Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Космодесантники один за другим выбегали из укрытий. С тыла, со стороны Виа Палатина, доносились звуки перестрелок — отделения поддержки «Фелгаста» приближались к площади, пробиваясь через заграждающие отряды лоялистов.

— К статуе! К статуе! — кричал Корвон.

Он и сам несся к ней изо всех сил, набирая скорость, кажущуюся немыслимой для воина в тяжелой броне. Не замедляясь ни на миг, капитан с разбега врезался в пьедестал и на секунду ослеп, когда экран визора покрылся шипящими помехами. Тут же вновь взвыли сигналы тревоги, остатков охладителя уже не хватало для поддержания температуры внутри доспеха на безопасном уровне. Корвон не обращал на них внимания, рассчитывая, что отделается в худшем случае тепловым ударом.

— Навались, братья!

Другие Ультрадесантники врезались в статую, толкали её, кряхтя от напряжения, их сабатоны скользили по обломкам на краю площади. Брат Весторий, с гладием в руке, в прыжке ухватился за хвост монстра и начал рубить ребристый сплав металла и плоти. Из появившихся ран брызнул расплавленный металл, заливший визор Вестория, но он не останавливался.

— Толкай! — надрывался Корвон. — Толкай!

Вокруг статуи уже не осталось свободного места, поэтому прибежавшим последними Ультрадесантникам приходилось упираться в спины боевых братьев, или подсовывать им под ноги большие обломки колонн в качестве упоров.

— Толкай!

Выстрелы из легкого оружия уже звучали на самой площади, на броне легионеров начали вспыхивать искры рикошетов, сопровождаемые дикими воплями солдат из отрядов поддержки XVII Легиона. Арьергардные взводы Корвона выдвинулись наперерез противнику, ведя огонь из болтеров, и влажные хлопки разрывов масс-реактивных снарядов гулко зазвучали в тумане. Интенсивность неприятельского огня указывала на то, что численность противника выше, чем предполагал Корвон.

— Толкай!

Статуя покачнулась, и несколько легионеров от неожиданности потеряли равновесие.

— Пошло-пошло! — радостно закричал кто-то из задних рядов. Вокс Корвона терзал его уши какофонией запросов от, казалось, каждого лоялиста на Астагаре, но у капитана просто не был сил отвечать им.

— Толкай!

Оскверненный титан все ещё пытался выбраться из западни, отчаянно дергая свободной ногой в поисках надежной опоры. Медлить было нельзя. Несколько Ультрадесантников, откопав в развалинах длинную балку, с размаху воткнули свою добычу в появившуюся щель между краем пьедестала и покрытием площади.

— Навались на рычаг! — хрипел Корвон. — Ну, разом!

Статуя опрокинулась с диким скрежетом, и король Конор, свергнутый с рухнувшего пьедестала, раскололся о каменные плиты на площади своего имени.

Лишившись последней опоры, «Фелгаст» издал жалобный вой и повалился наземь. Оказавшись между неровным краем проделанной взрывом ямы и корпусом самого титана, его пустотные щиты схлопнулись в треске разрядов, от которых заискрились мечи и силовые доспехи Ультрадесантников. Колосс рухнул, пробив несколько уровней подземных строений, его усыпанные орудиями руки безнадежно застряли в развалинах, а медный череп оказался на одном уровне с площадью.

Они повалили титана.

Одна из ног монстра, вывернутая под неестественным углом, торчала сзади, другая глубоко ушла под землю. Судя по надсадному вою механизмов, он все ещё пытался выбраться, но безуспешно. Хвост «Фелгаста», бешено метавшийся по площади, сбил с ног троих космодесантников и с жутким хрустом впечатал их в развалины.

— Отойти от хвоста! Приготовиться к отражению наземной атаки!

В клубах пыли Корвон заметил движение теней со знакомыми очертаниями. Приближалась вражеская бронетехника, но это мало беспокоило капитана — на узких улицах она скорее была мишенью, чем угрозой. Теоретическая неподготовленность, практическая слабость и общий идиотизм XVII Легиона очень четко проявились в последние дни. Подтверждая мысли Корвона, передовой танк Несущих Слово подставил бок бронебойной ракете и замер, полыхая огнем из люков. Погибшая машина надежно перегородила остальным дорогу к площади.

Во мгле появились и другие тени — легионеры в силовой броне. Вот их уже не стоило сбрасывать со счетов, но, самое главное, они теперь были здесь, а не оставались снаружи, пытаясь выкурить Ультрадесантников. План Корвона работал, враг втягивался в городской бой.

— Взвод «Калорем», уничтожить цель! Уничтожить, немедленно!

