Православие и грядущие судьбы России - Архиепископ Никон Рождественский

Ободряя и благословляя воинов, идущих на брань, святитель говорил им: «Если бы на какой дом напали разбойники: кто из семейства, имея силу и возможность, не восстал бы на защиту себя и своих и общественного достояния? Не с большим ли самопожертвованием должно восстать против врагов, которые на великий дом Царя нашего, на Россию, напали без правды и, нарушив закон честной войны, позволяют себе разбойнические хищения и опустошения?»

Как эти слова мудрого святителя Божия идут к тем событиям, какие совершаются в наши дни! Немцы и их союзники — турки, нарушая все обычаи и законы честной войны, обратили свою войну в настоящий разбой: они не щадят ни пола, ни возраста, грабят и опустошают все населенные местности, бесчеловечно издеваются над беззащитным населением, бесчестят и терзают жен, девиц, отрубают им руки, пронзают своими зазубренными наподобие пил штыками детей, отрезают уши и языки у пленных воинов, вырезают у них на ногах «лампасы», то есть полосы кожи, обливают раненых керосином и поджигают... распинают даже не крестах! Да скажите: делают ли так даже и разбойники? Не хуже ли всяких злодеев эти изверги рода человеческого, эти выродки?.. Кровь стынет в жилах, когда читаешь об этих зверствах наших врагов; они превзошли древних дикарей в жестокости всякого рода. И вот горе: еще смеют называть себя христианами! Давно отреклись от Христа, давно потеряли не только образ Божий, но и образ человеческий, мало того: стали хуже зверей, как истые слуги сатаны, а все еще лицемерят, все еще подбодряют себя и хвалятся мнимым своим христианством... Как не восстать со всею ревностию против таких врагов, уже не наших только врагов, а и Божиих?

Вот что дальше говорит наш святитель: «Некогда, во время нападения иноплеменников на землю народа Божия, Иессей трех старших сынов своих послал на брань за отечество; а младшего Давида посылал потом доставить им пищу в походе: и сей носитель пищи внезапно сделался воином и победителем врагов. Так праведные жертвуют отечеству тем, что имеют любезнейшего: так и праведный Бог дает благородному самопожертвованию дивную помощь и силу».

И ныне, как во времена оны древния, есть отцы, и их так много по милости Божией, которые отдали всех своих сыновей на защиту отечества, но этого мало: и дочерей своих послали служить раненым воинам, и вся Россия обратилась как бы в великий лазарет, а весь цвет ее бьется на полях брани с лютым врагом... Помоги им, Господь! Укрепи их мужеством, пошли им Ангелов-хранителей и споборников на вражью силу! Поистине можно повторить вместе с святителем Филаретом уже не к одним воинам, но и ко всем русским людям: «Братия! По вере и вы народ Божий: продолжайте и подвигами являть в себе народ Божий! Для такого народа не оскудеет дивная помощь Божия!»

Нынешняя война — позор для человечества, позор именно для тех, кто начал ее, кто, как разбойник и грабитель, напал на своих добрых соседей, позор для немцев, — не говорим уже об их послушном орудии — турках: эти — не христиане, не называют себя сим священным именем, а потому им простительнее, чем немцам, такой позор. Но чем позорнее война для ее зачинщиков, тем славнее отражение ее для нашего христолюбивого воинства, для наших благородных союзников, тем выше подвиг защиты родной земли, родного Царя, а паче всего — веры православной. Немцы ведь давно мечтали не только завоевать хотя часть земли нашей, но и похитить из русской души заветное ее сокровище — веру православную: было бы тяжким грехом пред Богом, преступлением пред родным народом изменою пред отечеством и Царем нашим, Божиим Помазанником, спокойно смотреть на такое ужасное злодеяние врагов наших. Наш священный долг — отразить нечестивцев, стать грудью за наши святыни, за нашу Святую Русь! И наше воинство свято исполняет свой долг. И Господь благословляет его святой подвиг. «Господь, — говорит святитель Филарет, — Господь, нарицаемый Богом мира, нарицает Себя также «Господом воинств». Бог «научает руки» верных Своих «на ополчение, персты их на брань» (Пс. 143, 1). Авраам, образец кроткой веры, не воевал ли за своих родных и за союзных царей? Не войной ли, по повелению Божию, народ Божий приобрел землю Обетованную? Не Ангел ли Божий сделал гумно Гедеона военно-учебным поприщем и сильным небесным словом образовал его для победы над мадианитянами? Дух Божий, Который носился над Давидом от дня помазания его, не управлял ли рукою его, не только тогда, когда он извлекал из десятиструнной псалтири пророчественные звуки, но и тогда, когда он победоносно стрелял в Голиафа, хотя и не из лука стрелою, а камнем из пращи? Равноапостольный Царь Константин для чего первее всего употребил крест Христов, только что им познанный? Для брани и победы. Итак: Бог любит добродушный мир, и Бог же благословляет праведную брань. Ибо с тех пор, как на земле есть немирные люди, мира нельзя иметь без помощи военной. Честный и благонадежный мир большею частию надобно завоевать. И для сохранения приобретенного мира надобно, чтобы самый победитель не позволял заржаветь своему оружию».

