(не) Твоя - Анель Авонадив

— Я не хочу чтобы ты сдерживался со мной, хочу узнать тебя вместе со всеми тайными желаниями

— У меня очень много этих желаний, Алена, — звучный и довольно ощутимый шлепок по ягодице, вызывает во мне неоднозначные впечатления, — если бы ты только знала что я хочу с тобой сейчас сделать, не стояла бы передо мной в таком виде.

Кусаю губы, я его хочу,

— А когда еще терять контроль, если не в момент близости? — всегда думала что партнеры должны растворяться друг в друге.

Алан шумно вздыхает запах волос. Переплетает наши ладони и ведет в спальню. В комнате отпускает руку, идет к кровати, остаюсь стоять в проеме.

Алан садится на край кровати, хлопает по коленке:

— Встань на четвереньки и ползи ко мне, — его фраза заставляет сердце стучать в два раза сильнее

Сглатываю.

Осторожно опускаю колени на мягкий ворс, за ними ладони.

Смотрю Алану в глаза. Я не знаю какие фантазии в его голове, в данный момент я ему доверяю. По моим внутренним ощущениям, когда я с ним, со мной что-то происходит: природный стыд отступает, я прогнув спину ползу к нему виляя бедрами, словно похотливая кошка.

Сажусь перед ним на колени, складываю руки перед собой, поднимаю глаза

— Боишься? — голос обманчиво тихий, мне интересно что будет дальше.

— Нет

— Правильно, я не причиню вреда, — от его ласкающего тембра слух мурашки бегут по коже, — залезай на кровать, — я ползу к изголовью, он взбирается за мной, переворачивает мое тело на спину. Щелчок ремня и моя рука прижата в основанию кровати, второй и я полностью лишена движений. Алан скользит языком по животу, выписывая на коже странные узоры кусает твердые горошины груди.

Нельзя его знать и не влюбиться. Только Алан Мимирханов может за секунду превратить мое тело в разогретый пластилин. На лицо ложится полотенце, которое закрывает глаза и возможность видеть. Теряюсь, дергая на себя зафиксированные руки.

Шуршание фольги, я послушно раздвигаю ноги. Прислушиваюсь к звукам в комнате, ловлю каждый шорох.

Матрас прогибается под тяжестью мужского тела. Жалею что позволила себя привязать, мне отчаянно хочется трогать его тело.

— Нравится когда я делаю так? — он врезается в меня тараном, выгибаюсь ему навстречу принимая в себя большой упругий член, мычу. Алан не дожидаясь ответа наращивает темп, который вышибает из головы все лишние мысли.

— Да, да, очень, — я люблю этого мужчину. Мне ни с кем так не было хорошо.

Уверена предложи мне кто-либо в данный момент упасть с ним бездну я без раздумий в нее брошусь, лишь бы он не останавливался и продолжал двигаться во мне.

Постыдное хлюпанье между ног и я ловлю первые спазмы наслаждения. Эти ощущения сводят с ума.

Алан ускоряется, его движения резкие и грубые. Тяжелая кровать снова бьется изголовьем о стену. Промежность приятно ноет в преддверии отголоска второго взрыва, неумолимо приближающийся и сопровождаемый тысячами мелких частиц безумного удовольствия.

— Давай Алена, — он вдалбливается сильнее. Содрогаясь от прошивающих тело спазмов кричу, рассыпаясь на осколки мелких частиц.

Еще несколько поступательных движений, Алан замирает, пульсируя внутри. Хватаю ртом воздух, пытаюсь унять бешеный ритм собственного сердца.

По звукам, брат Айлин стаскивает защиту, затем пряжки ремня стягивающий руки, исчезает, и следом за ним повязка из полотенца. Открываю глаза, пытаясь прийти в себя.

— Ты просто космос девочка, в таких обычно влюбляются до умопомрачения, — все что я помню это последующие объятия и я голая в его объятиях, разрываемая оттенками сильнейших и не поддающихся анализу эмоций. Веду кончиком носа по его шее, медленно с неукротимым упоением вдыхаю его дурманящий сознание запах.

Постель вся скомкана. Мятые простыни — результат нашей страсти.

Со стороны может показаться, что Алан принуждал меня в ванной, касаясь эрекцией покусанных губ. Только это не так. Оральный секс с ним бомбически заводит, когда вижу насколько меняется лицо любимого в эти моменты. Даже кашляя и давясь собственной слюной, ни за что не отказалась бы от такого опыта. Меня возбуждает его раскованность в сексе. Как оказалась я могу возбуждаться только от одних фраз без проникновения.

Глава 38

Алена

Алан паркуется недалеко от дома, на остановке, у которой я слезно прошу меня высадить, чтобы не провоцировать завистливых соседей. Сам же берет с меня обещание позвонить как только освобожусь. Обещаю.

Мечтательно улыбаюсь, он только мой.

Такой собственник.

С первых дней очень настойчивый с своих желаниях.

Пока иду вдоль улицы прилегающей к дому, всматриваюсь в окна квартиры в которой мы с мамочкой живем.

На кухне и в комнате свет.

Мама дома. Остается надеяться, что наша всезнающая соседка не успела транслировать мамочке свои "больные" выводы.

Открывая дверь старого подъезда пятиэтажки, осторожно озираюсь по сторонам, ныряю внутрь по ступенькам пахнущего сыростью подъезда. Миновав второй этаж, никак не могу остановить поток сбивающих друг друга мыслей.

Мне или придется рассказать, где я ночевала. Или соврать.

Теряюсь.

Настоящая причина почему не получилось приехать домой проста и стара как мир, а значит на данном этапе, мамочке может не понравится. Значит пока лучше соврать.

С каждым этажом ноги тяжелеют и шаги даются сложнее. Ощущение будто кто-то прикрепил булыжники, настолько тяжело переставлять ноги, ступая этажами выше.

Не хочу расстраивать вот так сразу. Для начала нужно познакомить ее с Аланом, затем постепенно она привыкнет к этой мысли, будет лучше понимать меня, когда я буду оставаться в той роскошной квартире.

Противно чувствовать себя обманщицей, которая тайком крадется домой после свидания домой.

Поднявшись на свой этаж, останавливаюсь, крепко сжимая перила лестницы.

Брат Айлин меня вымотал настолько, что с трудном преодолев пять этажей, все равно ощущаю как между ног саднит.

Озвучу мамочке версию с цензурой. Или вообще скажу, что ночевала у подружки. Все упрощается.

Набираю в легкие воздух, меряя пространство подъезда шагами, веду внутренний отчет прошлых событий, чтобы не запутаться самой, выстраиваю в голове четкую схему.

Перед входной дверью останавливаюсь: теперь у меня две связки ключей. Убираю лишнюю, с первого раза не могу попасть в личинку. А потом понимаю, что дверь не заперта.

Толкаю ее от себя, уверенно захожу внутрь, как вор всматриваясь вглубь пространства квартиры, прислушиваюсь.

Дома определенно кто-то есть, но это не мама. Оборачиваюсь, на вешалке нет маминых вещей.

Ставлю сумочку на комод, начинаю разуваться. Все вроде бы привычно, но что-то не так.

На кухне горит свет, но там никого, кроме Васьки, который с высоко поднятый хвостом вверх и его вечно требовательным