Шхуна, которая не желала плавать (СИ) - Моуэт Фарли

Чтобы освободить «Джозефину», было необходимо сначала восстановить ее плавучесть — поднять посадку не просто до ватерлинии, но гораздо выше. Это значило снять с нее все, что имеет хоть какой-то вес, а затем уж залатать ее до такого уровня, до какого удастся откачать воду или вытеснить ее сжатым воздухом.

После полудня 19 октября на борт «Джозефины» доставили две восьмидюймовые спасательные помпы, и спасательная команда начала строить для них горизонтальные платформы на покосившейся палубе. Пока их устанавливали, другая бригада трудилась, запечатывая все помещения и емкости буксира, все, куда только можно было добраться. В это же время в затопленном нутре корабля работали два водолаза, закрывая прочие места. К примеру, туннель для гребного вала и множество вспомогательных танков корабля. Затем от двух компрессоров, установленных на лодочной палубе «Джозефины», к этим потенциальным поплавкам были проведены два воздушных рукава.

Это предварительные операции. Главная же задача — заделка пробоины в затопленном машинном отделении. Без этого корабль никогда бы не всплыл достаточно высоко, чтобы пройти через окружающие его рифы.

С этой проблемой встретился также и Чедвик, который предполагал решить ее, подняв корму корабля над землей настолько, чтобы водолазы смогли добраться до распоротой и потрескавшейся обшивки днища.

Фетерстон принял другое решение. Он намеревался не поднять корабль, а накренить его на правую сторону.

Днем 20 октября он поставил «Кохран» в четырехстах ярдах от берега и протянул трос его лебедки к «Джозефине». Фетерстон приказал также включить помпы и компрессоры, откачать воду и закачать воздух, чтобы хотя бы на несколько дюймов поднять корму над дном. На «Кохране» заработала лебедка. Его двухдюймовый трос натянулся как струна, и «Джозефина» накренилась на три фута вправо. Этого оказалось достаточно.

Под машинным отделением теперь образовалось достаточно места, чтобы Нолан и Сквайр смогли проползти туда и наложить заплатки.

Погода, казалось, собралась сделать все, чтобы поднять давление у Фетерстона. Еще до окончания работ вечером 20-го задул ураганный северо-западный ветер, и к полуночи волны опять стали перехлестывать «Джозефину», угрожая помпам и компрессорам на палубах. Только очень смелые, на грани риска действия Боба Купера и Бака Дассильвы избавили судно от этой неприятности. До окончания урагана пришлось прекратить все работы.

А ураган продолжался без перерыва весь следующий день.

Фетерстон постепенно терял терпение, а его люди, настроенные философски, пользовались благами передышки.

Спасатели, не желая того, стали поистине приманкой для орд туристов, которые нахлынули на остров. Толпы жителей материка, в ярких рубашках и широкополых соломенных шляпах, взбирались на скалы, чтобы глазеть на сидящие на мели корабли. Среди них особую активность проявляли живописные стайки туристок, чье восхищение загорелыми и мускулистыми спасателями было весьма бурным.

Происходили и события почти фантастические. В команде «Джозефины» был скромный молодой техник из деревушки в Кейп-Бретоне. Будучи приверженцем Пресвитерианской церкви, он считал женщину инструментом дьявола. К несчастью для него, одна из туристок, статная блондинка, решила, что молодой техник — как раз то, что ей «прописал доктор», а ее туристическое бюро таких услуг не предоставляло.

Поскольку ее интерес стал явным, молодой техник все откровеннее страдал. Однажды она всю ночь пикетировала «Лейчестер», и бедняга вообще не решился сойти на берег. Но это его не спасло. Ранним утром он проснулся от шороха шелкового платья и когда зажег спичку, то увидел упрямую «приспешницу дьявола», которая взобралась на корабль, проникла в каюту и уже готовилась нырнуть к нему в койку.

Он спас свою репутацию, ускользнув от красотки по якорной цепи. История кажется невероятной, но эти шотландцы такой упрямый народ.