Отряд тяжелой огневой поддержки вышел из укрытия во внутреннем дворике, с противоположного бока поверженной демонической машины. Её глаза из бронестекла, под низкими медными бровями, обжигали ненавистью приближающихся легионеров, орудия на панцире бесполезно ворочались, а громадная челюсть лязгала по земле, словно пытаясь укусить.

Пятеро космодесантников нацелили в голову чудовища громоздкие мелта-пушки, выставленные на максимальную мощность. Рев расплавляющего металл оружия оглушил Корвона на другой стороне площади.

Титан завопил, и Ультрадесантники выстрелили снова.

— Машины от боли не кричат, — заметил кто-то.

Вопль затих, «Фелгаст» корчился в яме, заглушая звуки боя грохотом своей агонии. Движением зрачка Корвон подключился к пикт-потоку со шлемов взвода «Калорем», и его глазам предстала остывающая лужа расплавленной меди на месте головы титана. Не было видно ни следа принцепса или модератусов, как и кабины управления — только жилистая органическая масса, пронизанная бесформенными полосами металла. Корвон отключил изображение.

— Хорошо сработано, — сказал он, вытаскивая гладий. — Выдвигаемся к восточной стороне площади. Приготовиться к атаке Семнадцатого Легиона. Ударная группа «Альфа», начинайте штурм. Мы идем в бой за Макрагге!

— Капитан Лукреций Корвон! Девяностая рота, Девятый капитул. Выйти из строя!

Корвон подошел к помосту. Он не ведал страха, но собрание полубогов кого угодно привело бы в замешательство, и особенно тяжело было не отводить взгляда от прекрасного и грозного облика Сангвиния.

Дойдя до края ковровой дорожки, на последней ступени к подиуму, капитан преклонил колено перед своим господином.

— Подними глаза, капитан.

Корвон с трудом исполнил приказание.

Робаут Жиллиман смотрел на него с теплой отцовской гордостью.

— Для тебя, сын мой, уготованы великие почести.

Примарх протянул руку, забирая с бархатной подушки лавровый венок, так искусно выкованный из металла, что, казалось, он был сплетен из свежесрезанных листьев.

— Венок Вызова! — провозгласил Жиллиман, подняв его над головой так, чтобы видел весь мир. — Одна из высочайших наград Легиона вручается Убийце Титана, спасителю Астагара, капитану Лукрецию Корвону!

Его сын склонил голову, и примарх опустил на нее венок, с легким щелчком магнитного замка обхвативший шлем капитана.

— Я разделяю эти почести со своими людьми, повелитель, — сказал Корвон.

— Ты хорошо руководил ими, капитан. Награждая тебя, мы награждаем их всех.

В воздухе повисло ожидание, сменившееся напряженным молчанием.

— Ты ничего не забыл, капитан? — спросил, наконец, Лев.

— Что именно, мой господин? — поинтересовался в ответ Корвон.

— Все, награжденные до тебя, обновили затем свои клятвы Легиону и Империуму. Сделаешь ли ты то же самое?

— Нет, мой господин.

Всем собравшимся показалось, что мир затаил дыхание.

Лицо Эль’Джонсона окаменело. Сангвиний с интересом смотрел на происходящее.

— Так ты, значит, предатель? — уточнил Лев.

Корвон вытащил гладий, и космодесантники на подиуме немедленно взяли его на прицел, но Жиллиман жестом остановил их. Капитан держал меч высоко над головой, плоской стороной клинка на раскрытых ладонях.

— Я не стану обновлять свои клятвы, господа мои, ведь обеты Ультрадесантника вечны и неизменны. Я не желаю, подобно моим бывшим братьям-предателям, отказываться от торжественных обещаний. Я уже присягал служить Империуму, Императору, Легиону и всему человечеству, и во исполнение этих клятв, вы, господа мои, вправе приказывать мне и моему мечу, пока смерть не освободит меня от данного слова. Вы просите меня обновить то, что не нуждается в обновлении, ибо Ультрадесантник клянется раз и навсегда. Принеся обет вновь, я признаю, что в моей прежней клятве была неточность, имелась слабость, но это не так. Слабости нет, ни в моей руке, ни в моем разуме, ни в моем слове. Я — Ультрадесантник, и я иду в бой за Макрагге, и за Императора, и так будет впредь, ибо я дал слово. И мне не нужно делать это вновь.

Размеренные хлопки облаченных в броню рук прервали последующее молчание. Жиллиман, сам Жиллиман, аплодировал речи Корвона.

— Отлично сказано, сын мой, отлично сказано!

— Это дерзкие слова, брат, — недовольно заметил Лев.