладно?

Да, Хэруки не умеет врать, но ведь всегда можно подать правду правильно .

– Как скажешь, Иоши, – широко улыбнулась девушка, – Я же обещала не сомневаться в тебе.

А это нормально? Вот такой уровень доверия? Вообще, типично для яндере. Теперь придется очень тщательно взвешивать все свои поступки и слова. Нельзя потерять ее доверия. Пути назад нет – можно конечно попытаться ментально сманеврировать в сторону: «Ну я же не знал, что проблемы Хэруки настолько  велики», но это будет ложью. Врать себе – еще хуже, чем родителям. Я осознанно выбрал «яндере‑рут», самый опасный во всех VNках. Как известно, они заканчиваются плохо, когда главный герой начинает предавать доверие героини. Ну уж нет, я верю в хепи‑энд и достигну его во что бы то ни стало!

С воем сирен одновременно появились машины полиции и скорой. Из первой повалили копы, начали оцеплять место происшествия. Один из копов, одев перчатки, убрал кухонный ножик в пакет. Другой, в сопровождении врача, подошел к очкарику, надел на него наручники, вместе с охранником подняли его с земли, врач приложил к лицу пострадавшего кусок ткани, и вся процессия погрузилась в скорую, которая тут же тронулась.

Второй врач, также в сопровождении копа, подошел к нам:

– Вы в порядке?

Мог бы спросить ДО того, как уедет скорая!

– В порядке, – ответил я за всех. Чико в этот момент уже подошла к нам с Хэруки и взялась за руку девушки.

– Что здесь произошло? – спросил коп.

– Дяденька сказал, что хочет меня съесть!.. – начала давать показания Чико, но я закрыл ей рот ладошкой.

– Мы несовершеннолетние и ничего не скажем без наших опекунов, – сказал я копу.

Тот не стал давить, кивнул:

– Придется проехать в участок.

Это меня устраивало, поэтому в сопровождении копа и врача мы сели в машину и покинули зоопарк.

– Кому звонить? – спросил коп, доставая рацию.

– Мой отец Одзава Дэйчи, работает в «Хонде». Его рабочего номера я не знаю, – ответил я. Упущение, кстати, надо бы взять его у бати.

– Одзава Дэйчи? – удивился коп, посмотрел на Чико, в глазах мелькнуло понимание, – Не везет тебе, Одзава‑кун, – сочувственно вздохнул он, – Не переживай, номера твоего отца и адвоката найдутся в участке.

Он пробубнил запрос в рацию, потом вопросительно посмотрел на Хэруки.

– Мой дедушка – Аоки Ринтаро. Его номер… – продиктовала она. Коп пробубнил. Дальнейший путь до участка проделали в тишине.

У деда ведь солидная крыша, да? А из‑за бати полиции префектуры уже прилетело, и сми, во главе с самими копами, «вылизывают» его всю неделю. А меня показывали по телевизору – да мне блин глава префектуры грамоту вручал! Неужели это все не «перевесит» бубнеж покоцанного педофила? Да точно перевесит! Если копы начнут выдвигать нам обвинения – получится такой  общественный резонанс! Никто не позволит потерять лицо такому количеству важных людей. Все будет хорошо.

В участке врач скорой нас покинул, растворившись в коридорах, а коп повел нас в кафетерий – странно, думал закроют в каком‑нибудь кабинете.

Естественно, никакого аппетита после случившегося ни у кого даже близко не было, поэтому мы просто молча ждали. Чико на удивление не создавала проблем – ни плача, ни расспросов, ни неуместных комментариев.

В дверном проеме кафетерия появился бледный отец в сопровождении адвоката Синохары Керо, который выглядел так же безукоризненно, как и на виденной мной в новостях пресс‑конференции.

Заметив нас, отец тут же кинулся обнимать меня и Чико. Синохара‑сан в этот момент раскланивался с копом.

– Почему я отпустил вас одних?! – закричал батя со слезами на глазах.

– Не переживай, бать, такое могло произойти с кем угодно и когда угодно. Мы в порядке, честно.

– Но произошло‑то с вами! Больше никаких прогулок без сопровождения взрослого! – прокричал он, ткнув в меня пальцем.

