Том 7. Последние дни. Пьесы, киносценарии, либретто. «Мастер и Маргарита», главы романа, написанные и переписанные в 1934–1936 гг. - Михаил Афанасьевич Булгаков

Русский строй. Эх, народ костромской, чего мешкаешь? Надевайте броню, становитесь в наш полк выручать наше царство великое!

В народе. Аль мы хуже других? Станем с ними в их полк выручать наше царство московское!

За строем русских появляется строй татар.

Хор татар.

Как у князя служат многие

Люди всякие, люди разные!..

С князем мы пойдем караванами,

И со стрелами и с колчанами!..

За строем татар идет строй мордовский.

Мордовский хор.

Славен Дмитрий князь,

наш батюшка!

Он идет сквозь леса

с войском-силою!

А у нас-то мечи все

заветные,

Рукояти у них самоцветные!..

За мордовским строем опять русский строй, и с ним едет Пожарский.

Народ. То не соколы ввысь взвиваются, то вся Русь встает, поднимается!

Минин появляется, с ним ополченцы — тащат связанного Шереметьева.

Минин. Вон ведет полки выручать Москву светел-радощен князь! Пойте славу ему, славу довеку!

Все. Едет витязь наш, удалой едет князь! Все от старого и до малого ему славу поем, славу довеку!

Пожарский. Здравствуйте, граждане костромские славные!

Конец третьего акта

Акт четвертый

Картина седьмая

Светлый осенний день. Стан донских и запорожских казаков под самой Москвой. Стоит Гуляй-город. В стороне — шатер Трубецкого. Среди казаков — атаман Петрусь. Он гол до пояса, в шелковых шароварах, опоясан барсовой шкурой. Петрусь играет в карты с казаками.

Петрусь. Моя! Моя! Моя!

Пушечный выстрел.

Казаки. Забивает всех Петрусь!

Петрусь. Давай деньгу и не трусь!

Вбегает донской казак.

Донской казак. Гетман погнал русских с переправы!

Петрусь. Отобьются!

Казаки. Отобьются!

Петрусь. Моя! Моя! Моя!

Донской казак. Казаки! А мы-то как же?

Петрусь. Каждый ходит своим шляхом!

Казаки. А мы не будем биться с ляхом!

Петрусь. Кончено! Ну, теперь гуляй душа! Эй, шинкарка, давай бочку!

Окатывают телегу, на ней бочка. У бочки шинкарки Одарка и Олеся.

Я — Петрусь!

Одарка. А я — Одарка!

Петрусь. Хороша у нас шинкарка! Наливай, Петрусь богат! (Швыряет перстень Одарке.)

Одарка. Становитесь, хлопцы, в ряд!

Казаки пьют.

Что ж казаки заскучали? Подавай сюда цимбалы! Воевода наш чудной, славен он на целый свет! Он пошел на ляхов войной, да на речке потерял он след! Хлопец вражий след нашел, слез с коня, в шинок зашел. Чарку хлопец в рученьки берет, за шинкарочку он лихо пьет. Просит он коня напоить, вечерком прийти погостить. Ах, приди, приди, мой казак, в хате я теперь одна. Сбегаю сама я в наш кабак, принесу зелена вина!

Первой пошла плясать Олеся, за нею пустились казаки. Появляется Мария. Пляска оборвалась.

Петрусь. Уж не виденье ли это? Нет, живая девка!

Одарка. У казаков своих мало!.. Ты, красавица, не трусь. Заходи до нас в кружало. Он солодкий, пан Петрусь.

Мария. Храбрые казаки! Поляки нас одолевают. Что ж делаете вы?

Петрусь. Не пойдут голодные казаки драться.

Мария. Кольца сверкают на пальцах твоих!

Петрусь. Выиграл кольца я у своих.

Пушечный выстрел.

Мария. Изменники! Будьте вы прокляты!

Одарка. Что ж это вы терпите, казаки?

Петрусь. Не тронь ее, она девка смелая! Уйди отсюда, пока жива!