Обращаясь к воинам, святитель Филарет говорил: «Посвятить себя подвигам за Царя и Отечество на жизнь и на смерть — какое прекрасное, возвышенное призвание! Если приятен подвиг по воле отца, и тем более приятен, чем более дает упражнения сыновней преданности в преодолении трудностей: как должен быть радостен подвиг по воле Отца миллионов народа! И не тем ли более радостен, чем более соединен с самопожертвованием? Если приятно бодрствовать и трудиться для блага и спокойства семейства: как должно быть вожделенно стоять на страже и в подвиге для спокойствия у безопасности Отечества! Земная жизнь дается человекам на время; и у многих время берет ее обратно даром. Какое же преимущество — обратить свою жизнь в талант для приобретения Царю и Царству спокойствия, победы, славы, — сделать жизнь свою священною жертвою верности и любви к Царю и Отечеству, — приближаться чрез самопожертвование к высшей степени святой любви, по суду Самого небесного Судии: «Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Иоан. 15, 13).

Благословение и слава побеждающим, благословение и блаженство приносящим в жертву жизнь свою с верою в Бога, с любовию к Царю и Отечеству! Сказано в Писании о древних подвижниках за Отечество: «Верою победиша царствия» (Евр. 11, 33). Верою победоносны будете и вы».

Святитель дает воинам такие драгоценные наставления, что руководимый ими православный воин становится идеалом воинской чести и доблести. «Честь воина, — говорит он, — не в одной пылкой храбрости, но также и в строгом повиновении Начальству, в единодушии с соратниками, в непоколебимой стойкости, в недремлющей осторожности от нападающего с оружием и от подкрадывающегося с смертоносным словом, в кротости к безоружным, в уважении к собственности, даже неприятельской; в умеренности, довольной, как учил Иоанн Креститель, своими оброки (Лук. 3, 14). Высшая же сила воина — в вере и уповании на Господа сил, Бога воинств небесных и земных, праведно подвизающихся для царствия земного и небесного».

«Не забывайте, — говорит святитель в другом своем слове воинам, — не забывайте, что добрый воин, лев против врагов, должен быть агнцем между своими. Живите кротко и любовно, а гнев и грозу берегите для врагов Отечества. Наипаче не забывайте, что добрый воин Царя Благочестивейшего должен быть равномерно «добр воин Иисус Христов» (2 Тим. 2, 3). Надобно ли в подтверждение сего вновь напоминать вам о древних победоносцах и уверять вас апостольским словом, что они «верою победиша царствия» (Евр. 11, 33)? Вы это ближе и простее знаете из деяний наших предков, наших Царей, наших избранных вождей. Тот воин истинно непобедим, которому венец мученичества за веру, Царя и Отечество так же любезен, как и венец победы. Тот лучший слуга Царев и надежнейший защитник Отечества, кто в верном Богу сердце, в чистой совести носит верную надежду Отечества небесного».

Не видим ли мы в сем идеальном изображении воина-христианина доблестный облик всего нашего христолюбивого воинства? И непоколебимая стойкость, и кротость к безоружным или обезоруженным пленным врагам, и уважение к собственности даже неприятельской, и львиное мужество против вооруженных врагов, и недремлющая осторожность не только от вооруженных врагов, но и от тайного союзника вражия — какого-нибудь баптиста или штундиста, подкрадывающегося к православной душе воина, и наконец крепкая, побеждающая мир вера, питающая столь же крепкую надежду на помощь Божию — вот те доблести нашего христолюбивого воинства, коих свидетелями мы являемся наипаче в наши дни, во дни сей почти всемирной, небывалой еще в истории человечества, брани...

Но святитель Филарет напоминает и нам, мирным гражданам, наш великий долг пред нашим воинством: «И мы, — говорит он, — не призванные в воинский стан и безоружные, не совсем чужды участия в войне, — участия не только мысленного, но и действительного. Мы не участвуем в деле войны: однако более или менее участвуем в достижении более или менее совершенного в ней успеха».