Но бегство дало ему лишь короткую передышку. Прекрасная туристка стала еще настойчивее. Молодой человек имел уже такой загнанный вид, что даже команда спасателей, которые сперва считали, что он просто сошел с ума, коли избегает счастья, которое само валится ему в койку, начала сочувствовать парню. Однажды несчастного так припекло, что он даже попросил у водолаза разрешения надеть его костюм, чтобы присоединиться к работам под водой. Водолаз, которого он попросил об этом, отказывался. Причину отказа он объяснил так:

— Увидев эту девушку в деле, я понял, что это ничего не даст парню. Она спустилась бы за ним хоть в преисподнюю. В полном водолазном снаряжении он ни за что бы от нее не убежал. Я не мог допустить этого. Вода была прозрачная, и вся компания спасателей собралась на борту, следя за представлением.

Пока молодой человек вел свою обреченную на поражение битву, остальные люди «Фаундейшен» принимали поклонение туристок со всей скромностью — и брали от него все возможное. Фетерстон в полном одиночестве переживал изменчивость направления ветра — его некому было поддержать.

К утру 22 октября Фетерстон уже по горло насытился неудачными попытками завершить ремонт и возникающими непрерывно новыми осложнениями. Он решил спустить «Джозефину» на воду, чего бы это ни стоило.

— Капитан в этот день настроился на работу, — вспоминал один из спасателей. — Бог помогает нам, «Джозефине» и Бермудам тоже, когда случается что-то неладное. Его челюсть выступила вперед так, что я думал: сейчас он споткнется об нее. Итак, в этот день мы вышли на работу, нацеленные на победу.

Первыми приступили к работе водолазы, и вскоре после рассвета они уже спустились вниз, чтобы поставить новые заплатки и поправить старые, которые сдвинулись во время шторма. Дассильва и Купер почистили насосы и компрессоры, привели их в рабочее состояние. «Кохран» развел пары и встал на якорь в намеченном месте. Рядом уже стоял буксир ST-10.

Фетерстон много часов провел в трудах, выясняя с помощью эхолота расположение отмелей и рифов в сторону моря от «Джозефины», но ему удалось найти только один приемлемый проход. Это был естественный канал между рифами и верхушками коралловых выступов. Но канал оказался так узок, что в некоторых местах его ширина была не больше, чем у самой «Джозефины».

К 10.00 из буксира по возможности откачали воду, а в него, повсюду, где только держался воздух, закачали его под давлением компрессором. Хотя корабль почти по всей длине опирался на грунт, он никогда не был так легок, как сейчас. Настало время тащить его «Кохраном».

«Кохран» приступил к своей работе, подбадриваемый голосами нескольких сот зевак, собравшихся на окрестных скалах. «Джозефина», содрогаясь, начала дробить коралловое углубление, в котором она оказалась. Через час она уже пропахала борозду длиной в сотню футов. Потом, когда корму развернули в сторону моря, корабль оказался неподвижно зажатым между рядом коралловых выступов.

По приказу Фетерстона с буксира ST-10 на нос пострадавшего корабля протянули толстый трос и начали тащить, водя из стороны в сторону. Это заставило «Джозефину» качаться туда-сюда, дробя коралловые выступы, которые мешали ей продвигаться к морю. Но это привело к появлению трещин и вмятин на ее обшивке. Увы, с этим уже ничего нельзя было поделать.

В 12.00 «Кохран» опять начал тянуть, и «Джозефина» снова пошла вперед, ударяясь и кренясь еще на трех линиях рифов. Так продолжалось до 12.20, когда она проскребла по верхушке последнего кораллового выступа и оказалась наконец на чистой воде.

Судно высвободилось, но едва держалось на плаву. Пока ST-10 тянул ее к докам близ Гамильтона, «Джозефина» заметно погрузилась в воду.

— Единственное, что держало ее на плаву, — это сжатый воздух, закачанный во внутренние помещения и танки, — вспоминает Боб Купер. — Насосы не справлялись. Если бы мы остались без компрессоров хотя бы на пять минут, мы бы потеряли корабль.

От места трагедии до доков было целых семь миль, и к тому времени, когда буксир прошел половину пути, «Джозефина» уже осела так, что ST-10 не мог ее тащить дальше. В этот поистине решающий момент, взметая горы пены, подошел адмиралтейский буксир и начал помогать буксиру с правого борта. Только с его помощью удалось наконец затянуть тонущий буксир в док.