"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

— А… а причем здесь рыба? — не поняла я.

— Обвалянная в муке… не обращайте внимания, Мари, так называют куафёров. Не дайте изуродовать себя слишком сильно, — веселился доктор.

А мне не до веселья было — все становилось неуправляемым и слишком сложным. И как же уже не хотелось всего этого! Но через пару часов, полностью вымывшись и высушив волосы, я ждала куафёра, усевшись на табурете, чтобы не помять платье.

Швея самовольно дополнила фасон — как само собой разумеющееся. Добавилась верхняя юбка из красивой ажурной ткани, которую она называла сеткой. Эта ткань убиралась назад и закреплялась там цветочками из кружев, от чего юбка получила дополнительный объем. Темный, стальной, почти черный цвет «сетки» меня удивил, но я получила объяснение:

— Вы вдова… и говорили, что не намерены танцевать. «Траур в душе, в самой её глубине»! О, это так тонко и сентиментально… наши дамы уже оценили столь изысканную преданность памяти мужа. В местном обществе ждут вас с огромной симпатией и столь же большим сочувствием, мадам баронесса, — показательно промокнула она уголки глаз платочком.

Спорить с ней я не стала. Приняла, как данность и длинные серебряные кружева, обрамляющие декольте с той же сеткой, выглядывающей из-под них вторым рядом и такие же оборки на рукавах. И то, что съемный корсаж неведомым образом вдруг куда-то испарился… «Мадам… я вшила китовый ус непосредственно в корсаж платья. Понимаю вас — для изготовления корсета нет времени, но это будет достойная ему замена. Не хотите затягиваться по причине…? Неповторимых… особенностей личной телесной конституции? Гммм… Ну что вы?! Такой необходимости и нет — у вас деликатная фигура. Мы только обозначим силуэт. А шнуровка на спине просто изумительной красоты — она сама, как украшение и может быть затянута как угодно слабо».

Мной вертели, как хотели и я смирилась… На удивление, мешанина из трех тканей и трех цветов в одежде: «испуганной мыши» — серебристо-серого, «аспидного» — серовато-черного и кипенного — белоснежного, сделала её ярче и праздничней, претенциознее и дороже. Это был настоящий стиль рококо — помпезный и вычурный. Или барокко…?

— Как вы успели все это, Эмма? — тихо поражалась я.

— На меня работает полгорода, — веселилась она, с удовольствием оглядывая результат своей работы: — И я нанимаю только самых аккуратных работниц… посмотрите стежки — тщательная работа, не правда ли?

Наверное, сейчас она чувствовала облегчение — я удивила её тогда своими эскизами. Да не то слово! И вот все разрешилось самым приятным образом… Да чтоб его! Но, наверное, думать вот так — ломая уже не только язык, но и мозг… значит — потихоньку привыкать и проникаться духом времени?

Куафёром оказался молодой мужчина с помощницей — совсем молоденькой девочкой, и он очень спешил. А я только сейчас поняла, зачем швея вручила мне цветы, искусно сделанные из остатков кружева и «сетки» — после недолгого спора что-то пошло в прическу. Сделав небольшой внутренний начес, куафер прикрыл его прямыми ровными прядями, водрузив наверху что-то вроде наколки или ободка из кружевных цветов. Из-под них на спину и плечи рассыпались мои природные кудри, но как-то хитро — ярусами. От серебристой пудры я не стала отказываться и, укрытая простыней, была ею слегка осыпана. Искрящееся серебро на вороных кудрях смотрелось офигенно — слова «восхитительно» для того, чтобы выразить впечатление оказалось мало для меня.

Когда мужчина с помощницей ушел, я тихонько выдохнула — ожидала худшего. Готовилась увидеть высокую башню на голове… но теперь вспоминала портрет мадам Помпадур в полный рост и аккуратную стильную прическу женщины. Наверное, нездоровые веяния придут позже, или уже отошли?

