Обратный отсчет: Распад - Токацин

— заорал Мэллоу, приложив ко рту ладони, согнутые в воронку. В коридоре послышался грохот стальных «копыт».

— Ну чего?.. А, теск… — охранник, порывшись в нишах, достал смарт и просунул сквозь решётку. Гедимин благодарно кивнул.

— Сегодня давали апельсиновый пирог, — сказал Мэллоу. — А на ужин обещали фрукты… Да, и подарки! Дальберг, как думаешь, что пришлют в этом году?

— Ерунду, разумеется, — отозвался тот. — Какие-нибудь носки или платки.

— Подарки? — Гедимин удивлённо мигнул.

— День Луны, — спокойно пояснил Мэллоу. — Тяжело следить за временем, да? Через пару месяцев тут со всеми такое. Точно знаешь, который час, но зима или лето — чёрт его разберёт…

Гедимин кивнул. «Значит, День Луны,» — он вспомнил посылки с фруктами и чаем и едва заметно усмехнулся. «А скоро день атомщика. Надо как-то отметить. Нарисовать где-нибудь атом лития…»

На противоположной стене мигнул зелёный светодиод, и панель, прикрывающая сток канализации, поехала вверх. В коридоре зашуршало. Гедимин, неохотно поднявшись на ноги, шагнул к открытой нише и брезгливо поморщился. «Сброс отходов…» — он неловкими пальцами расстегнул молнию и приспустил подштанники, высвобождая выделительную трубку. К ней прикасаться было неприятно, и сармат снова напомнил себе, что это ненадолго — как только повреждённая почка восстановится, резервная система сама отключится и перестанет его донимать.

— Твою-то мать, — прошептал за его спиной потрясённый Мэллоу. — Вот не знал… Эй, Фортен!

«Saat hasulesh», — поморщился Гедимин, выливая на выделительную трубку остатки «технической» воды. Все действия давались ему с трудом — как это делается, он знал только понаслышке, за всю его жизнь резервная система выделения запускалась считанные разы.

— Это для Джеда, — сказал Мэллоу, чем-то громко шурша. Охранник хмыкнул.

— А ему надо… А, вижу. И точно, надо. Заболел?

— Джайн, ублюдок, его ножом… — буркнул Дальберг.

Что-то лёгкое упало внутрь камеры и с шорохом подкатилось к ногам сармата. Тот неловкой рукой дёрнул кверху застёжку и развернулся, утыкаясь взглядом в пол. Там лежал небольшой моток туалетной бумаги.

— Не знаю, куда смотрел Фортен, — сказал Мэллоу. — Всем выдали, а тебе — нет.

Гедимин поморщился. Он снова напомнил себе, что таким путём выводят отходы все «макаки», но смотреть на людей ему всё равно было неприятно — будто его застали за чем-то постыдным.

…В крайней ячейке контейнера с ужином лежали ярко-оранжевые ломти, с одной стороны покрытые светловатой кожурой. При их виде Мэллоу издал восторженный возглас. Кажется, многие начали ужин с них, — из коридора даже сквозь двойное защитное поле пахло эфирными маслами. Гедимин поморщился. «Если бы я ел сарматскую еду…» — он покосился на прикрытую нишу в стене и быстро отвёл взгляд. «Может, почки справлялись бы. А если пихать в себя всякую дрянь…» — он нехотя надкусил яркий ломоть. «Хотя — у этой еды есть вкус… Надо будет до ночи сбросить отходы ещё раз. Скорее бы всё заживало…»

17 сентября 25 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

На День Луны Гедимину достались носки — естественно, человеческого размера, и сармат, потратив минуту на попытку их надеть и ещё одну — на то, чтобы перестать ухмыляться, отдал их Дальбергу в обмен на носовой платок. От платка пользы было чуть больше — им можно было вытирать руки после очередного «сброса отходов». Гедимин отмывал их тщательно, не жалея ни мыльного раствора, ни воды, как будто невидимые брызги на коже могли прожечь её до костей, — и всё равно ему казалось, что грязь въелась намертво. Очередной «сброс» пришёлся на утро, — ещё один день с ощущением омерзительной слизи на коже. «Сегодня душ,» — напомнил себе сармат, кинув мокрый платок в нишу и опускаясь на койку. «Не лезь ни во что, Гедимин. Сегодня ты моешься.»

— Чёрт! Теск, что там из тебя вытекает? — не выдержал Мэллоу. — У тебя скоро кожа полезет от такого мытья.

— Не лезь к нему, — буркнул Дальберг. — Джед, тебе долго ещё сидеть в камере?

— Неделю, — отозвался Гедимин.

— Сиди-сиди, поправляйся, — махнул рукой Мэллоу. — Дальберг, ты завтра принеси ему списки. Он их ещё не видел.

— А я ещё не составил, — проворчал тот. — А ты мог бы помочь. Мы нахватали слишком много, Мэллоу. Я их уже не запоминаю.

— Ну что ж, пора тебе искать помощника, — ухмыльнулся Мэллоу. — На двоих как-нибудь запомните. Есть кто-то на примете? У нас сейчас большой выбор! Вот у Спаркса было много толковых ребят…

Гедимин слушал их разговор вполуха, рассеянно тыкая пальцем в клавиши смарта. Он очень давно не выходил во двор и понятия не имел, что там происходит, — но, судя по довольным лицам Мэллоу и Дальберга, банда процветала, и после исчезновения Джайна уже никто не решался на неё нападать. «Стоило получить нож в почку, чтобы стая „макак“ отвоевала себе ангар,» — сармат досадливо сощурился.

— В общем, ты запомнил, — к понедельнику Джеду нужны списки, — спохватился Мэллоу, прерывая очередную фразу за полуслове. Гедимин поморщился.

— Зачем? Вы, двое, и так справляетесь.

— Приятно слышать, — ухмыльнулся Мэллоу. — Спасибо на добром слове. Но у людей есть просьбы, а решаешь всё-таки ты.

— Ты обещал, что не будешь меня донимать, — напомнил Гедимин. Мэллоу и Дальберг озадаченно переглянулись.

— Остань от него, — буркнул помощник главаря. — Не видишь, ему плохо?

— Верно, — взгляд Мэллоу стал виноватым. — Совсем забыл про эту рану… Ему вроде должны давать какой-то анестетик? Не? Все его бросили, даже чёртов лекарь… Эй, Фортен!

Фортену было не до заключённых — через несколько секунд в коридоре загромыхала гусеничная тележка с завтраком, а за ней пошёл охранник, громко предупреждая о скором выходе в душевую. Гедимин облегчённо вздохнул — ненадолго можно было забыть о делах «мартышек».

…Свежий шрам был не виден, но легко нащупывался — узкий клин вниз от нижних рёбер, один из немногих