Серые будни богов - Дмитрий Гельфер

Кадай никак не мог совладать с бешено колотящимся сердцем. От этого старца так и веяло мудростью прожитых лет. Поговаривали, что Оракул давно превысил все отмеренные обычным смертным сроки. Что он и вовсе не человек. И это вполне походило на правду. Сплошные морщины вместо лица, пергаментная кожа рук, сквозь которую просвечивают шишки суставов, да крупные вены. Кадай пристроился на подушке напротив, совершенно не представляя, как именно себя следует вести дальше. Оракул молчал и трудно было сказать наверняка: видит он перед собой просителя и просто размышляет, или вовсе уснул.

- Приветствую, о Великий, - Наконец решился нарушить молчание маг. Он чуть склонил голову, по-прежнему вглядываясь в тёмные провалы глаз, что прятались среди морщин.

- Когда же ты угомонишься? – По-старчески брюзжа, ответил Оракул.

- Угомонюсь?

Кадай был сбит с толку. И это ещё слабо сказано. Может это продолжение каких-то ритуалов?

- Да, угомонишься… - Старик сокрушенно покачал головой. – Когда смиришься, что у меня нет ответов на твои вопросы?

Кадай моргнул и потряс головой, пытаясь осознать услышанное. Разговор шёл в совершенно неожиданном направлении.

- Мы разве уже встречались, о Великий?

- Не надо этих игр, - Тонкая рука поднялась в жесте протеста. – Я узнавал тебя и прежде. Под любой из личин. Неужто ты так и не понял, что внешность меня не обманет? Зачем из раза в раз ты истязаешь старика?

Ну конечно! Они знакомы. И не просто знакомы, их связывают длительные, пусть и не дружеские отношения. Сердце зашлось ещё быстрей. На этот раз в радостном предвкушении.

- Сегодня я не буду истязать старика вопросами, о Великий, - Зачастил возбуждённо маг. – «Кто я?» - вот мой сегодняшний вопрос. На него ты ответить сможешь?

- Что? - Оракула явно смутил такой напор. – Кто ты?

- Всё верно! «Кто я?» - это вопрос, что привёл меня в Обитель. Извини, я просто не помню наших прошлых встреч, если они были, – Сознался Кадай. – В этом-то и проблема: я потерял память. И мне просто необходима твоя помощь.

Старик нахмурился, растеряно шамкая губами и его взгляд скользнул куда-то за спину Кадаю. Словно ища чьей-то поддержки.

Маг обернулся и заметил, что служка так никуда и не ушёл, а по-прежнему стоит в дверях. Облокотившись о косяк и скрестив на груди руки, он исподлобья изучал Оракула и его посетителя. В позе чувствовалась такая уверенность, такая властность. Взгляд же, что изучал Кадая, никак не мог принадлежать ребёнку.

- Спасибо, Юлим, - Наконец произнёс мальчишка. Он медленно подошёл к старику и ободряюще похлопал того по плечу. – Отдохни, дальше я сам.

***

«Служка» буравил Кадая взглядом. Тот отвечал ему тем же. На фоне молчаливого противостояния слышалось лишь кряхтение старика и его жалобы на жизнь.

Поддельный Оракул… Ну кто бы мог подумать? А настоящий всё это время крутился среди просителей, изображая мелкую сошку. Терпел насмешки и выслушивал снисходительные поучения. Интересно, а напыщенный толстяк в красном вообще в курсе кому на самом деле служит?

Старик скрылся в замаскированном коврами проходе, и только тогда истинный хозяин Обители заговорил вновь:

- Сотня лет прошла, как мы виделись в последний раз. Прорва времени, - Он сокрушенно покачал головой, усаживаясь на освободившиеся подушки. – Я уж малодушно решил, что ты и вправду оставил Обитель в покое. Но, видимо, нет… Ты снова здесь.

- Сотня лет? Тут какая-то ошибка… – Кадай недоумённо нахмурился. Все эти загадки, неясности и недомолвки ужасно сбивали с толку. – Я не могу быть таким старым.

- Да? – Усмехнулся Оракул и жестом обвёл собственное тщедушное тельце. – А я, стало быть, могу?

- Понятия не имею, - Вынужден был сознаться маг.

В возможность получить ответы о своём прошлом верилось всё меньше. Ну ведь ошибка же! Его просто с кем-то спутали.

- Ладно, раз уж нынешняя встреча проходит без посредников, то давай посмотрим отчего же ты не помнишь ни одну из прошлых, - Оракул прервал метания Кадая. Складывалось ощущение, что он читает мысли по лицу, как в открытой книге. – Дай-ка мне свои руки.

Он придвинул подушку почти вплотную и, вновь усевшись, обхватил узкими мозолистыми ладошками руки мага. Закрыл глаза и склонил голову чуть набок, как будто прислушиваясь.

По телу внезапно пронеслась волна непривычных ощущений, которые напугали Кадая и первой же реакцией стала попытка вырваться из захвата.

- Тихо, не дёргайся, - Шикнул на него Оракул, даже не открывая глаз.

С каждым мгновением ощущения становились всё более странными. Вначале все части тела по очереди переставали восприниматься как нечто привычное и родное. Будто они чужеродный элемент и только мешают. Через мгновения, столь же внезапно, всё возвращалось на круги своя, но чужой становилась уже другая часть тела.

Дальше – хуже. Стали пропадать и снова появляться воспоминания. Сколько бы их там ни было, но Кадай дорожил каждым и страшно переживал, что после таких манипуляций вернутся не все. Пусть жалкие крохи, но это всё, что у него есть.

Время тянулось и тянулось, а Оракул всё перебирал и перебирал что-то внутри мага. Кадай ощущал себя ожившими чётками в руках неторопливого монаха. Странные ощущения теперь отдавались где-то совсем на задворках сознания и нельзя было сказать с уверенностью, что именно в данный момент перестает быть частью тебя самого.

- Да-а, да… Никаких сомнений, это - ты, мой старый друг, - Наконец, с улыбкой на устах заметил Оракул. – Я всегда подозревал, что ты не таков, как все. Но чтоб настолько… Жаль, мне не довелось глянуть на нити твоей души, когда они были ещё в порядке. Было бы намного больше проку.

- Посмотреть на что? – Переспросил Кадай.

- На нити души, - С самым серьёзным видом повторил Оракул, затем поморщился и покрутил рукой, пытаясь подобрать объяснение попроще. – Те эфемерные связи, что соединяют тебя с этим миром.

Мальчишка по-стариковски покряхтел, отодвигаясь и вновь умащиваясь на подушке.

- У обычных людей все нити сходятся в едином центре. Они могут петлять или быть прямыми, сливаться с другими нитями или ветвиться. Но рано или поздно все сходятся в одной точке. У всех, даже у меня. Твои же… - Оракул неопределённо хмыкнул. – Они ведут в совсем другое место. Часть уходит в такие дали, куда и мне ходу нет. Часть же оборвана и запутана. И не ведёт никуда.

Кадай пытался осознать