Последний из могикан - Джеймс Купер

– Это сагамор! – вскричал Соколиный Глаз и ответил на зов своим громовым голосом. – Ну, теперь мы окружили их и с фронта, и с тыла!

Действие этого выстрела на гуронов было поразительно. Приведенные в отчаяние нападениями с тыла, воины сразу рассеялись, не думая ни о чем, кроме бегства. Многие из них пали под пулями и ударами делаваров.

Мы не станем останавливаться на встрече разведчика и Чингачгука или на еще более трогательной встрече Хейворда с Мунро. Достаточно было нескольких коротких, поспешно сказанных слов, чтобы объяснить положение и тех и других. Потом Соколиный Глаз указал своему отряду на сагамора и передал командование в руки вождя могикан. Чингачгук принял его с величавым достоинством. Он повел отряд назад через чащу; на равнине, где было достаточно деревьев для прикрытия, он отдал приказ остановиться.

Впереди виднелся крутой обрыв и простиралось узкое темное лесистое ущелье, тянувшееся на несколько миль. В этом густом лесу Ункас все еще продолжал сражаться с главными силами гуронов.

Могиканин и его друзья подошли к краю обрыва и стали внимательно прислушиваться к долетавшему до них шуму битвы. Несколько птиц, вспугнутых из своих гнезд, летали над деревьями долины; то тут, то там в воздух поднимались легкие клубы дыма, указывая, где всего жарче кипит схватка.

– Поле битвы, кажется, пермещается вверх, – сказал Дункан, кивнув в сторону, откуда раздался новый залп, – и если мы ударим на врага отсюда, пожалуй, немного пользы принесем нашим друзьям.

– Гуроны свернут в ущелье, где лес гуще, – сказал разведчик, – и тогда мы очутимся как раз на фланге… Ступай, сагамор. Ты едва поспеешь вовремя испустить военный клич и повести своих молодых воинов. Я останусь здесь. Ты знаешь меня, могиканин: ни один гурон не пройдет к тебе с тыла без того, чтобы «оленебой» не предупредил тебя об этом.

Индейский вождь остановился на минуту, наблюдая за битвой; оба отряда постепенно поднимались все выше по обрыву – верный признак торжества делаваров. Он не покинул своего поста до тех пор, пока не убедился, что друзья и враги уже близко, пока пули делаваров не защелкали по земле, словно град, предшествующий грозе. Соколиный Глаз, Мунро, Хейворд и Давид отошли на несколько шагов и стали под деревья, ожидая исхода битвы со спокойствием, свойственным только очень опытным бойцам.

Скоро выстрелы перестали тревожить эхо в лесу; казалось, они раздавались уже на открытой местности. Потом на опушке леса стали показываться воины; дойдя до прогалины, они собирались все вместе, как будто готовились дать тут последний отпор. Вскоре они слились в одну темную линию. Хейворд испытывал сильное нетерпение и тревожно поглядывал на Чингачгука. Вождь все еще сидел на утесе и следил за битвой с таким видом, словно он находился здесь только для того, чтобы наблюдать за ходом сражения.

– Делавару пора ударить по врагу! – сказал Дункан.

– Нет, нет еще! – ответил разведчик. – Когда делавар почует близость друзей, он даст им знать, что находится здесь… Смотрите, смотрите, негодяи сбились в одну кучу вон под теми соснами, словно пчелы, возвратившиеся после полета! Господи боже мой! Да любая женщина могла бы всадить пулю в такой клубок проклятых мингов!

В эту минуту раздался боевой клич, и с десяток гуро-нов рухнули от залпа, данного Чингачгуком и его отрядом. В ответ на этот залп из лесу донесся другой боевой клич, и в воздухе раздался громкий вой, словно тысяча голосов слилась в едином звуке. Гуроны дрогнули, ряды их раскололись, и Ункас во главе сотни воинов прорвался из лесу через эту брешь.

Молодой воин махнул рукой вправо и влево, указывая на врага своим воинам. Разбитые гуроны бросились снова в лес, преследуемые победоносными воинами племени ленапов. Прошло не более минуты, а звуки уже замирали в различных направлениях и постепенно терялись под сводами леса. Но одна маленькая кучка гуронов, очевидно, не желавшая искать прикрытия, медленно и мрачно продолжала подниматься по косогору, только что покинутому Чингачгуком и его отрядом. Магуа выделялся в этой группе свирепым лицом и высокомерными, властными движениями.

Ункас остался почти один, так как, желая продолжать преследование врагов, разослал почти всех своих воинов. Но он забыл всякую осторожность, когда в глаза ему бросилась фигура Хитрой Лисицы. Он испустил боевой клич, на который отозвалось шесть-семь воинов, и ринулся на врага, не обращая внимания на неравенство сил. Магуа, не спускавший с него глаз, остановился, со злобной радостью готовясь встретить нападение. Но в ту минуту, когда он уже решил, что по неосмотрительности пылкий враг угодит в его руки, раздался снова боевой клич и на подмогу Ункасу бросился Соколиный Глаз в сопровождении своих белых воинов. Гурон сейчас же отступил и начал быстро подниматься вверх по косогору.

Сейчас было не до приветствий или поздравлений: Ункас, хотя и знал о присутствии своих друзей, продолжал преследование с быстротой ветра. Напрасно Соколиный Глаз кричал ему, чтобы он остерегался засады, – молодой могиканин пренебрегал неприятельским огнем и принудил врага бежать так же стремительно, как он сам. Вскоре преследуемые и преследователи на небольшом расстоянии друг от друга вошли в селение вейандотов.

Ободренные видом своих жилищ, хотя и утомленные преследованием, гуроны остановились у хижины совета и стали биться с яростью отчаяния. Нападение делаваров походило на ураган. Томагавк Ункаса, выстрелы Соколиного Глаза, твердая еще рука Мунро – все пошло в ход, и земля вскоре была усеяна трупами их врагов. Но Магуа, по-прежнему бросавшийся в самую гущу схватки, остался невредим. Когда хитрый вождь увидел, что все его товарищи пали, он испустил крик гнева и отчаяния и покинул поле сражения с двумя уцелевшими в битве друзьями.

Ункас бросился за ним; Соколиный Глаз, Хейворд и Давид бежали следом за молодым вождем. Разведчик делал все, что мог, выставив вперед дуло ружья и прикрывая им друга, словно заколдованным щитом. Магуа сделал было последнюю попытку отомстить за все свои потери, но, отказавшись от этого намерения, одним прыжком скрылся в чаще. Враги его последовали за ним, и неожиданно все они проскользнули в известную уже читателю пещеру. Соколиный Глаз радостно объявил, что теперь победа в их руках. Преследователи бросились в длинный узкий проход как раз вовремя, чтобы не потерять из виду убегавших гуронов. Вопли женщин и плач детей, сотни испуганных голосов отдавались под гулкими сводами. Вся пещера при тусклом, неверном свете казалась преддверием ада.

Ункас не спускал глаз с вождя гуронов, как будто только он один на свете существовал для него. Хейворд и разведчик бежали за ним по пятам, движимые общим чувством. Путь их в темных, мрачных проходах становился все запутаннее; фигуры убегавших воинов виднелись все реже и менее отчетливо. Одну минуту друзья думали, что потеряли след гуронов, как вдруг светлое платье мелькнуло у отдаленного прохода, который, по-видимому, вел к горе.