Вик (ЛП) - Аврора Белль

Выражение лица Вика сменилось с растерянного на задумчивое, и, когда его густые брови разгладились, он сказал:

— Ты действительно думаешь, что я смогу это сделать?

Без колебаний.

— Да, — сказала я ему. — Я верю в тебя.

— Ты знаешь, не так ли? — Он спросил это мягко, но в его ледяных голубых глазах была сила, необузданная эмоция.

Мои пальцы коснулись его щеки, и щетина на его челюсти защекотала мою ладонь, когда он ткнулся в нее. Мой ответ был таким же мягким.

— Вечно и навсегда.

То, как он смотрел на меня тогда, с удивлением и трепетом, восхищением и уважением... ничто не могло сравниться.

Ничто и никогда не сравнится.

— Кроме того, — я попыталась поднять настроение, — ты помнишь, что сказала миссис Реншоу о твоей выпускной работе по английскому языку о наследии коренных американцев?

Он на мгновение закрыл глаза. Когда снова открыл их, Вик насмешливо посмотрел на меня, откашлялся и неохотно произнес:

— Она назвала это расплывчато оскорбительным.

Она, конечно, это сделала.

Я ухмыльнулась.

— Нет ничего плохого в том, чтобы помогать друг другу, верно?

Морщинки на его лбу разгладились.

— Нет. — Он выглядел благодарным, и нежный тон, которым он говорил, сказал гораздо больше, чем он предлагал. — Никакого вреда.

Любовь исходила от него волнами, и когда они обрушились на меня, предстоящая целая жизнь обожания и дружбы пропитала меня до костей, оставив теплой и расслабленой.

Я уселась рядом с ним, наклонилась вперед и нажала кнопку, чтобы начать лекцию с самого начала. И когда профессор начал свою речь, мне было трудно сосредоточиться, когда мужчина рядом со мной не сводил глаз с моего лица.

Слегка раздраженная, я повернулась к нему и сказала:

— Послушай, приятель. Это важно. Нам нужно это сделать. — И только потому, что я могла, я закатила глаза и повторила то, что он сказал мне всего несколько минут назад. — Мы можем поиграть в секс на школьном дворе, когда у нас будет время. — Его губы растянулись в медленной улыбке, и мой желудок перевернулся от того, насколько это было красиво. Я не могла справиться. Взяв руки, я положила их по обе стороны от его лица и с силой повернула его голову, заставив смотреть на экран. — Сфокусируйся.

Он сделал это, но с ухмылкой. И когда его рука легла мне на плечи, я устроилась рядом с ним, положив свою голову ему на голову.

Прозвучали мягкие слова закаленного человека.

— Я тебя люблю.

Каждый раз, когда я слышала это вслух, у меня перехватывало дыхание.

Мои глаза горели. Переносицу покалывало. И когда я положила руку ему на грудь, прямо на сердце, и прижалась к его боку, он повернул голову и прижался губами к моему виску в открытом проявлении почтения.

Удовлетворенность пульсировала во мне, как бьющееся сердце.

Было странно жить, зная, что у меня есть любовь, которую я всегда жаждала. Легкая, удобная, когда поцелуи были частыми и не было стыдно обожать другую половину себя. Где смех был в изобилии, а споры заканчивались интенсивными занятиями любовью. Где мы жаждали друг друга на уровне, граничащем с маниакальным.

Мы не были идеальными, и это было нормально.

Совершенство, как я обнаружила, было синонимом скуки.

Моя семья была маленькой и сломленной, но сломанное всегда можно было починить.

Да, трещины всегда будут видны, но, когда нужный человек любит вас настолько, чтобы сместить ваше внимание, вы быстро понимаете, что эти трещины образуют узоры и кружева, которые действительно довольно красивы, если присмотреться достаточно внимательно.

Жизнь была хороша.

Нет. Это было здорово.

Я не думала, что может быть лучше, чем это, но с радостью бы убедилась в обратном снова, и снова, и снова, в течение нашей беспокойной жизни.

Глава 39

Настасья

Вик ходил взад-вперед. Это должно было меня разозлить. Обычно меня это раздражало. Однако сегодня я сделала ему скидку.

По тому, как он бормотал себе под нос, то закрывая глаза, то открывая их только для того, чтобы потерять фокус, любой мог понять, что он напряжен.

