Возвращение: Наступление ночи (пер. Lidenn Husid) - Лиза Смит

Так много боли и недоумения. С самого начала, Елена знала, что лучше не сопротивляться осушению ее вен. Это только причиняло бы страдания, и не дало бы ничего хорошего, кроме как помешало бы работе ее мозга.

Таким образом, она пыталась заставить его бороться с ужасным зверем внутри него. Что ж, да, но изменения должны прийти изнутри… Если она просто вынудит его, то Шиничи заметит, и овладеет им снова. Кроме того, простое «Деймон, будь сильным» не работало.

И что ничего нельзя сделать, но что тогда, умирать? Она могла, по крайней мере, бороться с этим, хотя она знала, что сила Деймона сделает это бессмысленным. С каждым глотком ее крови, он становился сильнее, и менялся все больше и больше в…

Во что? Это омывающая кровь. Может, он ответил бы на ее призыв – крови, – который являлся также и призывом Елены. Возможно, как-то внутри, он может подавить монстра, не привлекая внимания Шиничи.

Но она нуждалась в некой новой силе, ей нужен был новый трюк…

И даже когда Елена только начала думать об этом, она почувствовала как новая Сила, движется в ней, и она знала, что эта Сила всегда была там, только ждала особого случая, для использования. Это была совершенно особая Сила, не для борьбы и даже не для сохранения себя. Тем не менее, она вырывалась из девушки. Вампиры, которые охотились на Елену, получили только несколько глотков, и сейчас она весь запас крови наполняла своей огромной энергией. И призывая ее также легко, как тянущиеся к ней с открытым сердцем и открытыми руками.

Так скоро как она это сделала, Елена обнаружила новые слова, идущие к губам, и самое странное из всего – новые крылья, выплывающие из ее тела, которое Деймон держал, жестко склонив назад к бедрам. Эти эфирные крылья были не для полета, а для чего-то другого, и, когда они полностью развернулись, они образовали огромную радужную арку, кончики которой заворачивались обратно, окружая и окутывая обоих, Деймона и Елену.

А после она телепатически произнесла «Крылья Искупления».

И внутри, беззвучно, Деймон закричал.

Потом крылья приоткрылись. И только тот, кто изучал достаточно много всего о магии, смог бы увидеть то, что происходило внутри них двоих. Мучение Деймона становилось мучением Елены, поскольку она забирала у него каждый болезненный инцидент, каждую трагедию, каждую жестокость, что таилась в каменных слоях равнодушия и злобы, заключающих в себе его сердце.

Слои – столь же твердые, как камень в сердце «черного карлика», разбивались и отлетали. Ничего не могло остановить это. Большие куски и валуны раскалывались, маленькие куски разбивались. Некоторые из них растворялись в клубы едко-пахнущего дыма.

И было что-то, что находилось в центре, – некое ядро, которое было чернее, чем ад, и тверже, чем рога дьявола. Елена не совсем понимала, что произошло с этим. Она думала, она надеялась, что в самом конце даже это разорвется открывшись.

Сейчас, и только сейчас, могла ли она призвать следующую пару крыльев. Она не была уверена, что сможет пережить первую. И она бесспорно не чувствовала, что сможет пережить следующую. Но Деймон должен был знать.

Он приклонил одно колено к земле, руки наглухо были сцеплены вокруг него. Должно быть все в порядке. Он все еще был Деймоном, и был бы намного счастливее без веса всей этой ненависти, предубеждений и жестокости. Он не будет хранить вспоминания его юности, о том другом молодом острослове, который дразнил своего отца «старым дураком», из-за его пагубных увлечений инвестициями и любовницами, что были моложе, чем его собственные сыновья. Не будет бесконечно останавливаться на своем детстве, когда все тот же отец избил его в пьяном гневе, когда он пренебрег своей учебой и завязал дружбу с нежелательными компаньонами.

И, наконец, он не будет продолжать смаковать и созерцать многие страшные вещи, что он совершал. Он был искуплен, во имя небес и во время небес, словами, вложенными в уста Елены.

Но теперь… было что-то, что он должен был вспомнить… Если Елена была права…

Если только она была права.

– Что это за место? Девушка, вы ранены? – в своем смущении он не узнавал ее.

Он был приклонен, теперь она опустилась рядом с ним.

Он пронзал ее взглядом.

– Мы молились, или мы занимались любовью? Было ли это Наблюдением или Gonzalgos?

– Деймон, – произнесла она, – это я, Елена. Сейчас двадцать первый век и ты – вампир.

Затем, нежно обняв его, и прижимаясь своей щекой к его щеке, она прошептала: «Крылья Воспоминаний».

И пара полупрозрачных крыльев бабочки, фиолетового, небесно-голубого и темно-синего цвета, выросли из ее позвоночника, чуть выше бедер. Крылья были украшены сапфирами и крошечными полупрозрачными аметистами, которые складывались в причудливые узоры. Используя мышцы, которыми она прежде не пользовалась, Елена легко потянула крылья вверх и вперед, пока они не раскрылись, а затем вывернулись полностью, и Деймон был защищен в них. Словно заключенный в тусклой, испещренной драгоценными камнями, пещере.

Она видела в прекрасно-воспитанных особенностях Деймона, что он не хотел вспоминать ничего больше, чем он вспомнил прямо сейчас. Но новые воспоминания, воспоминания, связанные с ней, уже поднимались в нем. Он взглянул на свое кольцо с лазуритом, и Елена видела, как слезы подходят в его глазах. Потом, медленно его пристальный взгляд обратился к ней.

– Елена?

– Да.

– Кто-то управлял мной и забрал воспоминания о времени, когда я был одержим… – прошептал он.

– Да, по крайней мере, я так думаю.

– И кто-то причинил тебе боль.

– Да.

– Я поклялся убить его или сделать твоим рабом сотню раз. Он ударил тебя. Он взял твою кровь силой. Он выдумал смехотворные истории для причинения тебе боли иными способами.

– Деймон, да это правда. Но пожалуйста…

– Я, было, напал на его след. Если бы он мне попался, я прошел бы сквозь него, вырвал бы бьющееся сердце из его груди. Или же преподал бы ему самые болезненные уроки, способами, о которых мне когда-либо доводилось слышать, а я знаю много рассказов. И в конечном итоге, я бы заставил его, твоего раба, целовать своими кровавыми губами твои пятки, до самой его смерти.

Это не было хорошо для него. Она могла это видеть. Его глаза расширились, как у испуганного жеребенка.

– Деймон, умоляю тебя…

– И тем, кто причинил тебе боль…, был я.

– Не ты лично. Ты это сам уже сказал. Ты был одержим…

– Ты боялась меня настолько, что разделась для меня…

Елена вспомнила настоящую рубашку Пендлтон.

– Я не хотела вашей с Мэттом драки…