Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович

Все те же морды вокруг… лысый, толстуха меховая, суслик-франт… На той кровати тоже опять спят, судя по ногам, та же дамочка, но боты валяются у другой ножки. Понятно, вставала, это не криминал. Но похож каблук, вот похож и все тут. Сравнить бы по отпечаткам, да с фото и размерами, как в правильных детективах. Но не то время и место. Нынче война. Да и отопрется дамочка сразу – ходила гадить, что такого. Пальто, конечно, другое, может, и вообще не брюнетка. Жора ее вряд ли узнает, да и ничего не доказывает узнавание. Заигрывала и все. Но здесь война…

Иванов достал из-за пазухи флягу:

– За помин души!

Глотнули. Коньяк Тимофей не любил, а сейчас уж и совсем противно стало. Поднялся, неуклюже задев кровать.

– Все одно Гитлеру капут!

На морозце полегчало. Тимофей душевно сплюнул:

– Ну и гадость!

– Коньяк как коньяк. И вообще ты и вкусом вживаться должен. По методу Станиславского.

– Я не про коньяк и Станиславского, а вообще.

– Не томничай. Отлично сыграл, – Иванов нормально надел шапку. – После войны, если пропадет желание в контрразведке оставаться, в театральный поступай. Умеешь, я даже не ожидал.

– Что там уметь…, надо, значит надо. Думаю, клюнут. Хотя, может и нет, – Тимофей вынул из-за пазухи пистолет, поставил на предохранитель и убрал в кобуру. – Делом-то займемся?

– Займемся. Только ты сначала скажи – чего именно эту деваху заподозрил? Не спорю, вполне сомнительная. Но как ты ее угадал? Ее же и не видно под тряпьем.

– Да черт ее знает. По обуви, наверное. И еще как-то, – Тимофей неопределенно покрутил рукой. – Она отличается.

– Верно. Вроде как ждет красавица, когда окликнут. И без особого страха, хоть с напряжением, – Иванов хмыкнул. – Нет, я тоже не могу объяснить. Они там все напряженные и боятся, так почему именно эта барышня… Нет, то не по моей части. Пойдем лучше, займемся чем я умею.

Обход подъездов много времени не занял. Поднимались наверх, поочередно светили фонариком: сначала Тимофей прибивал на дверь чердака листок объявления на мадьярском «Выход запрещен! Опасно!», потом старший лейтенант ставил за порогом ловушку. Ничего сложного – «лимонка», тонкая проволочка внатяг – элементарное минирование, но Тимофею с подобным сталкиваться не приходилось. Мины, понятно, видел, но тут даже еще проще. Оставшиеся объявления присобачили на дверях подъездов:

– Старательно писал Дмитриевич, – сказал Тимофей. – Опасается, что сдуру жильцы полезут. Я вот тоже… Рванет кого-то не того – ой, погано будет.

– «Не те» ночью в тепле сидят, а не по крышам лазят, – напомнил старший лейтенант.

В кабине «опель-пежо» согрелись, тихо обсуждали план на завтра. У улицы Андраши бахало и воевало, порой всполохи разрывов озаряли двор. Небо тоже оставалось неспокойным: наши штурмовики «ушли спать», но гудело невидимо – немцы норовили сбросить грузы осажденным, да и про ночные бомбы на головы русских не забывали. Сержанту Лавренко было сказано «покемарить», возражать глупо, следующий день, да наверное, и не один, будет напряженным.

Вроде глаза только закрыл, как пихнули в бок:

– Нарвался кто-то. Второй подъезд, кажется.

Тимофей выпал из машины, старший лейтенант уже беззвучно шмыгнул через двор.

Холодный, гулкий подъезд, кованые ледяные завитушки перил, смутные звуки наверху…

– Не гони, Тима, а то успеем не туда, – шипел Иванов.

Дверь на чердак оказалась распахнута, побита осколками, еще витал в воздухе характерный дым и запах гранатной взрывчатки. Иванов ужом заскользнул внутрь. В темноте, под скатом крыши, хлопнул пистолетный выстрел – старший лейтенант мгновенно ответил очередью, Тимофей из-за косяка двери добавил. Вспышки на автоматном стволе порядком слепили…

Тишина… только порохового дыма стало погуще.

Тимофей осторожно обошел кирпичную колонну, Иванов двигался с другой стороны.

