Крейсер Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин

Вибрация была так сильна, что они оба сшиблись. Кружка, которую держал Райли, выплеснулась Додсону на ногу. Ум Додсона так устал, реакции стали столь замедленными, что первая его мысль была о том, как дьявольски он озяб, до чего холодно в этом туннеле с «плачущими» стенками. Горячий, как кипяток, кофе мгновенно проник сквозь одежду, но Додсон не ощущал ни ожога, ни влаги: ноги ниже колен у него совсем онемели. Затем, встряхнув головой, он посмотрел на Райли.

— Ради Бога, в чем дело? Что происходит? Не знаете?

— Понятия не имею. Спрашивать было некогда. — Райли с наслаждением потянулся и принялся дуть на дымящийся кофе. Тут ему в голову пришла, видно, удачная мысль: широкая улыбка осветила мрачную физиономию кочегара.

— Не иначе, как «Тирпиц», — произнес он с надеждой.

В эту страшную ночь немецкие эскадрильи трижды поднимались с аэродрома в Альта-Фьорде и, гудя моторами, улетали в студеную арктическую ночь, держа курс на норд-норд-вест. Средь вод неспокойного Ледовитого океана они искали жалкие остатки конвоя Эф-Ар-77. Особого труда для них эти поиски не составляли — всю ночь конвой неотступно преследовал «фокке-вульф» — «кондор», несмотря на все попытки избавиться от него. У «кондора», казалось, был бесконечный запас этих смертоносных «люстр». Вполне возможно, что так оно и было, наверняка он не взял иного груза, кроме осветительных бомб. А бомбардировщикам оставалось лишь лететь на этот ориентир.

Первая атака началась примерно в 05.45 с высоты около девятисот метров.

В нападении, похоже, участвовали «дорнье», но определить тип самолетов с полной уверенностью было сложно, поскольку неприятельские машины летели много выше всех трех осветительных бомб, висевших над водой. В сущности, атака оказалась не вполне удачной и проведена была без особого воодушевления. И вполне понятно: огневая завеса оказалась слишком плотной.

Но из двух бомб, достигших цели, одна попала в транспорт, разрушив часть носовой надстройки, вторая поразила «Улисс». Пробив флаг-дек и адмиральский салон, бомба разорвалась в лазарете, битком набитом тяжелоранеными и умирающими. Для многих взрыв этот, должно быть, оказался избавлением, ниспосланным с неба, потому что на корабле давно кончились анестезирующие средства. Не уцелел никто. В числе прочих погиб Маршалл — минный офицер; Джонсон — старший санитар корабельного лазарета; старшина корабельной полиции, час назад раненный осколком трубы торпедного аппарата; Бэрджесс, беспомощно лежавший, стянутый смирительной рубашкой (ночью, когда бушевал шторм, он получил контузию и сошел с ума). В числе погибших оказались Браун, лежавший с раздробленным крышкой орудийного погреба бедром, и Брайерли, которого так или иначе ожидал конец: легкие у него разъело соляром. Брукса в лазарете не было.

Взрывом бомбы вывело из строя телефонную станцию. За исключением связи между мостиком и орудиями, а также телефона и переговорных труб, связывавших мостик с машиной, все корабельные коммуникации оказались нарушенными.

Вторая атака была осуществлена в семь часов утра всего шестью бомбардировщиками. То снова были «хейнкели», вооруженные крылатыми бомбами.

Видно, выполняя приказ, они не обращали внимания на транспорты и сосредоточили свое внимание на крейсерах. Дорого обошлась неприятелю эта атака: уцелели лишь две машины, а попадание было лишь одно. Но эта единственная бомба, угодившая в ют «Стерлинга», вывела из строя оба кормовых орудия.

С налитыми кровью глазами и обнаженной головой, несмотря на ледяной ветер, Тэрнер молча расхаживал по полуразбитому мостику «Улисса». Упорство, с каким держался на плаву «Стерлинг», отбиваясь оставшимися у него огневыми средствами, поражало его. Затем он взглянул на собственный корабль, напоминавший не крейсер, а плавучий лабиринт изувеченной стали. Но лабиринт этот, как ни удивительно, по-прежнему рассекал мощные волны. Взглянул — и удивился еще больше. Изувеченные, горящие крейсера, крейсера, разбитые и изуродованные до неузнаваемости, не были в диковину Тэрнеру. На его глазах буквально до смерти были избиты крейсера «Тринидад» и «Эдинбург», тоже эскортировавшие транспорты, направлявшиеся в Россию. Но никогда еще не доводилось ему видеть, чтобы корабли, получив такие страшные раны, как «Улисс» и старик «Стерлинг», все еще могли оставаться в живых. Расскажи ему об этом кто-нибудь другой, он бы не поверил.

Третья атака началась перед самым рассветом. В серых утренних сумерках на конвой налетело полтора десятка «хейнкелей». Атакующие проявили недюжинную храбрость и решительность. И на этот раз единственными объектами атаки оказались крейсера, но особенно тяжко пришлось «Улиссу». Однако экипаж его не испугался встречи с врагом, не стал сетовать на судьбу, пославшую ему новое испытание. Эти странные, самоотверженные люди, эти «ходячие привидения», какими их видел Николлс, встретили неприятеля радостно: разве можно сразить врага, если он прячется? Страх, тревога, предчувствие смерти — это для них больше не существовало. Домашний очаг, родина, семья, жена, любимая девушка — то были одни слова, понятия, которые, лишь тронув человеческий разум, тотчас исчезали бесследно. «Передайте им, — сказал Вэллери. — Передайте им, что Господь наградил меня лучшим экипажем, о каком только смеет мечтать командир корабля». Вэллери. Вот что было важно. Это и все то, во что верил Вэллери, что было неотъемлемой частью этого душевного и доброго человека. Неотъемлемой потому, что то был сам Вэллери. И матросы подносили снаряды, запирали затворы орудий, нажимали на гашетки «эрликонов», забыв обо всем. Они помнили лишь о своем командире, который умер, умоляя простить его за то, что покидает их в беде. Помнили, что не должны предать его. Да, это были привидения, но привидения одержимые. Это были люди, поднявшиеся над самими собой, как это зачастую бывает, когда человеку известно, что его следующий, неизбежный шаг приведет его в горние выси…

Первым атаке подвергся «Стерлинг». Тэрнер увидел, как, войдя в отлогое пике, на крейсер с ревом устремились два «хейнкеля», чудом уцелевшие, несмотря на ожесточенный огонь бьющих в упор корабельных пушек. Бронебойные, замедленного действия бомбы поразили среднюю часть «Стерлинга» чуть ниже палубы и взорвались в котельном и машинном отделении — самом чреве корабля.

Следующие три бомбардировщика были встречены лишь огнем скорострельных автоматов да «льюисов», носовые орудия главного калибра умолкли. Тэрнер похолодел: страшная догадка пронзила его мозг: очевидно, взрывом отрезало башни от источников электроэнергии.[16] Вражеские бомбардировщики беспощадно подавили жалкое сопротивление, каждая бомба попала в цель.