Ловушка уверенности. История кризиса демократии от Первой мировой войны до наших дней - Дэвид Рансимен

левых (хотя обычно они представляли ее очень по-разному). Работа Томаса Нока [Knock, 1992] остается лучшим исследованием сложных политических истоков идеи Лиги наций, как ее представлял себе Вильсон. Также эта идея пересекалась, пусть и непредумышленно, с некоторыми схемами, разработанными в Вестминстере и предусматривавшими для Британской империи роль образца будущей международной безопасности (один из наиболее влиятельных вариантов этих схем был представлен выходцем из Южной Африки Яном Смэтсом). Об этой стороне истории см.: [Mazower, 2009].

14

Как выяснилось, немцы никогда не были достаточно уверены в ситуации в России, чтобы оставить ее без присмотра; значительное число немецких войск осталось, чтобы «следить» за миром, который был по-прежнему очень неустойчивым и не исключал силовых столкновений. В этом отношении война продолжалась на двух фронтах, несмотря на кабальные условия Брест-Литовска: войска, которые могли бы определить исход событий на Западе, застряли на Востоке на весь 1918 г.

15

Особенно это относилось к британской армии. См.: [Sheffield, 2002; Hart, 2010].

16

Один из вариантов этого аргумента см.: [Winter, Robert, 1997].

17

Трое этих людей, которые в итоге привели союзников к победе, ранее, в начале столетия, заработали себе репутацию критиков милитаризма и империализма: Вильсон как критик американской политики после испанско-американской войны, Ллойд Джордж как критик Бурской войны, а Клемансо как критик роли французской армии в деле Дрейфуса. Политики, не желавшие быть вояками, показали себя наиболее ловкими воинами-политиками.

18

Возможно, наиболее отличительным качеством этих выборов стало количество военнослужащих, выступивших в качестве кандидатов; по некоторым оценкам почти четверть кандидатов носила униформу. Это почти наверняка самый высокий показатель за всю историю британских выборов. Единственная профессия, которая была представлена в британском парламенте после выборов 1918 г. больше армейских офицеров, – это юристы (см.: [Strachan, 1997]).

19

Об эпизоде с Фиуме см.: [MacMillan, 2001].

20

Supply // НС Deb. April 14. 1932. Vol. 264. Р. 1030–1128. chansard.mill-banksystems.com/commons/1932/apr/14/supply-l>.

21

Дж. Б. Шоу, радиопередача от 10 декабря 1931 года. <http://walter-schafer.com/atimesofshaw/articles/1931.html>.

22

Shaw G.B. The Politics of Un-Political Animals // Fabian Society. October 12. 1933. <http://walterschafer.com/atimesofshaw/articles/1933. html>.

23

Источником этого изречения является «Трактат о монетарной реформе», опубликованный Кейнсом в 1923 г. (см.: [Keynes, 2012, vol. 4, р. 65]).

24

Управляющий банка Монтэгю Норман объяснил неспособность восстановить золотой стандарт после окончания войны сочетанием демократической недисциплинированности и благих намерений. Своему американскому коллеге Бенджамену Стронгу он написал в 1922 г.: «Только недавно страны начали оправляться после войны, потратив два года на строительство воздушных замков и на их разрушение. Похоже, именно так и поступают демократии, хотя “аристократическое меньшинство” во всех странах с самого начала понимало, каким будет результат столь поспешно придуманных лекарств от столь серьезных болезней» (цит. по: [Ahamed, 2009, р. 149]). Под «аристократами» Норман имел в виду таких же руководителей центробанков, как он сам.

25

История приводится во многих источниках. См., например: [Cairn-cross, Eichengreen, 2003, р. 5].

26

Выступление во время кампании в Солт-Лейк-Сити, 17 сентября 1932 г. [Roosevelt, 1938–1950, vol. 1, р. 713].

27

Roosevelt F.D. First Inaugural Address, <http://www.bartleby.com/124/ pres49.html>.

28

В 1920-х годах Липпман заработал себе репутацию критика демократии, особенно демократического общественного мнения как двигателя прогрессивных реформ. В двух своих книгах, «Общественное мнение» (1922 г.) и «Фантомная публика» (1927 г.), он обосновал, почему эксперты должны принимать решения от имени необразованного, безразличного или же попросту невежественного общества избирателей. Липпман в этот период находился в целом на стороне американских левых. Но его скепсис в отношении назидательной возможности демократии совершать перемены все возрастал. В конечном счете у него появились сомнения в способности экспертов корректировать собственные мнения: он опасался, что в демократии нет никого, кто мог бы действительно успешно учиться на опыте, даже если это люди, принимающие решения. К концу 1930-х годов его скепсис распространился и на само правительство, поскольку оно стало контролировать экономику. Эта линия подробнее обсуждается в главе III, где рассматриваются связи между Липпманом, Кейнсом и Хайеком.

29

Под тем же названием (хотя в оригинале оно слегка отличается – «Things to Соте») известен переведенный на русский язык сценарий {Уэллс Г. Облик грядущего // Собр. соч.: в 15 т. М.: Правда, 1964. Т. 13), написанный самим Уэллсом для фильма У.К. Мэнзиса «Облик грядущего Г.Дж. Уэллса» («H.G. Wells’ Things to Come») 1936 г. – Примеч. пер.

30

The Revolving Storm // The Economist. 1933. March 11. P. 507.

31

If Economists Were Kings // The Economist. 1933. May 6. P. 955.

32

A World Adrift // The Economist. 1932. June 4. P. 1223.

33

Parliament Bill // НС Deb. 1947. November 11. Vol. 444. P. 203–232. <hansard.millbanksystems.com/commons/1947/No/ll/parliament-bill>.

34

Ibid.

35

Truman Н. Address before Joint Session of Congress. March 12. 1947. <http: / / avalon.law.yale.edu/20th_century/trudoc.asp>.

36

Russia’s Strength // The Economist. 1947. May 17. P. 745.

37

Апоп Kennan]. Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. 1947. July 25. P. 571.

38

Anon [Кеппап. Sources of Soviet Conduct // Foreign Affairs. 1947. July 25. P. 575.

39

Ibid. Р. 582.

40

На то были и личные причины. Журнал «Foreign Affairs» издавался человеком, который прежде был женат на жене Липпмана (как это часто бывает, Липпман никогда не мог простить ему это). Другой причиной мог быть темперамент. Ни Кеннан, ни Липпман не были по натуре весельчаками, оба часто испытывали приступы пессимизма. Но, как отмечает биограф Кеннана, Липпман познакомился с Кеннаном в редкий момент, когда тот ощущал себя по-настоящему уверенным в будущем. Летом 1947 г. он отправился в Европу и выяснил, что все не так плохо, как представляли другие, достаточно лишь заглянуть в будущее. По дороге домой он написал в самолете стихотворение, заканчивающееся