Неукротимый огонь - Сьюзен Льюис

Макс усмехнулся:

– Да, вполне.

– Но ведь она спит с другими?

– Боюсь, что так.

– Почему же? Если она вас любит?

– А она любит меня?

– Говорит, что да, – проговорила Рианон, чувствуя, что ей не хватает дыхания. Макс улыбнулся, затем вздохнул.

– Главная сложность наших с Галиной отношений заключается в том, что она меня любит. Если бы не любила, все было бы гораздо проще.

Рианон наморщила лоб.

– Простите, я вас не понимаю.

Он помолчал, потом тряхнул головой.

– Вы знаете, насколько ей важно, что вы здесь?

– Что ж, тогда я очень рада, что приехала.

Макс нахмурился, отложил нож и вилку, достал бутылку и разлил остаток вина по бокалам.

Рианон еще не съела и половины порции, но было ясно, что она больше не в состоянии проглотить ни кусочка. Затылок и плечи ныли от напряжения, ладони как будто отвердели. Макс – один из самых непростых людей, с кем ее сводила судьба, но, кроме как здесь с ним, ей нигде не хотелось бы быть на этой грешной земле.

Когда унесли тарелки, она решилась:

– Я хочу быть откровенной с вами, Макс. Мне почему-то кажется, что у вас с Галиной не все в порядке. Не подумайте только, будто я из любопытства. Я просто… – Внезапно осознав, какие слова срываются с языка, она густо покраснела. – Если вам нужно с кем-то поговорить…

Она уже отчаянно жалела, что затронула эту тему.

– Благодарю вас.

Макс улыбнулся и замолчал, рассматривая Рианон, словно в ожидании, пока пройдет ее смущение. Наконец он заговорил:

– Не стану ни отрицать, ни подтверждать ваших догадок. Но даже если бы вы были правы, заклинаю вас, не старайтесь выяснить, что именно у нас не так. Ради Галины. Будьте ей просто другом; если у нее есть друзья, они ей очень нужны.

И опять сердце Рианон сжалось, потому что последние слова Макса доказали ей, что будущий муж любит Галину, может быть, любит настолько сильно, что не может совладать со своей любовью.

И вновь Макс застал ее врасплох вопросом:

– Не хотите прогуляться по пляжу?

– Мне говорили, что после наступления темноты здесь опасно, – с улыбкой откликнулась она.

Он насмешливо смотрел на нее:

– Думаю, ничего с нами не случится.

Они вышли из ресторана около десяти часов, а вернулись в квартиру Галины уже после полуночи. Поднимаясь к дверям, Рианон хохотала до упаду, так, что ей не хватало воздуха. Щеки все еще горели от океанского бриза, хотя с пляжа они возвращались в машине. Она только что провела невероятных два часа на берегу океана. Сначала они брели вдоль кромки воды, потом сидели, зарыв ступни в песок, беседовали и смотрели на лунную дорожку на водной глади. Она узнала совершенно нового Макса, простодушного и веселого, доброго и безмятежного. Он долго говорил о своих детях, слегка подшучивая над тем, как гордится ими, а она смеялась и сознавала, как глубоко он любит сына и дочку. Он рассказал о Каролин, о том, как они познакомились, каким неудачным оказался их брак, и сколько усилий оба приложили, чтобы его сохранить. О смерти жены Макс не сказал ни слова, и Рианон не задавала вопросов. Он раскрывался перед ней, а она просто слушала, почему-то чувствуя, что подобная откровенность вообще ему несвойственна. И она рассказывала о себе, о своей семье, поверяла ему надежды и опасения, даже такие, о которых сама едва ли подозревала, пока не начала говорить. Они говорили о серьезных вещах и тем не менее много смеялись, и даже сейчас, войдя в квартиру, Рианон чувствовала, как легко на сердце.

Человек-парадокс, подумала она, глядя, как Макс идет на кухню, чтобы сварить кофе. Человек резкой смены настроений, каждое из которых кажется со стороны его неотъемлемым качеством. Он утомляет и в то же время придает силы. Его восприятие настолько тонко, что теперь, не при лунном свете, а при электрическом, она не осмелится взглянуть на него, чтобы он не прочитал ее мысли.

– Со сливками? – спросил Макс, доставая блюдца и чашки.

– Лучше с молоком, – сказала Рианон.

Она забилась в угол дивана и подперла кулачком подбородок, исподтишка разглядывая его. Под черной рубашкой спортивного покроя и бежевыми шелковыми брюками угадывались очертания его тела. Рианон опустила глаза – из страха слишком распалить себя.

Макс увидел, что она прикрыла глаза, и улыбнулся.

– Вы устали? – спросил он. – Наверное, мне пора?

– Нет! Нет! – торопливо воскликнула Рианон. – Со мной все в порядке, просто задумалась.

Он поймал ее взгляд, и ей оставалось только молиться о том, чтобы не выдать себя.

– И о чем же вы задумались? – быстро спросил Макс, ставя чашки и кофе на столик. – Может быть, поделитесь со мной? Вы были такой красивой, когда думали.

Рианон сглотнула, стараясь не реагировать на проскользнувшую в голосе Макса интимную нотку. Конечно, ей это только почудилось, ничего не было, и все же она едва справлялась с возбуждением.

– Всего лишь о субботней церемонии, – ответила она, взяв со столика кофе.

Макс удобно устроился в кресле напротив. Как ни странно, Рианон в ту минуту меньше всего хотелось обсуждать с Максом этот вопрос. А почему – плевать.

– Вы имеете в виду свадьбу? – уточнил Романов.

Она кивнула и вдруг с любопытством взглянула на него.

– Знаете, мне начинает казаться, что это какая-то мистификация, – заявила она. – И что на самом деле никакой свадьбы в субботу не будет.

Он рассмеялся:

– Интересно почему?

Рианон пожала плечами:

– Не знаю. Наверное, потому, что не видно никакой подготовки и никто толком не говорит о предстоящем событии.

– Поверьте, Рианон, – возразил Макс, – если бы вы жили у меня в доме, вам бы все уши прожужжали на этот счет. Только в одном вы не были бы до сих пор уверены: состоится церемония в доме или в саду. Галина никак не может решить, сегодня она даже отказалась говорить об этом.

Рианон удивилась:

– Это же ее свадьба! Почему же она не хочет обсуждать такой важный вопрос?

Темные глаза Макса смеялись.

– Если Галине что-нибудь взбредет в голову, она на многое способна.

Рианон посмотрела на него и поняла, что гипноз продолжается. Если бы не чары этого господина, она бы со всем справилась гораздо легче. А сейчас она почти не сознавала, что говорит. Неожиданно для нее самой у Рианон вырвалось:

– А вы сами ждете субботы?

Макс усмехнулся и поставил чашку на столик.

– Трудный вопрос, – сказал он. – Наверное, я буду рад, когда все закончится.

– У вас уже есть планы на медовый месяц?

Брови его взметнулись вверх, а глаза глянули в глаза Рианон так пристально, что она – в который раз за этот вечер! – залилась краской.

Макс поднялся.

– Мне пора идти, – сказал он. Рианон тоже встала и прошла к двери.