Скарамуш. Возвращение Скарамуша - Сабатини Рафаэль

– А у тебя возникло другое предположение?

– Ты поступил как настоящий друг, Андре, – с торжественной серьезностью произнес Ле Шапелье. – Но почему ты считаешь, что меня намереваются убить?

– А разве ты сам придерживаешься другого мнения?

Ле Шапелье сел в кресло, единственное в этой просто обставленной комнате, достал носовой платок и отер им холодный пот, выступивший у него на лбу.

– Ты рискуешь, – сказал он. – Это благородно, но в данных обстоятельствах глупо.

– Большинство благородных поступков глупы.

– Если меня стерегут, как ты говоришь… – Ле Шапелье пожал плечами. – Твое предостережение запоздало. И тем не менее я благодарен тебе, друг мой.

– Не стоит. Здесь есть черный ход?

На лице депутата, которое выглядело бледном в свете свечей, появилась слабая улыбка.

– Если бы и был, они бы его перекрыли.

– Что ж, ладно. Я разыщу курфюрста. Он пришлет своих людей, и они расчистят тебе путь.

– Курфюрст уехал в Оберкирх. Пока ты его найдешь и вернешься, уже наступит утро. Уж не воображаешь ли ты, что убийцы станут ждать всю ночь? Когда они поймут, что я не собираюсь выходить из дома, они постучат. Хозяйка откроет, и тогда… – Он пожал плечами и оставил фразу незаконченной. Потом его словно прорвало: – Позор! Я посол, моя личность неприкосновенна. Но этим мстительным мерзавцам нет до этого дела. В их глазах я паразит, которого нужно уничтожить, и они уничтожат меня не раздумывая, хотя и знают, что подложат свинью курфюрсту! – В волнении он снова вскочил с кресла. – Боже мой! Какое возмездие его ждет! Этот глуповатый архиепископ наконец осознает, какую ошибку совершил, приютив таких гостей.

– Возмездие курфюрсту не утолит твоей жажды в аду, – спокойно произнес Андре-Луи. – И потом, ты пока не убит.

– Да. Всего лишь приговорен.

– Брось, дружище. Ты предупрежден, а это уже кое-что. Роль ни о чем не подозревающей овцы, покорно бредущей на заклание, тебе не грозит. Даже если мы сейчас пойдем напролом, и то шансы будут не так уж плохи. Двое против троих – пробьемся.

Лицо Ле Шапелье осветилось надеждой, потом на смену ей пришли сомнения.

– Их и правда только трое? Откуда такая уверенность?

Андре-Луи вздохнул.

– Н-да, тут я, признаться, сплоховал. Не удостоверился.

– Сообщники могут прятаться где-то поблизости. Иди-ка ты к себе, друг мой, пока это еще возможно. Я подожду их здесь с пистолетами наготове. Они не знают, что я предупрежден; может, уложу одного, прежде чем до меня доберутся.

– Слабое утешение. – Андре-Луи погрузился в раздумье. – Да, я мог бы уйти отсюда. Молодчики видели, как я вошел. Вряд ли они станут мне мешать, ведь шум может заставить тебя насторожиться. – Тут его глаза вдохновенно вспыхнули, и он отрывисто произнес: – Что бы ты сделал, выбравшись отсюда?

– Как что? Поехал бы к границе. У меня в «Красной шляпе» дорожная карета… – Затем Ле Шапелье удрученно добавил: – Только какое это имеет значение?

– А документы у тебя в порядке? Стража на мосту с ними пропустит?

– О да. Мой пропуск подписан секретарем курфюрста.

– Что ж, тогда все просто.

– Просто?

– Мы примерно одного роста и телосложения. Ты возьмешь этот верховой костюм, эти белые кюлоты и сапоги. Наденешь на голову мою шляпу и сунешь под мышку этот хлыст, после чего хозяйка проводит господина Андре-Луи Моро до двери. На крыльце ты задержишься, повернувшись спиной вон к тем воротам на противоположной стороне улицы, так, чтобы твоя фигура была ясно видна, а лицо – нет. Можешь сказать хозяйке что-нибудь вроде: «Передайте господину наверху, что, если я не вернусь в течение часа, он может меня не ждать». Потом ты резко нырнешь из света во мрак и, сунув руки в карманы с пистолетами, удерешь.

На бледных щеках депутата вновь проступил румянец.

– А ты?

– Я? – Андре-Луи пожал плечами. – Они позволят тебе уйти, поскольку решат, что ты не Изаак Ле Шапелье, а потом позволят уйти мне, поскольку увидят, что я тоже не Изаак Ле Шапелье.

