Возвращение Солнышка - Александр Воробьев

- Сейчас вам главное - не уйти как можно дальше, а просто отойти от обсерватории и найти безопасное место для ночлега. Продолжите путь утром, по свету, используя датчики; двигайтесь как можно быстрее... Ведь когда начнется Железный Пояс, придется туго - их у вас уже не будет, и скорость существенно снизится. А вот Вольники, в отличие от вас, в скорости не потеряют - их четвероногим и лохматым индикаторам ничего не сделается.

- Михал Иваныч, - в шутку взмолилась не утерпевшая Санька. - Вы это уже раза два или три произнесли...

- Да-да, - улучив момент, поддержали ее остальные. - Может быть, уже пора...

Улыбнувшись, Черпаков кивнул и начал:

- Я не ожидаю, что вы сразу примете на веру все, что я хочу рассказать... это звучит, как сказка, и не сразу укладывается в голове. По крайней мере, если бы кто сказал мне все это лет пятнадцать назад, я бы лишь покрутил пальцем у виска. Однако же сейчас я пришел к удивительным выводам по поводу природы аномалий, артефактов, словом, относительно сущности Зоны. Моя точка зрения не претендует на истину в последней инстанции; я допускаю, что кое-где я ошибаюсь или чего-то недопонимаю, однако я на порядок ближе к пониманию Зоны, чем кто-либо. Впрочем, за исключением Вольников; парадоксально, но эти религиозные фанатики обскакали всех в этом вопросе, и мне страшно представить, чего они скоро достигнут, если все будет продолжаться в том же ключе. Я не знаю, насколько правдивы их заявления, однако они утверждают, что овладели призывом различных типов аномалий для использования в своих целях. Телепорт в форме светло-серого небольшого шара, оружие, имеющие вид синего пятна в воздухе, защитное приспособление, похожее на толстый шевелящийся мутный ковер. Похожие объекты я действительно часто стал видеть в последнее время в окрестностях, и, если Вольники не лгут о своей причастности к их появлению...

13. Бункер

- Что вы имеете в виду? - полковник удивленно вздернул брови. - Что значит - не представляющий материальной и научной ценности объект, подлежащий списанию? То есть, иначе говоря, просто мусор? И кто же вам сказал эту нелепую чушь?

- Я не имею привычки доверять, как вы изволили выразиться, "нелепой чуши" с чьих-то слов, - голос следователя был так же сух и корректен, как и он сам. - Я привык полагаться на документы; а один из них, датированный двадцать первым числом прошлого месяца, недвусмысленно об этом свидетельствует. Вот, извольте - выписка из протокола заседания Ученого Совета... А вот еще один, кстати: акт списания артефакта от того же числа... Поэтому я, не вдаваясь в детали, почему вы не были осведомлены об этом факте, сразу заявляю, что ваши обвинения против Александры, майора Скворцова, Петра Сергеевича, словом, все ваши заявления просто-напросто бессмысленны. С таким же успехом можно обвинять людей в краже смятой обертки из-под съеденной плитки шоколада. Упреждая возможные вопросы, сразу скажу, что данные документы вполне юридически легитимны, и тратить время на доказательства, что они были составлены задним числом, я не собираюсь. Вы можете инициировать внутреннюю служебную проверку по этому вопросу, если желаете... Я же расследую более серьезные вещи, связанные с убийством и покушениями на убийства, и вы в этом деле - один из главных фигурантов.

Полковник Морошкин жадно впился глазами в любезно протянутые ему бумаги, огорошенно бормоча при этом: "Невероятно... Этот все еще на конференции в Мюнхене, эти двое уже полмесяца, как в экспедиции на Камчатке. Когда же они успели собрать все подписи членов Ученого Совета?..".

Долгие проводы - лишние слезы; памятуя этот принцип, расставание затягивать не стали. Выслушав сдержанные, но сердечные пожелания счастливого пути и скорого возвращения, Санька и Крут покинули обсерваторию, где майор уже начал продумывать стратегию обороны. Несколько минут они еще успели полюбоваться своими удлиненными в десятки раз тенями, шагавшими, словно разведчики, впереди хозяев - сосны росли здесь настолько редко, что лучи заходящего солнца в изобилии заливали усыпанную рыжей хвоей бугристую землю.

Хотя путники и постарались избавиться от всего металлического загодя, их поклажа практически не уменьшилась. Вместо банок с тушенкой майор снабдил компаньонов немалым количеством другой провизии, в более подходящей таре. Свой родной калаш Крут сменял на автомат Витеньки, рассудив, что бросать в лесу оружие, к которому прикипел душой за столько лет совместных мытарств, будет не по-сталкерски. Санька тоже предпочла взять оружие: несмотря на короткий путь до Железного Пояса, случиться могло всякое, и в подобных случаях она всегда предпочитала перестраховаться. Разумеется, они не могли обойтись и без датчиков, и без запасных батареек к ним, и без дозиметров... Словом, вес импровизированных холщовых вещмешков, наскоро сооруженных из обычных картофельных мешков и кусков веревки, мало отличался от массы старых рюкзаков.

До наступления кромешной темноты они успели пройти от силы километра три. Следуя наставлению Черпакова, путники переждали ночь, не разбивая лагерь - по очереди урывками спали, прикорнув на голой земле и укрывшись спальником, как одеялом. Едва лишь стало светать, задолго до того, как утреннее солнце выглянуло из-за крон деревьев, они снова тронулись в путь.

Однако после плотного обеда, отмахав к тому времени солидный, по меркам Зоны, кусок пути, Санька и Крут позволили себе часик покемарить. По их мнению, теперь отрыв позволял двигаться с меньшей интенсивностью, особенно ввиду того, что вскоре должен был начаться Железный Пояс. Выявляя эту опасную область, путникам теперь приходилось передвигаться, бросая впереди себя увесистые полиметаллические шарики. Крут кидал их, обмотав яркой тряпицей, чтобы проще было потом найти, а Санька, дублируя результаты его экспериментов, повторно проверяла дорогу привязанной на длинной нитке железкой.

Время от времени их мысли возвращались к сказанному Профессором накануне; в самом деле, такие вещи никак не укладывались в голове. Для Крута особенно непросто оказалось осознать многое из услышанного; едва ритм движения странников выровнялся, и появилась возможность переговариваться на вольные темы, сталкер не преминул обсудить непонятные моменты.

- Послушай, Санька, - наморщив лоб, спросил Крут, - когда мы с тобой говорили о том, что порой трудно провести границу между понятиями "артефакт" и "аномалия", я вроде это понял. В конце концов, пусть даже мы назовем кривун огромным артефактом, я не против... Но как же все они - и кривуны, и искруны, и Голубая Медуза, и Солнышки, как они могут быть частями одного... существа?