Политбюро и Секретариат ЦК в 1945-1985 гг.: люди и власть - Спицын Евгений Юрьевич

Затем в узком кругу определились и с кандидатурами на первые роли. После небольшого «спора» и взаимных реверансов договорились, что в правящую «тройку» войдут Л. И. Брежнев, Н. В. Подгорный и А. Н. Косыгин. Двое первых сконцентрируют внимание на партийной работе в качестве Первого и второго секретарей ЦК, а третий возглавит Совет Министров СССР.

Вечером 14 октября 1964 года начал свою работу организационный Пленум ЦК, который по поручению Президиума открыл Н. В. Подгорный, объявивший всем членам ЦК, что на повестку дня поставлен только один-единственный вопрос — «О ненормальном положении, сложившемся в Президиуме ЦК в связи с неправильными действиями Первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева»[754]. Затем с большим докладом по этому вопросу выступил М. А. Суслов, который повторил, но в более развернутом и аргументированном виде, весь тот набор обвинений, который прозвучал в адрес Н. С. Хрущева на последнем заседании Президиума ЦК. Как и договорились, никаких прений по данному докладу не открывали и единогласно приняли Постановление Пленума ЦК, в котором содержались всего три пункта: 1) «удовлетворить просьбу т. Хрущева H. С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья»; 2) «избрать Первым секретарем ЦК КПСС т. Брежнева Л. И.»; 3) «рекомендовать на пост председателя Совета Министров СССР т. Косыгина А. Н.». Причем, как видно из этого перечня, пункта об учреждении поста второго секретаря ЦК нет, как нет и пункта о назначении на этот пост тов. Н. В. Подгорного. Почему данная договоренность в последний момент была отвергнута, не вполне ясно, а посему все рассуждения на этот счет до сих пор остаются лишь на уровне различных предположений. Причем, что любопытно, H. С. Хрущев был оставлен членом ЦК, поскольку, как утверждает П. Е. Шелест[755], по данному вопросу надо было проводить тайное голосование, что не гарантировало нужный результат. Как явствует из «Рабочих и дневниковых записей» Л. И. Брежнева[756], уже на следующий день, 15 октября 1964 года, по его инициативе в здании ЦК на Старой площади состоялось совещание секретарей республиканских, краевых и областных партийных комитетов, на котором он не только поставил задачу в нужном русле «довести решения Пленума ЦК до партийно-хозяйственного актива», но и особо указал на два принципиальных момента: во-первых, «не сводить дело узко — только к культу» H. С. Хрущева и, во-вторых, иметь в виду, что «правильность и верность линии нашей партии», выработанной на ХХ-ХХII съездах, не подлежит никакому сомнению и ревизии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Таким образом, октябрьский Пленум ЦК наконец-то поставил «жирную точку» в политической карьере Н. С. Хрущева и положил конец хрущевской «слякоти», эпоха которой до сих пор вызывает самые противоположные оценки и в исторической науке, и в мемуаристике, и в публицистике. Эти оценки, как смогли убедиться читатели данной книги, носят диаметральный характер: от восторженных оценок до проклятий в адрес автора «великого десятилетия». На наш же взгляд, который теперь, к счастью, разделяют многие мои коллеги, именно хрущевская «слякоть» и ее вдохновитель заложили все базовые основы разрушения и гибели нашей великой державы и советского общественного строя в эпоху преступной горбачевской перестройки, где главной ударной, в том числе идеологической, силой стали все недобитые «шестидесятники» во главе с двумя архитекторами этой перестройки — иудами М. С. Горбачевым и А. Н. Яковлевым.

Брежневское Политбюро ЦК в 1964–1985 годах: люди и власть

1. «Малая Октябрьская революция» и новая расстановка сил в верхних эшелонах власти в 1964–1965 годах

Как известно, отсчет брежневской эпохи традиционно принято вести с вечера 14 октября 1964 года, когда начал свою работу организационный Пленум ЦК КПСС, который по поручению Президиума ЦК открыл Н. В. Подгорный, объявивший его членам, что на обсуждение выносится один единственный вопрос — «О ненормальном положении, сложившемся в Президиуме ЦК в связи с неправильными действиями Первого секретаря ЦК КПСС Н. Хрущева»[757]. Затем с большим докладом по данному вопросу выступил М. А. Суслов, который повторил, но в более развернутом и аргументированном виде, весь тот набор обвинений, который прозвучал в адрес Н. С. Хрущева на последнем заседании Президиума ЦК[758]. Как и договорились, никаких прений по этому докладу не открывали и единогласно приняли Постановление Пленума ЦК, в котором содержались всего три пункта: 1) «удовлетворить просьбу т. Хрущева H. С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья»; 2) «избрать Первым секретарем ЦК КПСС т. Брежнева Л. И.» и 3) «рекомендовать на пост председателя Совета Министров СССР т. Косыгина А. Н.». Причем, как явствует из «Рабочих и дневниковых записей» Л. И. Брежнева[759], уже на следующий день по его инициативе в здании ЦК на Старой площади состоялось совещание секретарей республиканских, краевых и областных партийных комитетов, на котором он не только поставил задачу в нужном русле «довести решения Пленума ЦК до партийно-хозяйственного актива», но и особо указал на два принципиальных момента: во-первых, «не сводить дело узко — только к культу» H. С. Хрущева и, во-вторых, иметь в виду, что «правильность и верность линии нашей партии», выработанной на ХХ-ХХII съездах, не подлежит никакому сомнению и ревизии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

По мнению многих современных авторов, изучавших брежневскую эпоху уже в постсоветский период (Р. А. Медведев, Р. Г. Пихоя, С. Н. Семанов, Л. М. Млечин, Б. В. Соколов, А. И. Вдовин, Д. О. Чураков[760]), после отставки H. С. Хрущева в высших эшелонах власти, как и после смерти И. В. Сталина в марте 1953 года, сложился аналогичный режим «коллективного руководства», поскольку реальные рычаги государственной и партийной власти были сосредоточены в руках нескольких конкурирующих групп.

При этом, как вполне справедливо подметили профессора А. И. Вдовин и Д. О. Чураков[761], следует отметить одно важное обстоятельство, на которое раньше почему-то не обращали особого внимания: в результате отстранения Н. С. Хрущева от власти на высшие посты в партии и государстве пришли политики, многие из которых сформировались в предвоенный период и в годы войны и которых И. В. Сталин стал активно продвигать во власть на место «старой большевистской гвардии» еще во второй половине 1940-х — начале 1950-х годов. Однако еще до фактической смерти вождя, в самом начале марта 1953 года, члены тогдашней правящей «четверки», т. е. Л. П. Берия, Г. М. Маленков, В. М. Молотов и H. С. Хрущев сразу «оттерли» многих молодых выдвиженцев, заморозив по сути естественный процесс омоложения высших руководящих кадров. В результате так называемое «брежневское поколение» руководителей страны пришло во власть на целое десятилетие позже, чем это должно было произойти, когда его деловая хватка и жажда активной созидательной работы уже ощутимо ослабли. Многие представители этого «военного поколения» руководителей, прежде твердо стоявшие на партийных и патриотических позициях, вскоре заразились гнилым космополитическим душком «эпохи шестидесятников» и довольно быстро, а главное, безропотно привыкли к омерзительной атмосфере постоянных придворных интриг и закулисной борьбы, характерных для всего хрущевского правления. По мнению А. И. Вдовина и Д. О. Чуракова, именно эта «разбалансировка прежней сталинской системы отбора и пестования кадров и стала самым тяжелым наследием хрущевской оттепели».