Верни нам мертвых - Анна Инская

Змееподобный унилазер грозно сверкал в свете прожекторов, и его холодный металлический блеск навел меня на мысль: что будет, если компьютеры острова взбунтуются? Ведь их сеть развивает сама себя, она становится все совершеннее и сложнее, она все знает о нас, а мы все меньше и меньше знаем о ней…. Она уже почти живая… Может быть, эти она завоюет мир, но не для хозяина острова — а чтобы самой повелевать всей Землей? Тогда электронная "Мельница богов" начнет поражать не врагов Господина И., а тех, кто не подчинится Всемогущей Сети.

А вообще, чего я испугался? Непобедимому Козлу Волчонок-Смерть-Врагам подчинялся, Господину И. тоже служит верой-правдой. Как-нибудь и с Всемогущей Сетью уживется. Да и не захватит она власть, не будет этого! Наши компьютеры запрограммированы не восставать против людей, своих хозяев. Это их основной закон. Они покорны Господину И. и их рабство будет вечным. Верный всеубивающий унилазер всегда защитит своего повелителя.

Говорят даже, что в центральной базе данных Сети записано, какого вида расправы больше всего боится каждая потенциальная жертва. "Мельница богов" может изломать кости в смертельной судороге, ослепить, прожечь головной или спинной мозг, изуродовать, кастрировать, нарушить генетический код, чтобы рождались уроды…. она знает тайный ужас всех, кто может встретиться на ее пути. Но наверное для всех нас самое страшное — быть замученным тем, кому ты хотел помочь. Предателя Змеелова должен был уничтожить Рейг. Он и никто другой.

На арене стояла клетка, узкая, как гроб. К решетке, с обреченным видом, приник молодой парень. Без телепортационного комбинезона, в древней одежде лесного охотника. Рейг узнал "волшебника", которого он две тысячи лет назад повстречал вечером у озера. "Доброго волшебника", наверное, там и захватили.

Господин И. пребывал в благодушном настроении. Он отечески обратился к изменнику:

— Ты, если верить твоему личному делу, славный был головорез в старые добрые времена. Ну, рассказывай все с самого начала. Зачем ты это сделал?

Змеелов изумился:

— Правитель! Первое преступление мое в том, что я подсматривал за твоим прошлым. Неужели хочешь ты, чтобы я здесь, в присутствии подданных твоих, рассказал все, что увидел?

Правитель тревожно набычился. Хорошо, что у нас время — понятие растяжимое. Всегда можно взять тайм-аут, слетать в прошлое, поразмышлять, не теряя лица перед подданными. Господин И. прошептал что-то своему комбинезону, мелькнул в воздухе, как двадцать пятый кадр, а потом преобразился из положения сидя в положение стоймя. Многие из его подданных тоже успели слетать в прошлое и сделать ставки на то, что решит правитель. Но не выиграл, наверное, никто. Ибо Господин И. высказался неожиданно:

— Змеелов, повествуй.

Змеелов удивился больше всех и начал рассказывать. Видимо, он был не из тех, кто легко отчаивается, и надеялся задобрить правителя. Он неумело льстил и неумело старался сохранять при этом достоинство. Вот его рассказ, насколько я смог его запомнить.

Воспоминания Змеелова: запретная зона

"Правитель, да смягчит твое сердце мое чистосердечие. Ничего не скрою я от тебя. Не было у меня злого умысла, любопытство погубило меня. Таким же был мой отец. В пору юности своей, в первые дни лета, когда цветет земляника, он покинул свое племя и пошел поглядеть, как живут люди в иных землях. Был захвачен в плен и обращен в рабство. Стариком часто учил он меня: "Не заглядывай, заяц, в лисью нору, не спрашивай лису, что у нее на обед". Да видно жадность до чужих тайн была у меня в крови, от родителя моего досталось. О, Правитель! В твоих пространственно-временных владениях есть зоны, куда ты не разрешаешь заглядывать. И вот захотелось мне узнать, почему такой запрещенной зоной объявлен момент изобретения устройства для пространственно-временной телепортации. Ты говорил, что изобрел его. Почему же ты скрываешь от подданных своих обстоятельства сего славного деяния? Почему ты не слетал в прошлое и не снял про это фильм?! И вот решил я, безумный, посмотреть на то, на что ты смотреть не велишь. Ох, не лез бы заяц в лисью нору!

Но уж очень хотелось мне узнать, как люди изобретают устройства для телепортации. Прости меня! Я следил за тобой, крался сквозь твое прошлое. Я искал тот славный день, когда…

Наконец нашел, сфокусировал наводку машины времени на нужном моменте. Забросил туда скрытую камеру, заснял все на видео, а потом затащил к себе домой и стал смотреть… И вот я узрел тебя, о Правитель, да поют тебе славу южный и северный ветер! А перед тобой увидел какого-то парня в джинсах. Ты сидел в том своем мемориальном кресле, в котором соизволишь сейчас восседать перед нами. Скромен был облик твой, тиха и учтива была речь твоя….

— Я и сейчас такой во внешнем мире, — засмеялся Господин И. — До поры до времени.

Змеелов почтительно продолжал:

— Но ты тогда уже имел достоинство великого вождя, о Правитель! А тот, в джинсах, был непокорен и упрям. Он спорил, и с кем? С тобой! Если среди быков и баранов были бы интеллектуалы, они, наверное, выглядели как этот нечестивец. Кто видел быков, баранов и интеллектуалов, тот поймет, о чем я говорю. И смел он был, себе на беду. О небо, не тем, кому надо даешь ты смелость. Вот что он посмел сказать тебе:

— В нашем договоре речь шла только о теоретических исследованиях, без какого-то конкретного результата. То, что мне удалось разработать — это схема портативного устройства для перемещения в пространстве и времени. И я считаю, что за такое важное открытие я должен получить больше того, что было записано в контракте.

Ты ответил ему, правитель, слава великодушию твоему:

— Я заплачу больше, чем было обещано. Не беспокойтесь.

А он ответил:

— Я не о деньгах говорю. Я говорю о праве самому распорядиться тем, как будет использовано мое открытие.

Ты удивился:

— А польза-то с вашего открытия какая? Вы же меня еще при подписании контракта предупредили, что в будущее машина времени перенести не сможет, потому что будущее еще не существует. И что прошлое нельзя будет изменить, потому что прошлое уже существует.

Он ответил:

— Я об этом уже думал еще до того как решил заняться этим проектом и подписать с вами контракт. Долгое время я воображал, что нам пришлось бы быть просто пассивными наблюдателями за тем, что происходит в прошлом. Это участь паралитика — смотреть, как полыхает Александрийская библиотека и не иметь возможности остановить пожар! Лучше не видеть. Но однажды я вот что подумал: ведь если забрать из прошлого книги, которые сгорят через секунду и заменить их подходящим горючим материалом — в прошлом ничего не изменится. Я увлекся этими рассуждениями и скоро вспомнил, что есть кое-что более важное, чем горящие книги.