Одарка и Олеся убегают. Входит поспешно Пожарский.

Пожарский. Где воевода ваш?

Из шатра выходит Трубецкой.

Что делаешь ты с нами, князь? Где твоя совесть? Одолевает гетман нас! А ты стоишь!.. Ты помоги нам!

Трубецкой. Не властен. Вы учинили казакам обиду. Мы ждали вас, а вы отдельным стали станом. Вы земским жалованье заплатили, казаков обошли!

Казаки. Обидели! Обидели!

Пожарский. Забудь обиду в страшный час! Стань первым, подчинюсь тебе. Ударь на гетмана, ударь! Не справиться нам без казаков!

Трубецкой. Не властен.

Минин (входит). Довольно. Довольно. (Пожарскому.) Дмитрий Михайлович! Дай мне последние три сотни конных, я сам ударю гетману в крыло. Не справимся — умрем. Умрем, но унижаться больше мы не станем! (Казакам.) Играйте в зернь! Пейте! Пропьете честь, Отечество и жизнь. (Уходит.)

Пожарский (Трубецкому). Да ляжет это на тебя, князь Дмитрий Тимофеевич! (Уходит.)

Мария (Петрусю). Бесстрашный атаман! Пойди, пойди к своим на помощь!

Петрусь. Ты опять?

Мария. Ведь жалко! Там наши пленники томятся! Там у меня жених в темнице... Дождетесь, что самих поляки заберут, на цепь посадят!

Петрусь. Уйди!

Мария. Я не уйду, я буду вечно вашей совести укором!

Появляется Авраамий Палицын с громаднейшими узлами.

Авраамий. Здорово, казаки!

Казаки. Здорово, монах!

Авраамий. Пришел казакам славу петь я, аз, многогрешный! Кто встал за веру первым? Казак! Зато гремит казачья слава во всех концах и городах! И вот за подвиги досталась казаку только нагота!

Трубецкой выходит из шатра.

Нет денег заплатить казакам! Казаков нечем накормить! И порешили мы, пущай заплатит вам сторицей Сергий! (Развязывает свои узлы.) Возьмите их, казаки, поделите...

Петрусь. Что ты сказал? (Выхватывает саблю.) Ворами аль разбойниками объявить нас хочешь?! Нас земские обидели, а этот вдвое обижает!

Казаки. Убить его! Завязывай узлы, монах!

Авраамий (упав на колени). Простите их великодушно! Казаки, поглядите! Идет последний судный час!

Мария. Погибнете и вы!

Петрусь (Трубецкому). От ваших ссор всем гибель учинится! Зачем казаков вы смутили? Вели седлать, не то уйду один я с куренем!

Трубецкой. Снимайте табор! Бей тревогу!

Казаки бросились со сцены.

Мария. Слава тебе, атаман!

Авраамий (завязывая узлы). Сергий!.. Сергий!..

Мария. Меня, меня с собой возьмите!

Петрусь. Такой упорной девки я не видел. Убьют тебя!

Мария. Пускай убьют! (Убегает с Петрусем.)

Гуляй-город вдруг двинулся и пошел. Послышался топот.

Казаки. В Крым-городе сидит Струсь. Не журись, идет Петрусь! И гремит, и звенит. Струсь из пушек палит. Не жги пороху, Струсь, твоих пушек не боюсь! Мы на быстрых конях, берегись, хитрый лях, с тебя голову казаки за единый снимут взмах! (Слышен оглушительный свист.)

Конец четвертого акта

Акт пятый

Картина восьмая

Та же темница, что и в первой картине. Место Гермогена пусто. Пахомов, прикованный, лежит на земле.

Пахомов. Я жив еще, но силы угасают. Мне не видать земли родной свободной и счастливой. И скоро, скоро жизнь меня покинет. Я погибну в темнице сырой, вдалеке от невесты, Марии родной! Не видать больше светлого дня, погибаю я, цепью звеня. Но душа