Льдинка - Мария Печурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты. Останешься. Здесь.
Я поджимаю губы, неотрывно глядя в его почерневшие глаза.
— Или что? — шиплю я.
— Или ты вообще отсюда никогда не выйдешь.
— Катись к черту! — срываюсь я и подбегаю к двери. Я дергаю со всей силой за ручку, но мои попытки просто жалки. Я начинаю действительно паниковать. «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!»
— Зря стараешься, — бросает мне Маркус.
— Открой эту чертову дверь!!!
Каждое его движение размеренное и плавное, но я знаю, что это напускное. Он встает так близко, как это только возможно, прижимая меня своим телом к стене.
— Будешь хорошей девочкой, возможно, я подумаю над твоей просьбой, — шепчет он, нависая надо мной.
Во мне вспыхивает обида. Меня никогда так не унижали. Я работала в борделе, но даже там не позволяла пьяным мужикам опускать меня. Я себя уже не контролирую. Рука в порыве ярости поднимается сама по себе, оставляя на щеке Маркуса красный след.
— Я, черт возьми, не твоя подстилка! — кричу я ему в лицо.
На долю секунды вижу мелькнувшее в его глазах отчаянье. А потом он так же спокойно отстраняется и снимает блокировку с двери. И если бы только это. Он открывает ее, будто дворецкий…
Я вылетаю из комнаты, мчусь по коридору, зная, что он смотрит мне вслед. «Он выставил меня из нашей спальни! Он просто меня растоптал!» Мне больно! Я закрываю дверь своей комнаты. Странно, что на ней нет такого же замка с блокировкой, как в спальне…Маркуса.
Я пытаюсь отдышаться и не заплакать. На меня все давит. Все! Я хнычу и сползаю по двери вниз, беззвучно рыдая. Я стала слабачкой с ним. Испытываю к себе отвращение и начинаю злиться.
Размазывая слезы по щекам, подхожу к незаконченной картине. Срываю ткань, закрывающую ее от чужих глаз. «Зачем я ее рисовала? Зачем???!» Хочется уничтожить, растоптать, да что угодно, лишь бы стереть ее с лица земли. Только вот от своих чувств не избавиться.
Единственное, что поможет мне выплеснуть злость — это живопись, но понимаю, что сейчас не могу. «Черт!» Расшвыриваю одежду по всей комнате, буквально срывая ее с себя. «Будь все проклято!» Мне нужно куда-то деть эту энергию, которая переполняет меня. Если бы я была где-нибудь в лесу, то пробежала бы добрый десяток километров.
Холодный душ! Встаю под обжигающие струи. Тело покрывается мурашками. Хватаю ртом воздух. Стою там пока не приобретаю лиловый оттенок. Тело до боли занемело. Боль — это хорошо. Боль — сковывает меня, заставляет остудить кровь и не наломать дров. Хотя я уже постаралась в этом. Выхожу из кабинки и будто попадаю в тропики. Почему-то сразу представляю горячие объятья Маркуса. «Что он со мной сделал???»
Хочу выкинуть из головы его и все события прошлых месяцев. Хочу вернуться в свой домик на севере. Слезы застилают глаза, пока я лихорадочно ищу свою любимую пижаму — серые бриджи и свободная кофта. Натягиваю на себя, представляя, что все это было страшным сном, что я дома. Снова наедине со своими картинами.
Смотрю на постель как на врага. Это Маркус приучил меня спать в кровати. Самой мне нравится спать на полу. Я сама не заметила, как изменилась.
Картина привлекает мое внимание. Он не может отобрать у меня и это, а я уверена, что еще немного, и моей единственной страстью будет он. Я должна бороться. Сажусь на пол, обхватываю колени руками и смотрю, и смотрю на картину. Я ищу то, чего в ней не хватает. Я хотела изобразить те чувства, которые я испытываю, находясь в его объятьях. Что-то не так. Я не могу передать…мне не хватает… «Чего?»
Упираюсь лбом в колени и медленно раскачиваюсь. Прокручиваю в голове снова и снова свои ощущения. Я ищу и не нахожу. Значит, нечего изображать. Абсолютно нечего…
Дверь позади меня открывается. Это точно Маркус. «Он думал, я уже заснула, и пришел за мной? Ну, уж нет! Сегодня я буду спать здесь!» Он молча садится рядом. «Черт! Он видит мою картину».
— Я не хочу с тобой ссориться, Марианна, — выдыхает он. Я знаю, он сейчас провел рукой по волосам. Его типичный жест в моей компании. И вся злость на него уходит куда-то, будто и не было ее вовсе. Молчу, понимая, что… я тоже не хочу ссориться. — Ты закончила ее?
— Нет, — шепчу я, и мне хочется расплакаться от своего бессилия перед ним.
— Она холодная, — его слова врываются в мой мозг. Он прав. Она холодная. Я даже на миллиметр не сдвинулась в том, чтобы показать чувства. Я их боюсь. Я боюсь, что, кто-то их увидит и не поймет. Я в первый раз столкнулась с этим. Я стыжусь своих чувств.
Воображение рисует мне картину. Я вижу, какой она должна быть. Я не испортила холст, я просто не дорисовала. Там, где его рука касается ее кожи, разгорается пожар. Внутри тела должна быть вспышка огня. Еще много чего…раскрытые припухшие от поцелуев губы, ореол окружающего их аромата. Я открываю глаза и смотрю на картину. Сегодня я не способна ее нарисовать. «Завтра».
— Марианна? — я и забыла, что он здесь. Моргаю, пытаясь понять, что его так удивляет во мне.
— Что?
— Пойдем в кровать. Тебе надо отдохнуть, — он касается моей руки. В его взгляде мелькает злость. — Да ты вся заледенела.
Не успеваю я что-то ответить, как оказываюсь на его руках. Несколько секунд, и я уже в нашей спальне, лежу на кровати, завернутая в одеяло. Сама я больше не чувствую холода. Пока он вышел в гардеробную, избавляюсь от своей любимой пижамы. Она не греет, а мне хочется свободы. Маркус возвращается, ложится рядом и обхватывает меня рукой. «Сюрприз-сюрприз». Чувствую, как он напрягается, понимая, что я голая. Я хочу его!
Дальше все происходит слишком быстро, чтобы я думала. Поворачиваюсь к нему и впиваюсь в его губы. Он весь такой горячий. И нет никаких мыслей. Ничего нет… ведь тот, кто мне действительно нужен, сейчас рядом… Мой лед уходит, растапливается.
***
Маркус был беспощаден, вымещая на мне свой гнев. И пусть между нами все-таки установилось подобие перемирия, он не отказал себе в праве показать мне, кто все-таки хозяин положения. Он забирал все, что я могла дать… весь день до самого вечера. Сладкое наслаждение с примесью боли. Он пил мою кровь, буквально вгрызаясь в шею. Я