Депутат нервно сцеплял и расцеплял пальцы. Он снова побледнел.

– Ты искушаешь меня, как дьявол.

Андре-Луи начал расстегивать сюртук.

– Снимай платье.

– Но ты рискуешь гораздо больше, чем тебе кажется.

– Нет, риск невелик, да и в любом случае риск – это только риск. А вот твоя смерть, если будешь медлить, станет неизбежностью. Шевелись!

Обмен состоялся, и, по крайней мере со спины, при неярком освещении Ле Шапелье в одежде Андре-Луи невозможно было теперь отличить от человека, который вошел в дом полчаса назад.

– Теперь зови свою хозяйку. В дверях приложи к губам платок. Это поможет тебе скрыть лицо, пока ты не повернешься к улице спиной.

Ле Шапелье обеими руками схватил руку Андре. Его близорукие глаза увлажнились.

– Друг мой, у меня нет слов…

– Хвала Всевышнему. Отправляйся. У тебя всего час на то, чтобы покинуть Кобленц.

Несколько минут спустя, когда дверь открылась, в подворотне напротив началось какое-то движение. Соглядатаи впились глазами в человека в костюме для верховой езды и шляпе с высокой тульей, который зашел в дом полчаса назад. Они услышали его прощальные слова и увидели, как он зашагал вниз по улице. Никто не сдвинулся с места, чтобы помешать ему уйти или проследить за ним.

Андре-Луи, который вглядывался в сумрак из окна и внимательно прислушивался, остался удовлетворен.

Он прождал еще целый час, все это время обдумывая свое положение. А что, если эти господа не станут его окликать, не сделают попытки напасть на него, а просто выстрелят ему в спину, когда он выйдет на улицу, будучи уверены, что видят перед собой Ле Шапелье? Это был риск, который он ранее не принял во внимание. Поразмыслив, Андре-Луи решил, что лучше будет встретить их здесь, при свете, где они, оказавшись лицом к лицу с ним, поймут свою ошибку.

Он выждал еще час, то усаживаясь в кресло, то расхаживая взад-вперед по узкой комнатушке; тревога, вызванная неопределенностью, ввергла его в вереницу различных предположений. Наконец около десяти часов стук приближавшихся шагов по каменной мостовой и голоса под самым окном возвестили о том, что противник перешел к активным действиям.

Размышляя, как могут обернуться события, Андре-Луи пожалел, что при нем нет пистолетов. У Ле Шапелье была всего одна пара. Молодой человек положил руку на стальной эфес легкой тонкой шпаги, которую оставил ему депутат, но из ножен вытаскивать ее не стал. Раздался громкий стук в дверь, который вскоре дважды повторился.

До слуха Андре-Луи донеслись шаркающие шаги хозяйки, лязг поднимаемой щеколды, вопрошающий женский голос, грубые голоса в ответ, тревожный вскрик и, наконец, грохот тяжелых сапог по коридору и лестнице.

Дверь резко распахнулась, и трое мужчин, ворвавшихся в комнату, увидели перед собой внешне спокойного молодого господина, который стоял возле стола, вопросительно подняв брови. В его взгляде читалось некоторое замешательство, вполне оправданное внезапным вторжением.

– В чем дело? – спросил он. – Кто вы? Что вам здесь нужно?

– Нам нужны вы, сударь, – объявил главный, высокий и властный на вид незваный гость. Под его распахнувшимся плащом Андре-Луи заметил серебристо-зеленый мундир офицера гвардии господина д’Артуа. Двое других были в синих мундирах с желтой отделкой и геральдическими лилиями на пуговицах – форме Овернского полка.

– Будьте любезны отправиться с нами, – сказал серебристо-зеленый мундир.

Так! Значит, они не собирались убить Ле Шапелье на месте. Они планировали сначала вывести его на улицу. Вероятно, довести до реки. Прострелить ему голову и бросить тело в воду. Таким образом депутат просто исчез бы.

– С вами? – переспросил Андре-Луи, как человек, не вполне понимающий, о чем, собственно, идет речь.

– Да, сударь, и немедленно. Вас хотят видеть во дворце курфюрста.

Недоуменное выражение на лице Андре-Луи стало еще явственнее.

– Во дворце курфюрста? Странно! Но я, конечно, пойду. – Он повернулся, чтобы взять плащ и шляпу. – Вы как раз вовремя, господа. Я уже устал ждать господина Ле Шапелье и собирался уходить. – Накидывая плащ на плечи, он добавил: – Я полагаю, это он вас прислал?