Пришельцы. Земля завоеванная (сборник) - Роман Злотников

– Дурак, – сказала Ира, тревожно поглядывая на экранчик смартфона.

Маша заплакала.

Над аллеей на бреющем полете пролетел знакомый учебник по аналитической геометрии. Вслед за ним вприпрыжку с дикарским гиканьем пробежал Заглоба и начал его рвать зубами и ногами.

Все остолбенели.

– Староста, ты чего? – выдавил Вовка.

– Злоботрясов! Гадина! – отвечал жирдяй. – Заявил, что раз конец света, то все давайте зачетки. Ну, я собрал, отнес ему. А он, а он… Два часа про Махабхарату рассказывал, а потом зачетки поджег и танцевать начал. Мы его схватить попытались, а он… он…

– Что «он»? – с трудом сдерживая смех, спросил Сёма.

– Вы не хотите знать, – всхлипнул Заглоба. – Как бог свят, не хотите.

– М-да, – повернулся к друзьям Вовка, – люди уже с ума сходят. Точно продали нас правительства. Сговорились.

– Не-а! – выкрикнул вдруг Заглоба, оказавшийся слухастым. – У меня дядя в аппарате президента. Ни с кем на связь не выходили, главный собрал манатки и свалил в бункер на Алтай. Вот оно как, значит.

– Вот оно как, – повторил Сёма. – Может, как у Лема, нечеловеческая логика формально даже на разум не похожа? Ведь знают, что слова понимаем. Знают, что ждем, что не понимаем ни шиша, а молчат.

– Молчат, – согласился Вовка.

– Ребят, – сказала Ирка. – Я тут подумала… А ведь Дуська породистая. Вислоухая. У кого такие же – тоже все при котах. И перса я у соседки видела… А исчезли дворовые…

– По идее, – задумался Сёма, – так не показательно. Надо бы побольше выборку. И вскрыть не мешало бы.

– Я тебя вскрою, – ласково пообещала Ира.

В камере становилось людно. Кошаки – разных расцветок, поведения и нравов, патриархи и совсем котята – толпились бок о бок. Непримиримые враги забывали о вражде. Пары ссорились.

Кто-то запел колыбельную – грустно, жалобно.

– Ну как? – спросила соседка.

– Было бы отлично, малышка, если бы меня не отвлекали. И прикрывайте, прикрывайте, наверняка все камерами напичкано, – с набитой пастью прорычал Василий.

Он уже снял одну из панелей пола и пытался пробиться сквозь пучки проводов к какому-то распределительному щитку. Меньше всего на свете ему хотелось ненароком перекусить провод. Мало ли какое там напряжение!

Василий предпочитал оставаться в живых. Особенно теперь, когда Семирамида так на него смотрит.

– Наши девушки нас не ценят. Я больше скажу – они хотят нашей смерти. Ой вэй, – Сёма был безутешен.

– Сам виноват, – зарычал Вовка, вглядываясь через бинокль в даль светлую. – Надо же было про Альфа ляпнуть! Это моя сразу сказала: котика не спасешь – можешь не возвращаться, а у тебя еще шансы были.

Друзья стояли на крыше многоэтажки неподалеку от ближайшего к квартире Маши места посадки.

– Друг мой, я начинаю задаваться вопросом, – сообщил Сёма, – а нужны ли нам такие дамы сердца? В конечном счете бытие монаха обходилось бы дешевле. Можно даже шаолиньского.

– Зато какие приключения, блин, – ответил Вовка. – Да и все равно бы полезли.

– И то верно. Надо же разобраться. Видишь что?

– Тарелка в полуметре над землей, да. Блокпост вижу. Пустой. На стене надпись, так: «Сами сторожите, подставляйтесь, гады. Не за нашу зарплату». Еще вижу… Стоп, да это ж Заглоба! Голый, простыней банной обернулся, с такими же римлянами. И плакатики у каждого: «Иисус был инопланетяниным». Ха, вот балбесы, через «О» пишется, не через «Ы».

– А остальное в их позиции тебя не смущает?

– Забей. Короче. Там психи в ассортименте, куча хипстеров селфи делает опять же, но охраны нет, трупов нет, можно лезть. Набор не забыл?

– Как договаривались. Паяльная лампа, кувалдометр, кислота, термит, еще мелочи всякие и супероружие – твой покорный слуга. Я зачарованный, от меня женские сердца батальонами бьются, не то что какие-то тарелки.

– Мечтай-мечтай, – Вовка опустил бинокль. – Но все же… Как бы нам эти чокнутые не помешали делом заниматься…

Василий ругательно ворчал себе под нос. Панель пришлось почти полностью прикрыть за ним, так что света было мало. Хуже того – у пульта управления обнаружилась добрая сотня кнопок – и ни одна не была подписана.

Одно хорошо – они хотя бы пахли по-разному, не перепутаешь.

Как его человек в таких случаях говорила? «Метод научного тыка способом русского Авося»?

Именно это ему и оставалось. Василий на всякий случай зажмурился и начал бить лапой по клавишам.

– Я дурной! Контуженый! У меня дрель! – разорялся Сёма. – Вот подойдете, я вам вжик сделаю, вжик! Есть желающие?

Желающих пока что не находилось, но это обещало продлиться недолго. Орды психов смотрели на них крайне недобро с тех пор, как поняли, что объекту религиозного поклонения грозит вскрытие. Блогеры, фотографы и прочие зеваки были не лучше.

Сейчас толпа остановилась. Кто-то уже дозвонился по сотовому до «неотложки» и призывал психиатрическую «Скорую» на помощь. Кто-то безуспешно пытался вызвать ментов. Несколько человек организовали онлайн-трансляции их возни, а над головами уже минут пять как реял чей-то мультикоптер.

– Консервный нож?

– Не работает, – бросил Вовка. – Термит давай.

– Скажу тебе как витязь земли Русской витязю земли Русской, – зло пробормотал Сёма. – Провозишься еще двадцать минут – тут нас и повяжут. Причем сами. Не впечатляет их дрель, ну вот ни разу. И самое обидное – этих всех нормальными посчитают.

– Ты не русской, ты израильской. Земли.

– Тем более!

Шипение горящей смеси алюминия с ржавчиной заставило друзей замолчать.

– Похрен пляски, – констатировал Сёма.

– Хрен, – согласился Вовка.

– Время кувалды, – сказал Сёма. – Если и она не поможет…

– Нет времени на кувалду! Они уже опомнились, сейчас хватать полезут! Не убивать же дураков, – как-то излишне самоуверенно выпятил подбородок Вовка. – С нами крестная сила! За Русь святую!

Размашисто перекрестился – и пошел на таран матово блестящей стенки, внезапно распахнувшейся темным провалом перед ним.

– И почему все-таки коты… – пробормотал Сёма, прежде чем последовать за ним.

Края стенки вновь срослись. Зеваки загомонили и принялись быстро строчить твиты о только что увиденном.

Василий услышал, как пульт издал победную мелодию и затих. Все-таки он чего-то добился!

Но тут панель сверху распахнулась. Грубые металлические манипуляторы ухватили его под пушистые лапы. Отбегался, значит.

Когда его выносили из камеры, он успел крикнуть: