Москва-Лондон - Ефим Лехерзак

шедшие годы Ходсон создал во всех частях Англии десятки высокодоходных ферм узкой специализации, что позволяло получать с них огромные

доходы! По соседству с этими новыми фермами Грешема простирались земли старинной земельной аристократии, титулованной знати, пэров Англии. Сдавая свои земли мелким арендаторам на длительные, порою чуть ли не на полстолетия и больше, сроки, не видя новых форм и возможностей в эксплуатации земли, не желая и не умея хозяйничать, эти аристократы только на такой долгосрочной аренде своих земель теряли девять десятых своих возможных доходов и, естественно, разорялись…

По совету Ходсона Грешем не сдал в аренду ни клочка своей земли. Во главе каждой из ферм были поставлены хорошо знающие свое дело люди, получавшие высокое жалованье в кассе сэра Томаса Грешема. За всеми ими зорко и властно приглядывал опытнейший земледелец и землевладелец Джеймс Ходсон, эсквайр, который за свою нелегкую службу тоже получал жалованье все в той же кассе Томаса Грешема, но уже в виде высокого процента с общего дохода возглавляемого им дела…

… — Сэр Джеймс, я чертовски рад видеть вас! — приветствовал Ходсона Грешем, поднявшись с кресла и протягивая ему обе руки. — Надеюсь, у вас все в порядке? Дела и семья, как всегда, хорошо?

— О да, сэр Томас, пока удача и счастье сопутствуют во всех моих делах.

— Поверьте, дорогой мой, я чрезвычайно рад за вас. Надеюсь, Господь

и впредь будет к вам милостив. Прошу вас, садитесь поближе к камину.

Хотите вина или чего-нибудь покрепче?

— Благодарю вас, сэр Томас, меня бы, пожалуй, вполне устроил глоток-другой не слишком сладкого вина.

— Превосходно. Я с удовольствием составлю вам компанию.

Они молча пили вино. Тем временем в камине весело потрескивали поленья, тепло нежно обволакивало тело мягкой усыпляющей пеленой.

— Мне нужен ваш совет, дорогой сэр Джеймс, — проговорил Грешем.

— Если вы полагаете, что я способен его дать, то я, разумеется, к вашим услугам, сэр Томас.

— Благодарю вас. Что бы вы мне сказали, предложи я вдвое, если не втрое, увеличить мои землевладения?

Ходсон весьма равнодушно пожал плечами, сделал сразу несколько глотков вина и проговорил:

— Я всегда утверждал, что такое размещение капитала наиболее разумно и выгодно. Очень рад, что вы разделяете мою точку зрения, сэр Томас.

Грешем подошел к окну и раздвинул шторы. Серый пасмурный день лениво дожевывал утренний туман. Отдельные его клочья тяжело нависали над близкой Темзой, но, если присмотреться как следует, можно было бы увидеть многочисленные лодки переправщиков, снующие с одного берега к другому с различными грузами или с людьми. Несмотря на воскресный день, Лондон не отправился отдыхать куда-нибудь на лоно природы. Лондон жил вовсе без выходных дней.

Продолжая смотреть в окно, Грешем промолвил:

— Вы, разумеется, правы, сэр Джеймс, но на этот раз я думал о расширении своих землевладений несколько иным путем.

— Я полагаю, вы имеете в виду увеличение своих землевладений за счет изъятия общинных земель?

— Гм… — недовольно поморщился Грешем от такой явно излишней прямолинейности суждений Ходсона. — Да… Но при этом я надеялся стать не родоначальником такого расширения своих земельных владений, а всего лишь одним из бесчисленных лекарей смертельно больного организма. Что посоветуете по этому поводу, друг мой?

— Я давно удивляюсь вашему благородству и долготерпению… — невозмутимо потягивая свое вино и глядя на огонь в камине, проговорил Ходсон. — Вы стали одним из крупнейших землевладельцев Англии, лендлордом самого высокого ранга, расплачиваясь за все свои земельные приобретения полновесной золотой монетой. Но в это же время сотни энергичных и хорошо чувствующих пульс нашей сегодняшней жизни людей составили уже крупнейшие состояния, попросту самовольно и безвозмездно прирезая общинные земли к своим. Я уверен, сэр Томас, ваша репутация еще более упрочится, если все будут знать, что вы отнюдь не белая ворона. Эту редкостную птицу никто не боится, но никто с ней не желает иметь дело. Я давно хотел вам сказать об этом, сэр Томас…

Грешем порывисто отошел от окна и сел в свое кресло напротив Ходсона. Положив свои руки ему на колени и широко улыбаясь, он воскликнул:

— Благодарю вас, дорогой друг, вы развеяли последние сомнения!

— У меня уже сейчас есть на примете полтора-два десятка крестьянских общин по соседству с вашими имениями, фермами и поместьями, земли которых слишком хороши для того, чтобы принадлежать всем, то есть никому. Я абсолютно убежден в том, что они вполне созрели для того, чтобы обрести наконец единственного своего хозяина, и я не понимаю, почему бы именно вам не стать им. Между прочим, свои собственные владения я значительно расширил именно таким образом. Собственно, почти утроил их…

— Превосходно, сэр Джеймс! — Грешем уже давно и с полным основанием обращался к Ходсону как к владетельному джентльмену67. — Светлая мысль. Но каким образом вы собираетесь осуществить претворение ее

в жизнь?

— Отряд хорошо вооруженных, обученных и оплаченных людей — моя, разумеется, забота, а все остальное — сверху, сэр Томас, — усмехнулся эсквайр.

— Что вы хотите этим сказать? — засмеялся Грешем. — Уж не Господа ли Бога вы намерены подвигнуть на это святое дело?

— О нет! — засмеялся и Ходсон. — Я бы предпочел, чтобы во время этой нашей работы он спал долго, крепко и безмятежно. Говоря же о помощи сверху, я имел в виду сэра Томаса Одрича со своей палатой общин и королев-скими чиновниками…

— Мы только что перед вами обсудили с ним эту проблему, и вы могли бы уже завтра навестить его в Сити, если, разумеется, это не слишком за-

труднит вас. Я должен признаться, сэр Джеймс, что чрезвычайно признателен вам за советы и помощь по воплощению их в жизнь. Уверяю вас, они бесценны! — Грешем подошел к изящной конторке красного дерева, слегка приподнял ее крышку и вынул черный, лак с золотом, футляр. — Надеюсь, вас не слишком обременит моя просьба передать вашей уважаемой супруге, леди Мерион, мой скромный подарок в связи с благополучным разрешением ее от бремени? Мне кажется, он может понравиться ей — там старинное ожерелье восточной работы…

Ходсон поднялся и склонился в глубоком поклоне.

— Благодарю вас, сэр Томас… — проговорил он дрогнувшим от волнения голосом. — Вы всегда так щедры ко мне… к моей семье… Мерион будет счастлива!

— Доставлять радость женщинам — истинный долг настоящих мужчин, не правда ли, дорогой сэр Джеймс? Ну что же, я жду от вас хороших и добрых вестей. Надеюсь, вы примете все необходимые меры предосторожно-