Духами послужила розовая вода, пудра придала слегка загоревшей на природе коже нужную бледность, кармин окрасил губы в алый цвет… Я нравилась себе и чувствовала уже не страх, а приятный такой мандраж или предвкушение, настраиваясь на удивительное романтическое приключение и даже приблизительно не представляя, как закончится для меня этот вечер…

Барон де Пирей вместе с каретой ждал меня у подъезда. Его крепкие духи неожиданно понравились мне. Парадная форма предусматривала короткий, круто завитый парик, схваченный на затылке темной лентой. Первый раз мне нравился образ мужчины в парике — военный смотрелся в нем красиво. И парадный головной убор был красивым — что-то среднее между невысокой меховой шапкой и митрой. Начищенная фигурная бляха надо лбом сияла, как и золотые пуговицы и галуны мундира. На отвороте сверкала «гренадерка» — войсковой знак. Я действительно его помнила — солидного, лет сорока на вид мужчину. Высокий рост, приятное лицо с усами — отличительной особенностью гренадер, цвета полка де ла Марльера в мундире…

Он встретил меня у двери, поцеловав руку. И первый раз за все время я чувствовала себя действительно высокородной дамой, заслуженно принимающей такой знак внимания.

— Прошу вас, баронесса… вашу руку. Бесконечно рад сопровождать вас, — усадил он меня в карету и по дороге к дворцу Гранвель — резиденции наместника, где давали бал, поинтересовался:

— Я правильно понял Дешама — вы не намерены танцевать сегодня?

— Действительно, барон — я все еще горюю… да — оплакиваю мужа, — деловито доложила я. Играть для него траур не стоило — мужчина если и не бывал на посиделках у костра, то мог слышать и наши песни, и смех иногда. Поинтересовалась на всякий случай:

— Вы не расстроитесь тем, что из-за меня вынуждены будете лишать себя… э-э… этого удовольствия?

— Господь с вами, мадам… Я вспоминаю дворцового танцмейстера, как плохой сон — он когда-то лепил из меня танцора, подчас применяя грубую физическую силу. Не обращая внимания на стоны и жалобы, до хруста в суставах разворачивая ноги в соответствующую бальную позицию… — посмеивался мужчина, — нет, я благодарен вам за возможность просто любоваться танцами со стороны.

— И все-таки… вы можете оставить меня с дамами и танцевать, если вдруг возникнет желание или… приятная кандидатура.

— Безусловно. Обещаю выбрать для себя самый приятный способ времяпровождения.

Выйдя из кареты, через входную арку мы прошли во внутренний двор — широкий, мощеный камнем и с изящным фонтаном в центре. Зажженные уже фонари отражались в брызгах воды, нарядно одетые дамы и кавалеры проходили дальше — туда, куда вел меня барон, светились окна и звучала музыка.

Двор опоясывала крытая колоннада. Два этажа отделялись друг от друга строгим карнизом, а высокая крыша со смотровыми окнами, наверное, скрывала под собой третий, жилой этаж. Было жаль, что я мало соображала в архитектуре. Но и выгнутые колоннадные арки, и высокие французские окна и небольшие фронтончики над ними мне очень нравились.

Дальше мы прошли внутрь помещения — в уставленный растениями зал, напоминающий садовую беседку, украшенную статуями и кустами роз. Мужчина в ливрее принял у меня плотную шаль, а у барона — головной убор. Хотя, на удивление, многие мужчины оставались в помещении в шляпах, украшенных брошью или даже перьями.

Куда-то внутрь здания уходили коридоры — короткие и длинные. По ним прохаживались нарядные пары, звучала музыка. Я судорожно цеплялась за локоть кавалера и крохотную кружевную сумочку, в которой лежала помадная баночка и носовой платок. Разбегались глаза, звуки, краски и новые впечатления нахлынули разом, заставляя нервничать.

Кажется, меня даже потряхивало, потому что барон успокаивающе погладил меня по пальцам в перчатке, вызвав оторопь… а может в этом и не было ничего такого?

— Смотрите — в той стороне ярко освещенная комната, там биллиарды… дальше по коридору комната для дам… В другой стороне игорныя комнаты, а там — танцевальный зал. Не желаете прямо сейчас попробовать прохладительные напитки? — вел меня по залам мужчина.

— Ох, нет! — ужаснулась я, не представляя себе, как и где потом буду искать пятый угол. Даже если эта дамская комната… я трудно представляла себе сам процесс, хотя имелась когда-то у Маритт такая штука — забавная, расписная. Да и панталоны были с прорезью в нужном месте. А только и в этом деле нужна сноровка и практика. Так что ни пить, ни есть тут я изначально не планировала.