Апокрифы Другого мира: тюбан Большой Игры - Вадим Шелудяков

заранее, он раньше и помыслить не мог, так как с разведкой у перевёртышей традиционно было ещё хуже, чем с дисцилиной. А дисциплина у них отсутствовала на уровне понятий.

Войско Нарагона преградило путь араньярцам уже в полдень, начав демонстративно строить лагерь по всем правилам полевой фортификации в прямой видимости противника. Скорость и слаженность действий произвела на старых дружинников Ароньяра крайне удручающее впечатление. Места для надежды на лёгкую победу столь хорошо подготовленный, равный по численности противник не оставлял. А молодёжь беззаботно глумилась над "глупыми животными, тратящими силы и время на совершенно бесполезные приготовления", не понимая, что они видят прямую демонстрацию тотального превосходства противника.

Отправленный к Нарагону парламентёр вернулся с ошарашенным лицом и известием, что король Нарагон готов принять полную и безоговорочную капитуляцию "пойманных на горячем разбойников". Только в этом случае он гарантирует им жизнь. Не свободу. И бравый вид воинов противника, и неожиданно дерзкие формулировки ультиматума вызвали у уже не слишком молодого тирра Араньяра приступ крайне дурных предчувствий. Он был бы уже рад сдать назад, но противник не оставил для этого никакой лазейки. Да даже если бы и оставил, всё равно, составляющая основной костяк его сил аристократическая вольница не приняла бы никакого иного решения, кроме битвы. Не знающие жизни и не испытавшие на себе тягостей настоящей войны, отпрыски благородных семейств были уверены, что их ждёт весёлое приключение, от которого, определённо, не собирались отказываться.

Битва состоялась утром и не заняла много времени. Ещё ночью Нарагон выслал несколько небольших отрядов, вооружённых мощнейшими усыпляющими артефактами, которые перекрыли все потенциальные пути отхода араньярцев. Когда в первые же минуты начавшегося сражения численность армии вторжения разом уполовинилась, войско людей в панике побежало. Но добежать удалось только до ждущих их с нетерпением засадных отрядов. Итогом стало практически поголовное пленение незадачливых вторженцев. В том числе и сам тирр Ароньяр не избежал унизительной участи, лишившись и свободы, и титула.

А через неделю, собрав обозы и отослав на север вереницы кандальников, армия Нарагона перешёла границу тиррства Араньяр. Не встречая никакого осмысленного сопротивления, Нарагон всего за четыре дня дошёл до Рагона, столицы тиррства. На пятый день вторжения, после очень короткого штурма, король Тардии триумфально вступил в поверженный город.

***

Год 5099 от явления Творца, начало мая - конец августа

Место действия: бывшие южные тиррства бывшего королевства Мингр

Несмотря на лёгкость победы, Нарагон совершенно не радовался свалившимся ему на голову вынужденным завоеваниям. И уж тем более не стремился их продолжать. Но и отдавать занятое тиррство он не намеревался, дабы ясно показать соседям, что будет с каждым, кто посмеет нарушить границы его государства. Потому через несколько дней после быстрого, бескровного занятия Рагона, он объявил, что упраздняет захваченное тиррство, а его земли включает в состав Тардии.

На этом новоявленный король надеялся остановиться с войнами и начать превращение доставшихся ему рыхлых, проблемных территорий в крепкое, единое государство. Самой ближайшей целью он видел прекращение кровной вражды между кучей кланов оборотней. Вражды, непрерывно собирающей кровавую жатву на всей территории страны. Строго говоря, у каждого клана, у каждого рода и каждой семьи были свои кровники, причины ненависти с которыми, зачастую, терялись в глубине веков.

Пользуясь своим авторитетом суперальфы, Нарагон подошёл к вопросу нудно и системно: поручил составить реестр всех известных случаев кровной вражды. Далее он планировал выдёргивать в новую столицу попарно представителей враждующих кланов по списку, в ускоренном порядке разбирать причины обид, назначать виры, если это было уместно или иным способом приводить к согласию. А для закрепления мира - переженить представителей некогда враждующих семей: пусть решают конфликты в спальнях.

Однако Нарагон недооценил степень испуга своих соседей, которые были уверены, что если кто-то в силах вести захватнические войны, то он обязательно будет этим заниматься. Потому на потенциального захватчика надо напасть как можно быстрее. А то, что под рукой нового владыки ранее раздираемая противоречиями Тардия станет смертельно опасной, у тирров Мингра не было никаких сомнений. И не успел ещё молодой король уведомить глав кланов и родов Тардии о графике их визитов в новую столицу, как разведчики донесли, что тиррства Гнариб и Ваем собрали огромное войско и собираются не позднее, чем через месяц объявить войну Тардии.

Нарагон скрипнул зубами, но решил действовать на опережение быстро и нагло. Поэтому даже не стал проводить мобилизацию. Вместо этого со своей дружиной он через полторы недели, после получения известий, внезапно перешёл границу тиррства Ваем, сокрушительным ударом смял по частям все бросившиеся ему на встречу войска и захватил крайне слабо укреплённую столицу тиррства - город Молен, который почти тысячу лет не подвергался нападениям и потому от его укреплений остались только гордо окружающие центр торговые ряды на месте бывших валов.

В этот раз мингрцам удалось избежать окружения. Гоня на восток бывших дружинников Ваема, войска Нарагона незаметно для себя пересекли очередную границу, вступив на земли Гнариба. Последняя битва состоялась под стенами Кжара, откуда перепуганные жители города со страхом наблюдать за ужасающим в своём цинизме разгромом остатков объединённой армии тирров. После столь убедительной демонстрации силы, местная столица работорговли безропотно склонилась перед победителем.

Оставив в Ваеме и Гнарибе своих наместников из первых перешедших под его руку оборотней, Нарагон вернулся в Рагон. Ему очень нравилось название этого города, созвучное с его именем, потому он решил именно сюда перенести свою столицу. Благо, что город был заметно больше и комфортнее Птара. И, к тому же, его можно было ещё расширять и расширять.

Через пару недель с момента возвращения, Нарагон объявил об основании Тардийской Империи. В тот же день чрезвычайные полномочные послы отправились во все известные страны, кроме Гренудии, для установления дипломатических отношений. Хотя с Минк-Ваньяром, Драурой и Крымом это было исключительно формальностью.

Самая бурная реакция, как и ожидалось, последовала из Корленора. Хоть прибывшего посла пытались объявить мятежником, но, по приказу вусмерть напуганного короля Найва VI Ласстара, с него разве что пылинки не сдували. Король Мингра никак не мог собрать волю в кулак и признать очевидное, потому тянул с признанием.