– Одзава‑доно, держите себя в руках, – мягко сказал отцу адвокат, дождался подтверждающего кивка, обратился к сопровождавшему нас копу:

– Инспектор, мне ведь нет нужды напоминать вам, что показания несовершеннолетних, полученные без присутствия опекуна, не имеют юридической силы?

– Я знаю правила, – огрызнулся инспектор, – К тому же этот юноша, – кивнул он на меня, – сразу потребовал вызвать родителей.

Адвокат глянул на меня с уважением. Да, вот такой я юридически подкованный. Посмотрел на Хэруки:

– Аоки‑сан, с этого дня я также представляю и интересы вашей семьи – по пути мы связались с твоим дедушкой. Он скоро будет.

Хэруки спокойно кивнула – вообще не переживает.

Отец сгреб себе на колени Чико и что‑то успокаивающе шептал ей, гладя по голове.

Наконец, в кафетерии показался Аоки Ринтаро собственной персоной, неожиданно сменивший свое обычное кимоно на строгий европейский костюм. Весь такой официальный. В руках он держал красиво украшенный тубус – в таких хранят чертежи или свитки. Под мышкой – папку с завязочками. Документы собрал, надо полагать. Синохара‑сан подошел к нему, они раскланялись, дед передал ему папку с бумагами. Тубус не отдал. Потом они подошли к столику, дед раскланялся с копом и отцом, и только потом кинулся обнимать внучку. Владеет собой получше бати. Коп, отец и адвокат смотрели на дедову ношу с каким‑то благоговением. Наконец, адвокат откашлялся, сказал, что все готовы, и коп провел нас в какой‑то кабинет.

В нем нас встретил уже допрашивавший меня инспектор Хаттори Митсуо, при нашем появлении вставший со стула и отвесивший нам общий на всех поклон. Поклонились в ответ, расселись за длинным столом. Ринтаро аккуратно положил тубус перед собой. Я заметил удивление на лице инспектора. Да что там такое важное?

– Синохара‑доно, вы не против, если я задам пару вопросов Одзаве‑куну? Мы с ним уже некоторым образом наладили контакт, – обратился инспектор к адвокату.

– После ваших «контактов» сын убежал из гостиной в слезах! – резко ответил отец, скрестив руки на груди. Так его, бать! Защищай сыночку!

– Я в порядке, пап, – сказал я отцу, потом повторил инспектору сказанные несколько дней назад слова: – Я с радостью расскажу все родной полиции, инспектор Хаттори.

Тот кивнул, приготовился записывать:

– Расскажешь обо всем, что видел в зоопарке?

– Ну, мы видели кенгуру, слонов, обезьян, бегемота… – начал я.

– Одзава‑кун, инспектор хочет знать не это. Расскажи все с момента, когда увидел подозреваемого, – с мягкой улыбкой прервал меня адвокат.

Я кивнул.

– Мы смотрели на попугаев. Чико захотела их покормить, тогда Аоки‑сан повела ее к торговому автомату с кормом, – добавив в голос сожаления, продолжил: – Я считал, что в зоопарке абсолютно безопасно! – подавленно замолчал.

– С администрацией зоопарка мы еще разберемся, Одзава‑кун, а пока, пожалуйста, продолжай, – положил мне руку на плечо адвокат.

– Так вот, когда они ушли, я еще пару минут смотрел на попугаев, а потом понял, что моих спутниц нет слишком долго. Пошел к торговому автомату, там увидел… – подпустил в голос дрожи, снова ущипнул себя за ляжку – на этот раз другую. Так у меня после каждого разговора с копами будет по синяку. Шмыгнув носом, сквозь проступившие слезы продолжил: – Как Аоки‑сан загородила собой Чико, а к ним приближался какой‑то взрослый. Я увидел, как он достал из кармана нож и начал резать себя им. Наверное, он мазохист, как ма… – я испуганно прикрыл рот ладошкой, оглянувшись на Чико. На мое второе плечо опустилась рука отца, я продолжил: – Я испугался за Аоки‑сан и Чико, поэтому начал звать на помощь. Никого вокруг не было, поэтому мне пришлось побежать на этого человека. Было страшно, но, к счастью, он не обратил на меня внимания, поэтому получилось сделать ему подсечку. Совсем как в Street Fighter, – гордо улыбнулся я. Ребенок напуган, но очень горд собой. Не зассал и дал отпор гниде с ножиком! А чего добились вы?