Мария Федоровна - Александр Боханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через два года сердце Императора смягчилось, он простил Кирилла Владимировича, а его жена получила титул Великой княгини Виктории Федоровны. Однако Вдовствующая Царица так и не приняла этой брачной партии.
Скандальная история с женитьбой Великого князя Кирилла Владимировича разворачивалась как раз в то время, когда многие устоявшиеся и, казалось бы, незыблемые представления, устои и порядки начинали колебаться. Той осенью 1905 года всё было поставлено на карту.
Когда Мария Федоровна отбывала в Копенгаген, то казалось, что самое страшное уже позади. Война с Японией завершилась, и С. Ю. Витте удалось в американском городе Портсмуте заключить вполне достойный для России мир. Стачки и беспорядки, бушевавшие с зимы и достигшие накала летом 1905 года, когда они распространились даже на флот и армию, начали потихоньку сходить на нет, и в конце лета, как представлялось, положение в стране стало стабилизироваться.
Вдруг в сентябре всё вспыхнуло с небывалой силой. Началась всеобщая политическая стачка, с каждым днем охватывавшая все новые группы населения, новые районы и отрасли. К середине октября в стране наступил почти полный паралич. Не работали фабрики и заводы, железные дороги, почта, телеграф. Кругом происходили собрания и шествия с антиправительственными лозунгами. Появились новые понятия: митинг, манифестация, прокламация. Страшное слово «революция» повторяли все.
Старая Царица была в отчаянии. Она почти не имела регулярных надежных известий из России, узнавая новости главным образом из европейских газет, на которые набрасывалась с жадностью каждое утро. В то время как она сидит в Копенгагене, во дворце Амалиенборг, в ее России происходит немыслимое!
Всё погрузилось в анархию и хаос, все недовольны, а самое ужасное, что почти вся Империя охвачена разгулом насилия. Где полиция, где должностные лица? Почему они не встанут на защиту порядка и спокойствия? Конечно, реформы нужны, и сам Ники это прекрасно знает. Но нельзя же проводить реформы во время смуты, невозможно заниматься этим в то время, когда льется кровь.
Мария Федоровна хорошо помнила неуютные времена последних лет царствования Александра II, когда тоже бушевало насилие. Но в то время рядом был Саша, тогда все удалось успокоить. А что будет теперь, когда угроза во много раз страшнее? Сердце болело за Ники, за Россию.
Боль усугублялась тем, что многие европейские газеты поддерживали бунтовщиков. Как европейцы далеки от понимания ситуации в России! Ведь то, что хорошо в Дании, Франции или Англии, не может быть принято в России. Там особые условия, всё устроено иначе, и народ, добрый и бесхитростный, еще достаточно неискушен, чтобы воспринять нормы, установившиеся в Европе. Об этом часто говорил покойный супруг, и Мария Федоровна не могла с ним не согласиться. Она и сама многое видела и знала ситуацию не с чужих слов.
Уже с 18 октября 1905 года газеты начали публиковать сообщения из России о том, что в стране провозглашена полная политическая свобода и Царь согласился на введение парламентского правления. Неужели Самодержавию пришел конец? Боже мой, бедный Ники, в какие же условия он был поставлен, если согласился на то, что всегда считал неприемлемым для страны! Что бы сказал Саша, если бы узнал об этом? Его бы сердце просто бы не выдержало такого испытания!
За несколько дней до того она послала Николаю II письмо, где восклицала: «Мне так тяжело не быть с вами! Я страшно мучаюсь и беспокоюсь сидеть здесь, читая газеты и ничего не знать, что делается. Мой бедный Ники, дай Бог Тебе силы и мудрость в это страшно трудное время, чтобы найти необходимые меры, чтобы побороть это зло. Сердце всё время ноет, думая о тебе и о бедной России, которая находится в руках злого духа».
Когда узнала, что Сын принял решение изменить общественное устройство, то быстро смирилась: ну что же, значит, так и должно быть. Значит, так Бог распорядился! Ники такой честный, такой религиозный, и он наверняка просил благословения у Всевышнего.
Известий от Сына долго не было. Мария Федоровна все узнавала от других, которые сами ничего толком не знали, ссылались на газеты, писавшие невесть что: Царь с семьей бежал из столицы (это Ники-то бежал!), что власть перешла к какому-то собранию уполномоченных, что министры арестованы и еще много такого, во что верить не было сил. Надежных сведений из Петербурга не имела.
Наконец, 28 октября в Копенгаген вернулся русский посланник Александр Петрович Извольский (1865–1923) и привез большое письмо от Николая И. Она чуть не разрыдалась, увидав знакомый, такой ровный и аккуратный почерк сына. Посол ей на словах многое рассказал: Государь подписал Манифест о даровании народу политических свобод, положение в стране начинает успокаиваться, создан объединенный Кабинет министров во главе с графом С. Ю. Витте, которому поручено подготовить законы для проведения выборов в парламент — Государственную Думу.
На сердце полегчало. Но больше всего её интересовало то, что скрывалось в конверте, что было написано самим Сыном 19 октября. И она прочла, прочла несколько раз. Плакала, молилась за своих близких, за Россию.
Царь многое объяснил Мама: какая сложилась обстановка в стране, какие меры можно было предпринять и как он пошел навстречу требованиям общественности и согласился на ограничение своей власти. Это было его добровольным решением, продиктованным пониманием неизбежности этих резких нововведений.
«Мы находимся в полной революции при дезорганизации всего управления страною: в том главная опасность. Но милосердный Бог нам поможет; Я чувствую в Себе Его поддержку, какую-то силу, которая Меня подбадривает и не дает пасть духом! Уверяю тебя, что мы прожили здесь годы, а не дни, столько было мучений, сомнений, борьбы». Императрица всё поняла и приняла.
Через три дня написала Николаю II ответ: «Это же ужас через какие страдания Ты прошел, и главным образом в той ситуации, когда не знаешь, на что же решиться. Всё это я чувствовала своим сердцем и очень страдала за Тебя. Я понимала, что Ты не можешь мне телеграфировать, но тревога во мне из-за отсутствия новостей была просто невыносимой… И как ужасно осознавать, что все это произошло в России! В конце концов, Ты не мог действовать иначе. Добрый Бог помог Тебе выйти из этой ужасной и просто тягостной ситуации. И так как я уверена, что в Тебе есть большая вера, Он будет продолжать помогать Тебе и поддерживать Тебя в Твоих добрых намерениях. Он умеет читать по сердцам и видит, с каким терпением и покорностью Ты несешь Свой тяжелый крест, который Он Сам Тебе вручил».
Манифест 17 октября 1905 года принес только кратковременное улучшение. В ноябре волнения опять усилились, а в декабре даже дошло до вооруженного восстания в Москве.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});