Все это время и подготовка. Месяцы планирования. Дни, наполненные беспокойством, обычно заканчивающиеся бессонными ночами. Тысячи идей. Сотни часов исследований.

Давление продолжалось. Все сводилось к этому.

Возможно, мы немного поторопились. Я винила себя за это, и, если быть до конца честной, меня тошнило, когда серьезность обрушивалась на то, что мы сделали.

Неужели Вик колебался?

Да.

Разве я потом целый час не разглагольствовала о том, что он не верит в себя и в свой бренд?

Я точно так делала.

Достаточно ли я подготовила его, чтобы купить здание, которое требовало довольно много работы, мгновенно пожалев обо всей шумихе, которую я подняла вокруг него?

Ага.

Сто процентов.

Короче говоря, мы вложили почти все, что у нас было, во впечатляющую недвижимость. Это было просто слишком хорошо, чтобы отказаться. И из-за этого у нас вроде как не было денег ни на что другое. Вот почему я наблюдала с верхней ступеньки лестницы, нежно положив руку на свой живот размером с баскетбольный мяч, как Вик расхаживал по нашему фойе.

Когда входная дверь внезапно открылась, и Мина ворвалась внутрь, держа в руках большой квадрат картона, Вик закатил глаза.

— Боже мой, женушка. Ты действительно сократила это до минимума.

Мина, точно зная, почему Вик вел себя более резко, чем обычно, добродушно улыбнулась ему и сказала:

— Посмотри на себя, ты в костюме и выглядишь профессионально, и все такое. Ты выглядишь красиво. — Она вытянула то, что держала в руках, и пробормотала: — И, к твоему сведению, нельзя торопиться с совершенством.

Вика не впечатлило.

— Совершенство, да?

Я начала спускаться по лестнице как раз в тот момент, когда Мина бросила на него взгляд, говорящий о его неблагодарности. Ее рука легла на бедро, и она дернула подбородком в сторону макета. С необузданной уверенностью она холодно произнесла:

— Сам посмотри.

Когда Вик просто смотрел на макет и не двигался, Мина цокнула языком и вальсирующей походкой подошла к огромному квадрату, теперь прислоненному к стене. Без предисловий она сняла защитный лист картона и отошла, открывая плакат того, что должно было стать нашим делом.

Мой легкий вздох, раздавшийся позади них двоих, заставил Мину повернуться ко мне лицом, но я просто не могла оторвать глаз от произведения искусства, которое она создала.

Мина была права.

— Это прекрасно, — сказала я в полном благоговении перед этой женщиной, которая зашла так далеко. Я подошла поближе к Вику. — Совершенно безупречно.

Но Мина ничего не сказала. Ей нужна была не моя похвала.

Вик уставился на плакат. Он долго смотрел на него. И я почти чувствовала, как стоящая рядом со мной Мина затаила дыхание.

Когда Вик наконец заговорил, это вышло натянуто.

— Это э-э… — Он прочистил горло, затем начал торжественно кивать. — Идеально.

Лицо Мины преобразилось от ее солнечной улыбкой. Выдох, который она выпустила, был долгим и заметным.

— Замечательно. — На ее лице отразилось облегчение, когда она слабо пробормотала: — Хорошо. — Словно выйдя из ступора, она покачала головой и заявила: — Мне нужно идти. — Она уже шла к двери, прежде чем обернулась, остановилась на мгновение, а затем сказала Вику: — Перестань нервничать. Ты справишься. — Когда он не ответил, ее брови нахмурились, и она твердо сказала: — Хорошо? — звучало почти угрожающе.

Вик состроил гримасу и пожал плечами со скучающим видом.

— Хорошо.

— Замечательно. — Ее улыбка вернулась с энтузиазмом. — Получи эти деньги.

В тот момент, когда она закрыла за собой дверь, Вик покачал головой.

— Мы не готовы к этому. — Он полез в карман за мобильным телефоном. — Я все отменю.

И у меня скрутило желудок.

Мой вздох был чисто внутренним, и когда я подошла к своему жениху, который иногда превращался в большого, капризного ребенка, я положила свою руку на его, не давая ему позвонить. Его глаза метнулись ко мне, а брови раздраженно нахмурились, но я знала лучше.