– Здесь он. Подсвечу, – прошептал старший лейтенант.

На миг вспыхнул луч фонарика…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Человек в темной куртке и мешковатых ватных шароварах лежал на спине. Пистолет в руке, рядом длинный белый зигзаг размотанного бинта, кровью все залито…

– Зря патроны жгли, этот-то самоизлечился, в башку себе пальнул, – догадался Иванов.

– Еще должны быть, – шепнул Тимофей.

Следы на пыли были очевидны: раненого успели оттащить от двери – борозды от каблуков тянулись. Куда остальные ушли, тоже понятно – скрипела створка распахнутого ближайшего слухового окна.

– Тот тоже подраненный, – Иванов показал на пятна крови. – Один…

Снаружи было светлее, следы на снегу очевидны.

– Как бы не встретил, – намекнул Тимофей.

– Я здесь пошуршу, а ты к тому окну…

Сержант Лавренко выполз на снег и почти сразу увидел согнутую фигуру:

– К пожарной лестнице уходит!

Пригнувшийся человек обернулся, вскинул руку с пистолетом. Очередь штурмового автомата опередила – диверсант сделал неловкий шаг вбок, еще больше согнулся и беззвучно исчез за краем крыши.

Прошли по следам, глянули вниз… Лежало черной закорючкой тело упавшего диверсанта рядом с крышей хозпостройки, рядом уже стояли, задрав головы, остальные бойцы опергруппы – Земляков вывел своевременно. От связистов тоже подходили встревоженные стрельбой солдаты.

Иванов мигнул фонариком, крикнул:

– Всё уже, очистили.

У слухового окна нашли хитрый сигнальный фонарь: мощный, с цветными фильтрами и кнопкой для мигания.

– Редкая вещь, вообще не знал, что такие делали, – подивился Иванов.

– Пригодится. А я у того мертвяка пистолет заберу, Сашке отдам.

– Отдавай. Машина в порядке, гоняет хорошо, чего бойца не поощрить.

Гранату на дверь Иванов поставил свежую, а когда спускались, заметил:

– Второй-то прямо туда же свалился – куда они ефрейтора выкинули. Судьба.

– Он-то с носом и ушами упал – пробормотал Тимофей. – А так да, сортирная война, говняная.

– Дальше только хуже будет, Тима. Может, во времена Наполеона почище воевали: сабли блестящие, каре на просторном поле, пленные, сидящие в трактире «под честное слово», бокал шампанского перед расстрелом. Благодать!

– Как говорил Захарыч, «отож какой нам выбор даден»? Никакого. Обойдемся без шампанского.

9 января советские штурмовые группы, усиленные огнеметчиками, успешно атаковали железнодорожную станцию, вынудили немцев отводить войска из района Рпкашполота. Удалось выбить немцев из парка, начался штурм казарм на улице Хэс.

В ночь на 10-е января разведгруппа штаба Дунайской флотилии под командованием старшего лейтенанта В.А. Калганова вышла в тыл противника по системе канализационных труб и проникла в здание Управления Дунайского пароходства. Разведгруппе удалось захватить карты минной обстановки на Дунае и мест затопления судов на фарватерах.

За сутки занято 350 кварталов. Люфтваффе выполнило 38 полетов с грузами для окруженной группировки.

К западу от города продолжаются ожесточеннейшие бои. Северо-западнее Секешфехервара противник атакует упорно, крупными силами, вводя в бой до 200 танков и штурмовых орудий одновременно.

* * *

Шагал Тимофей, притоптывая замерзшими ногами, до угла, потом обратно до штабного подъезда, скучал и раздумывал над тем, что стоять настоящим часовым ему не приходилось. В траншеях или на охране машин – сколько угольно, а вот так торчать, прогуливаясь на виду – не случалось. В шинели вроде и тепло, но не совсем. Сменил Жору – к мелкому саперу подкатывать точно не будут, поскольку уже пробовали, да и утро было – народу кругом много. А вот сейчас самое время – машины опергруппы разъехались, с этой стороны двора пусто, лишь часовой одинокий и скучающий. Имелась, правда, мысль, что вообще не рискнут в том же месте гадить, сразу после вчерашнего и ночной стрельбы. Могли к связистам сунуться, но там предупреждены, посты удвоенные, шансов мало. Рискнут повторить здесь или нет?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})