Ночная прогулка - Боб Шоу

– Милы, не правда ли? Теперь я понимаю, почему ты так сюда рвался.

– Без тебя бы я не поехал, – солгал Гаррод. Чтобы подчеркнуть свои слова, он сжал ногу Эстер и почувствовал, как внезапно напряглись ее мышцы.

– Смотри, Элбан! – воскликнула Эстер высоким голосом.

– «Аврора»! Почему ты не сказал, что она так красива?!

При виде огромной серебристой птицы, математически выверенного аппарата, в котором сочетались черты доисторического животного и футуристического создания, Гаррода захлестнула гордость. Он не ожидал, что Эстер оценит «Аврору», и теперь чувствовал себя совершенно счастливым. Нелепый случай со «стилетом» стерся из памяти. Другой охранник указал им на маленькую стоянку, выделенную специально для фирм-подрядчиков. Гаррод вышел из машины и глубоко вздохнул, словно пытаясь наполнить легкие утренними красками. В теплый воздух интригующе вкрадывался слабый запах керосина.

Эстер все еще не сводила глаз с «Авроры», высящейся над красно-белым навесом для зрителей.

– Иллюминаторы совсем маленькие...

– Да, по сравнению с таким огромным самолетом. Мы от него ярдах в четырехстах, если не больше.

– Все же мне он кажется... близоруким... Будто птица прищурилась и пытается разглядеть что-то вдали.

Гаррод взял жену под руку и повел к навесу.

– Главное, у «Авроры» есть глаза, и дали их ей – мы. Термогард позволил себе обойтись без тяжелой и сложной тепловой защиты, необходимой на нынешних сверхзвуковых самолетах.

– Я вас просто дразнила, мистер Гаррод, сэр! – Эстер игриво схватила его за руку и прижалась всем телом. Когда они ступили под тень навеса, правильные, тонкой лепки черты ее лица преобразились. Гаррод отстранение заметил, что его богатая женушка, как всегда умело распоряжается своей собственностью, но, захваченный предстоящим, отогнал от себя эту мысль. Сквозь толчею незнакомых людей к ним пробился высокий мужчина со светло-золотистыми волосами и загорелым мальчишеским лицом. Это был Вер-нон Магуайр, президент «Юнайтед эйркрафт констракторс».

– Рад, что вы сумели приехать, Эл. – Магуайр окинул Эстер восхищенным взглядом. – Не любимая ли это крошка Бойда Ливингстона? Как ваш отец, Эстер?

– Весь в делах – вы ведь знаете его отношение к работе, – отозвалась она, пожимая ему руку.

– Я слышал, он собирается заняться политикой. По-прежнему ярый противник азартных игр?

– Дай ему волю, в стране не останется ни одного ипподрома. Эстер улыбнулась, и Гаррод с удивлением почувствовал укол

ревности. Его жена не имеет ни малейшего отношения к авиапромышленности, присутствует здесь только благодаря любезности организаторов – и все же находится в центре внимания Магуайра. Деньги тянутся к деньгам.

Передайте ему сердечный привет. – Лицо Магуайра вы-

разило театральную скорбь. – Жаль, что вы не прихватили его с собой.

– Просто не догадались ему предложить, – ответила Эстер. – Уверена, что он с удовольствием приехал бы на первый полет.

– Это не первый полет. – Помимо воли Гаррода слова прозвучали резче, чем он ожидал. – Это первая демонстрация для публики.

– Не придирайтесь к нашей маленькой девочке, Эл! – Maгуайр рассмеялся и шутливо ткнул кулаком в плечо Гаррода. – А что касается вашего термогарда, это действительно первый полет.

– Вот как? Я думал, его установили на прошлой неделе.

– Так предполагалось вначале, Эл. Но мы гнали программу испытаний на малых скоростях, и жаль было тратить время на замену.

– Не знал, – произнес Гаррод, и перед его глазами почему-то возникло изумленное, укоризненное лицо водителя красного «стилета». – Значит, это первый полет с моими ветровыми стеклами?

– А я о чем толкую? Их поставили сегодня ночью. Если не будет никаких осложнений, в пятницу «Аврора» пойдет на сверхзвуковую. Возьмите что-нибудь попить и располагайтесь поближе к полю. Я, к сожалению, должен идти. – Магуайр улыбнулся и исчез.

Гаррод остановил официантку и попросил апельсиновый сок для Эстер и водку с тоником для себя. Они взяли бокалы и сели в кресла, рядами обращенные к взлетной полосе. Левый глаз – в детстве Гаррод перенес операцию на зрачке – болезненно запротестовал против яркого света, и Гаррод надел темные очки. Рядом оживленные группки мужчин и женщин наблюдали за суматохой вокруг огромной, будто нахохлившейся «Авроры». У самолета теснились грузчики наземных служб, по трапу сновали техники в белых халатах.

Гаррод, как правило, не пил в ранние часы, тем более что одна утренняя порция оказывала на него такое же действие, как три, выпитые вечером. Но по такому поводу, решил он, можно сделать исключение. Пока «Аврору» готовили, Гаррод, не привлекая излишнего внимания, опрокинул три бокала и блаженствовал в волшебном мире, где красивые веселые люди пили солнечный свет из бриллиантовых чаш. Подходили руководители других фирм-подрядчиков, и на несколько минут появился улыбающийся Уэйн Ренфрю, главный испытатель ЮЭК, с отработанной грустной миной он отказывался от предлагаемых бокалов.

Ренфрю был небольшого роста симпатичным человеком с красноватым носом и начинающими редеть подстриженными волосами, но во всем его облике сквозила уверенная выдержка, которая напоминала людям, что именно он должен научить эту груду экспериментального оборудования стоимостью два миллиарда долларов летать, как летают самолеты. Гарроду было приятно, что Ренфрю выделил его из прочих и сделал какое-то замечание относительно важности термогарда для всего проекта. Он проследил благодарным взглядом за невысокой прямой фигурой пилота, пробиравшегося сквозь толчею к выходу. Поджидавший белый «джип» подвез его прямо к «Авроре».

– Ты про меня не забыл? – ревниво спросила Эстер. – Я, конечно, не умею управлять самолетом, зато недурно готовлю.

Гаррод обернулся, желая понять смысл ее слов. Цепкие карие глаза Эстер перехватили его взгляд – словно лязгнул ружейный затвор, и он понял, что в день второй годовщины их свадьбы, во время важной полуделовой-полусветской встречи она раздражена, недовольна тем, что его внимание не отдано ей безраздельно. Он мысленно отметил этот факт, а затем как мог тепло улыбнулся.

– Любимая, позволь я принесу тебе что-нибудь еще. Эстер тут же смягчилась и улыбнулась в ответ.

– Теперь я, пожалуй, выпила бы мартини.

Он сам сходил в бар и уже ставил бокал на столик, когда заработали двигатели «Авроры». Воздух наполнился ревом, казалось, колеблется даже земля. Звук усилился, когда самолет тронулся с места, и стал почти невыносимым, когда «Аврора» вырулила на взлетную полосу, на какой-то момент повернувшись дюзами к навесу, под которым расположились гости. Гулом отозвалась грудь Гаррода. Чувство, близкое к животному страху, овладело им, но машина откатилась подальше, и стало почти тихо.