Запрещённая реальность. Книги 1-10 - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, я же сразу понял, что вы ошиблись, – с огорчением сказал он. – Вы меня приняли за кого-то другого.
– Мы тебя приняли за кого надо, – заговорил смуглолицый жилистый велосипедист; у него тоже были усики, но чёрные, переходящие в колечко ухоженной бородки. – Ещё раз появишься у ресторана – рёбра поломаем.
– А-а, – поскучнел Матвей, – вы из обслуги «Шико»? Так бы сразу и сказали. У вас всё? Тогда разрешите проехать.
Он направил колесо на велосипед вожака с соломенными усами.
– Прошу вас.
– А если мы не разрешим? – хмыкнул черноусый.
– Я терпеливый, могу подождать.
Велосипедисты обменялись взглядами. Вежливость полицейского выбивала их из колеи, а они явно искали предлог набить ему морду.
– Велосипед оставь и иди, – нашёл выход черноусый.
– Не могу, – с деланым сожалением сказал Матвей, – обязан вернуть в пункт проката.
– Эта с-сволота издевается! – вскипел третий член группы, молчавший до сих пор, узкоплечий, вихрастый, с большим носом. – Чего ждём, Костыль?
Соломенноусый качок двинул велосипед в переднее колесо велосипеда Матвея, и капитан понял, что миром разойтись не удастся, у байкеров было задание вывести его из себя и намять бока, хотя они знали, что он из полиции, и должны были предвидеть последствия нападения.
От столкновения уйти не удалось, однако Матвей успел вывернуть руль, подставить локоть под приблизившееся плечо парня и рвануться вперёд, туго надавливая на педали.
Вожак слетел со своего роскошного байка, его большеносый напарник ударил Матвея наотмашь, не попал, и вся троица осталась позади. Но обольщаться не стоило, велосипеды у парней были не чета жуковской «Десне», на которой катался Матвей, и догнать его им не составляло труда. Тогда он круто развернулся перед лодочной станцией, так что щебень брызнул из-под колёс, и понёсся навстречу набирающей скорость троице.
Его маневр оказался для преследователей неожиданным.
Первый из них – смуглолицый усач – не успел увернуться, и Матвей толкнул его ногой, направляя велосипед с обрыва в пруд. Раздался приглушённый мат, всплеск, и велосипедист оказался в воде.
Второй резко затормозил, однако не столь ловко, как настоящий профессиональный гонщик, и Матвей просто сшиб его вместе с велосипедом, врезавшись колесом в стойку седла.
Вожак с усиками оказался самым проворным, ловким и сильным. Он подскочил к Матвею, не успевшему бросить велосипед, сбоку и нанёс сильный удар какой-то палкой, оказавшейся не насосом, как сначала подумал капитан, а резиновой дубинкой с металлическим набалдашником, и Матвей, успев лишь подставить руку, кубарем укатился с дорожки на травяной откос перед лодочной станцией.
– Убью! – взревел большеносый, исцарапанный, в пыли, бросаясь к нему с такой же дубинкой.
Матвей вскочил разгибом вперёд, дождался удара, перехватил руку парня, выбил дубинку особым приёмом и перетянул ею же поперёк спины противника, сунувшегося головой в шеренгу колючего кустарника.
Соломенноусый вожак налетел сбоку на велосипеде, вращая дубинкой, и Матвей вынужден был отступить, прыгнул через дорожку, защищаясь отобранной дубинкой, пробежал несколько метров, после чего внезапно прыгнул к велосипедисту, отбил в прыжке удар и нанёс свой удар – по шлему качка.
Здоровяк слетел с велосипеда и с воплем загремел под откос, поднимая тучу пыли.
В этот момент из воды на берег выбрался третий участник «тренировки», облепленный водорослями, сунулся к лежащему велосипеду большеносого, но Матвей свистящими взмахами дубинки загнал его обратно в воду. Направил на смуглолицего металлический конец хорошо сбалансированного оружия для спецназа, подумав, что рядовые граждане такие полицейские гаджеты не носят.
– Сидеть! Башку проломлю!
Вернулся к месту схватки, разглядывая пострадавших при падении байкеров: по исцарапанным лицам обоих текла кровь, шлемы были покалечены, костюмы порваны. Он сделал резкое движение, будто собирался напасть, и парни поспешно подались назад.
– Передайте своему хозяину, – сказал Матвей, остывая, – что я непременно загляну к нему в гости.
С лодочной станции на него смотрели две девчонки и молодой человек в шортах, по дорожкам приближались утренние посетители парка, какой-то мужчина в белом появился у обреза воды, и Матвей поспешил убраться с места схватки.
Бросил дубинку, оседлал свой не сильно пострадавший велосипед и покатил к выходу из парка, вдруг почувствовав жжение в локте и боль в брюшине: всё-таки сверзился он с велосипеда прилично, хорошо бы обошлось без поломок. Мысль, что с ним поступили слишком грубо и недальновидно, пришла позже, когда он отмывал дома ссадину на локте и заклеивал пластырем колено. Хозяин «Шико» не выглядел идиотом и должен был предвидеть последствия нападения на полицейского, посылая своих подручных. Даже если за его спиной стоял какой-нибудь большой начальник. Что-то здесь было не так. Целью троицы было спровоцировать Матвея на драку, и это ей удалось, но по размышлении он всё больше убеждался в том, что к ресторану «Шико» парни не имеют никакого отношения, хотя и знают об инциденте между владельцем и экополицейскими.
В это воскресенье он рассчитывал отдохнуть и покопаться в Интернете в поисках информации об инсектах, древних разумных существах, изменённых Монархом Тьмы до размеров нынешних насекомых. То есть современные насекомые и являлись потомками инсектов, потерявших вместе с размерами и способность мыслить. Однако нашёл лишь труды Успенского Петра Дмитриевича на эту тему да небольшие статьи Гурджиева и фантазии Блаватской о населённости Земли в доисторические времена. О Внутреннем Круге человечества материалов было больше, но и они скорее представляли собой измышления философов и утечки информации о деятельности масонских лож и орденов. В то время как Круг был намного древнее всех лож, египетских пирамид, Стоунхенджа и даже русского Аркаима, представлявшего собой часть страны городов Зауралья с десятитысячелетней историей. Внутренний же Круг земной цивилизации, по свидетельствам отца, уходил корнями в миллионолетнее прошлое, свидетелем чему были сохранившиеся МИРы – модули иной реальности.
Захотелось поговорить с отцом. Однако мысль, что придётся отвечать на его неудобные вопросы, изворачиваться и умалчивать правду, была так невыносима, что Матвей отказался от идеи. Стас поставил бы на нём крест, перестал бы делиться информацией, а так хотелось узнать больше о МИРах и Союзах Неизвестных, управляющих земной реальностью до сих пор. Отец на эту тему рассуждал неохотно, и каких-то откровений от него ждать не приходилось. Точнее, отец всё время обещал сыну раскрыть некие тайны Внутреннего Круга, но до сих пор так и не собрался.
– Потерпи, ты ещё не готов, – как-то сказал он года два назад, и Матвей, обидевшись, перестал задавать ему вопросы.
Обедать он пошёл
