Сосуд (СИ) - Ольга Вереск

— Элжбет, не вы ли меня учили, что сплетни — это дело недостойных?! — опустив ресницы, чтобы скрыть лукавый блеск моих глаз, пробормотала я.

— И всё же?!

— Хорошо, расслабьтесь, и я постараюсь передать сказанное без лишних слов!

Спустя минуту, Элжбет открыла глаза, молча подошла к мадам Ульрик и пнула её под рёбра носком довольно тяжёлого башмака.

— Пусть это останется нашей тайной! — сурово произнесла она в лицо потрясённой до глубины души служанке. От такого та даже перестала голосить. А затем добрейшей души экономка взяла со стола вазу с цветами, вынула букет и методично и не торопясь полила беспамятную женщину водичкой. И подол платья тоже, хотя в этом не было никакой необходимости.

— Что?! Где… я?! — бормотала женщина с мокрым колтуном на голове вместо причёски.

— Мадам Ульрик, вы переутомились и упали в обморок! Я вас понимаю, эта жара — просто гнев божий! Пойдёмте, я провожу вас вниз! Вам пора!

— Но… я же не закончила! — попыталась запротестовать трудолюбивая портниха, но с Элжбет мало кому удавалось совладать.

— И всё же! В ваших услугах леди Кьяра более не нуждается!

Я и служанка, разинув рты, молча наблюдали, как две женщины вышли в открытую дверь и стали спускаться по лестнице вниз. По весьма крутой каменной лестнице, замечу.

— Миледи, а — а-а мадам Ульрик…ммм… случайно не оступится… ведь она в таком состоянии?! — шёпотом спросила меня Мена, моя личная служанка, поднявшись с колен.

— А часто у вас такое бывало?! — полюбопытствовала я, наливая себе чашечку ароматного чая.

— Ну — у-у, иногда…

— Вероятность есть, — и, видя, как в испуге округлились глаза девчонки, я поспешила её успокоить, — ой, да ладно, с ней же Элжбет!

— Это‑то и пугает! — тихо произнесла Мена, будто боялась, что её услышит кто‑то еще, кроме меня.

— Так, хорош дуреть! Пора за работу! Кто там у нас следующий по списку?! — деловито спросила я, снимая испорченное бальное платье и переодеваясь в своё.

— Учитель танцев, миледи! Господин Бельфлёр!

— Зови! Танцевать, так танцевать! Только ты, знаешь, что?! — постукивая пальцем по нижней губе, медленно проговорила я.

— Что, миледи?!

— Вазу со столика убери! Так, на всякий случай!

Рихард

Тронный зал Сумрака

— Что?! Только не говори мне, что за всем… всем этим… стоит он! Его даже не было в нашем мире, когда всё произошло! — я пытался взять контроль над Зверем, но он отчаянно рвался наружу. Шея нестерпимо чесалась, значит, до превращения осталось не долго.

— Он… не сказал тебе, да?! — тихо прошептав, долгожданная гостья присела на один из удобных диванчиков, стоящих у стены. — Не хватило смелости! У бога и не хватило!

— Что не сказал?! — присев рядом, я взял её руку в свою.

— Сардос тебе не дед, Рихард! — выдохнув, мать подняла на меня глаза. — Он твой отец!

— Это невозможно! — я не поверил, просто не мог поверить, хотя это объяснило бы многое в поведении Сардоса.

— Послушай меня, Гвендар не мог иметь детей… правда это или ложь, уже не узнать, но в ту ночь… в нашу брачную ночь в мои покои вошёл не он, а бог Смерти. Таков был договор между герцогом Даремским, отцом Гвендара, и Сардосом. Такова была цена могущества герцогства Дахрейн на долгие столетия…

— Леди Лайнвуд, то, что говорите вы, это полное… безумие! И я хотел бы верить всему, что вы мне сегодня рассказали… но это сложно!

— Я даю тебе слово, что ни в чем не солгала!

— Мне нужно нечто большее, чем ваше слово! Я не столь легковерен, думаю, вы это знаете.

— Что я могу сделать для тебя?! На чём мне поклясться?! — терзалась женщина, сжимая мои руки.

— Я хотел бы прочесть ваши мысли и увидеть ваши воспоминания, но для ментального мага я слишком слаб! Однако есть некто, кто сможет мне в этом помочь. Вы согласитесь на это?!

— Да! Без тени сомнений, — тут же кивнули в ответ.

— Что ж… И теперь… вы здесь! — встав со своего места, я прохаживался по залу — Мне хотелось бы знать, почему сейчас?! Ведь Сардос бессмертен!

— Я ждала… очень долго, в надежде, что он ослабит свой контроль над тобой и я смогу подойти к тебе так близко, чтобы не навредить ни тебе, ни другим своим детям… Но всё изменилось… Я кое‑что узнала… и ты в опасности, в ещё большей, чем представляет твоя жадная к чужим детям родовая магия или же Сардос!

— И что же это, если это не тайна?! — остановившись, я ждал. Терпеливо, как многие столетия до этого.

— Твоя… девушка. Сосуд, чьё сердце ты желаешь забрать!

— Это не так! — да, уже не так. Теперь Кьяра — это моя жизнь.

— Не лги мне, сын мой! Аарон пришел ко мне и всё рассказал! Он беспокоится…

— Аарон?! Мой драгоценный братец?! — о, боги, как же тяжело удерживать гнев в себе и не дать вырваться ему на свободу. Вместе с ним ведь выйдет и Зверь. — Так вот о чьих интересах ты печешься! Попросил мамочку разобраться со страшным старшим братом вместо него?!

— Я не пекусь! Я хочу, что бы все мои дети были счастливы и живы! — подойдя ко мне, мать схватила меня за руки и отвернула манжеты рукавов сюртука. — И ты знаешь, что это правда!

— Нет, не знаю! — мои руки всё еще были в её плену, и я хотел вырвать их, но некая сила удерживала меня, что само по себе было чудом.

— Тогда… узнаешь прямо сейчас! — серебро её колец, унизывающих все изящные пальцы, сверкающей чешуйчатой змейкой переползло на мои руки и, оплетя запястья, застыло браслетами древних артефактов. — Это Видарус и Маливера, древнее них только сама мать природа! Они дадут тебе силы сражаться с твоим драконом, побеждать его и подчинять! Не снимай их никогда, слышишь?! Чтобы тебе не говорил твой божественный отец!

— Это… невероятно! Где… — прокашлявшись, я молча уставился на мать.

— Нигде. Я создала их… многие столетия назад. Они ждали тебя… и вот, теперь на своем месте, — артефактор указала на мои запястья. — Смотри! Ты теперь хозяин собственного тела!

— Почему?! — удивился я такой щедрости. А золото драконьей чешуи растворялось на моей коже от лёгкого свечения артефактов. И вот уже я чувствую, что снова владею собой. Не Зверь, а я.

— Ты — мой сын, и я люблю тебя! — моё лицо обхватили её прохладные ладони. — Что бы тебе ни говорил Сардос и что бы ни думал ты сам!

— Но чем я…

— Просто назови меня мамой… хотя бы раз, — ласково прошептала женщина, способная меня удивить, — когда‑то давно ты делал это очень часто и легко…

— Я… постараюсь. Может быть, позже, — смущенно пробормотав слова благодарности, я потёр браслеты руками. Горячие, но не обжигают.