Свита короля - Нора Сакавич

После выпуска он мог бы приносить вам по пятнадцать, даже двадцать миллионов в год, а теперь вынужден снова начинать с нуля. В августе Рико убил одного из моих товарищей по команде и публично признался в этом. В ноябре он с помощью подкупа добыл нужную информацию в полиции Окленда – денежный след тянется в Южную Каролину из Калифорнии, – после чего вывел из строя еще одного игрока моей команды, а в декабре дал взятку врачу в Колумбии, психиатру клиники Истхейвен, чтобы тот продолжал истязания. На рождественских каникулах Рико насильно вернул мне естественный внешний вид, рассчитывая, что люди отца найдут и убьют меня. По большому счету, это из-за него случилась та перестрелка в Мэриленде, в которой погиб мой отец; из-за него федералы устроили все это расследование. На прошлой неделе, узнав о кончине вашего отца, он до полусмерти избил одного из Воронов. К счастью, под руку ему попался Жан Моро; Жан знает вашу семью и никогда не выдаст Рико, но сейчас он у нас и останется с нами до выздоровления, а в университете Эдгара Аллана начали негласное расследование инцидента. Администрация узнает о насилии и издевательствах в команде, которые покрывает ваш дядя, и кому-то придется за это ответить. Что, если в ходе расследования всплывут доказательства причастности Рико и к другим делам? Я не хочу сказать, что ваш брат неуправляем, – солгал Нил, – но он ведет себя неосмотрительно. Он все чаще переходит границы, потому что чувствует угрозу, но сейчас на нас смотрит слишком много людей. Очень скоро его поступки вскроются, и я даже думать боюсь, как это может сказаться на вас. Я не могу пойти на такой риск, поэтому отказываюсь играть за команду вашего дяди, простите.

Вновь последовало бесконечное – длившееся то ли день, то ли неделю, то ли год – молчание. После Итиро произнес:

– Смотри мне в лицо и слушай внимательно. – Нил медленно поднял взгляд. Улыбка Итиро исчезла без следа, угольно-черные глаза буравили насквозь. – Там, откуда я родом, цена слова человека равна цене его имени, а цена имени определяется тем, сколько крови он пролил за мою семью. Ты – человек непроверенный и ненадежный, ты не стоишь даже воздуха, которым дышишь. Мне следовало бы покончить с тобой и считать это справедливым возмещением убытков. Тем не менее, – продолжал Итиро, – ты – сын своего отца, а твой отец кое-что для меня значил. Это из-за него я приехал сюда сам, хотя мог послать к тебе любого. Знаешь, что я сделаю, если пойму, что напрасно потратил на тебя время? Знаешь, что будет с каждым из тех, с кем ты общался? Я убью всех, кто хотя бы стоял рядом с тобой, и растяну каждую смерть на долгие, долгие часы. – Это прозвучало не как угроза, но как обещание.

– Как мне убедить вас в том, что я говорю правду? – спросил Нил.

– Никак, – ответил Итиро и что-то коротко сказал на японском двум мужчинам, которые сидели впереди.

Тот, что занимал кресло переднего пассажира, достал из кармана мобильный телефон. Нил не понимал его речь, но гневные интонации говорили сами за себя. На какой-то безумный миг Нилу показалось, что этот человек приказывает жестоко расправиться со всеми Лисами. Нил стиснул зубы, подавляя приступ паники, и вперил взгляд в пустое сиденье, разделявшее его и Итиро. Разговор длился несколько минут, после чего мужчина спрятал телефон и обратился к своему хозяину совсем другим, почтительным тоном.

О чем бы он ни доложил, выражение лица Итиро не изменилось. Морияма задумчиво побарабанил пальцами по щиколотке. Сколько они просидели в тишине, десять минут или десять столетий, Нил не знал, но был уверен, что его в любом случае ждет смерть. В конце концов Итиро вынес приговор.

– Пожалуй, твоя жизнь все-таки имеет цену, – сказал он. – Отныне и до конца спортивной карьеры будешь отдавать мне восемьдесят процентов всех своих заработков. Те же условия распространяются на Дэя и Моро – это вполне справедливо, учитывая, сколько средств вложила в них моя семья. С тобой свяжутся, чтобы обговорить все детали. Если по окончании учебы ты не попадешь в сборную страны, сделка аннулируется и ты будешь казнен. Все понял?

Нил не верил своим ушам. Весь воздух из легких куда-то пропал; облегчение накрыло его такой огромной волной, что он едва не лишился сознания. Невероятным усилием сохранив ровный тон, он ответил:

– Да, понял. Я сейчас же передам ваши слова Кевину и Жану. Мы не подведем.

Итиро искоса посмотрел на него из-под полуприкрытых век.

– В таком случае ты пока свободен.

От неожиданности Нил чуть не забыл сказать «спасибо». Выходя из машины, он постарался, чтобы это не выглядело так, будто он спасается бегством, но, кажется, получилось не очень. Он аккуратно захлопнул за собой дверцу, и оба водителя завели двигатели. Пока автомобили не скрылись из виду, Нил стоял не шелохнувшись и смотрел им вслед, но даже после этого не почувствовал, что опасность миновала. Он рухнул на колени прямо на асфальт, вцепился ногтями в жесткий деним джинсов и попытался унять бешено колотящееся сердце.

Найдя наконец в себе силы встать, он двинулся по Окружной дороге к университету, к тому корпусу, где у Кевина проходила пара по истории. Часы на телефоне показывали, что до конца занятия осталось пятнадцать минут, поэтому Нил прислонился к стене напротив двери в аудиторию и стал ждать. Кевин вышел одним из последних. Завидев Нила, он опешил.

– Едем к Эбби, – сказал Нил на французском. – Надо поговорить с Жаном.

– Не сейчас, – нахмурился Кевин.

– Сейчас. – Видя, что он собирается уйти, Нил рукой преградил ему путь. – Я только что разговаривал с Итиро.

От ужаса Кевин поперхнулся, потом, не веря, прохрипел:

– Не шути так. – Нил молча сверлил его взглядом, пока Кевин, вздрогнув, не отступил на полшага. – Нет, это невозможно. Он даже Рико не удостаивает встречи. Он бы сюда не приехал.

– Идем, – коротко сказал Нил.

По пути в «Лисью башню» он отправил сообщение Эндрю, и тот уже ждал их на парковке возле общежития, сидя на капоте. В одной руке он держал небольшую продолговатую коробочку, в другой – сигарету. При их приближении он выбросил окурок, соскользнул с капота и отпер дверцы. До дома Эбби они доехали быстро; у нее было не заперто, и все же Нил постучал. Эбби открыла сразу. Увидев их на пороге, она нахмурилась, но в дом впустила.

– Разве вы сейчас не должны быть на занятиях? – спросила она.

– Нет, – ответил Нил. – Где Жан?

– Когда я заглядывала к нему, он спал.

– У нас важное дело. Я должен его разбудить.

Эбби скользнула глазами по безжизненному лицу Кевина и посторонилась, пропуская