Камикадзе. Пилоты-смертники - Юрий Иванов

Лемей пришел к выводу о необходимости изменить тактику и бомбить по площадям, совершать налеты ночью и на сравнительно малой высоте, широко использовать зажигательные бомбы. Генерал знал о применении японцами в свое время зажигательных бомб в Китае, что привело к большим жертвам среди мирного населения. Ему также было хорошо известно, что японские города легко воспламенимы и что каждый завод окружали многочисленные мелкие частные мастерские, работавшие на него.

Лемей назначил время для первого массированного удара по японской столице с использованием зажигательных бомб — ночь с 9 на 10 марта.

В 17–36 9 марта с островов Гуам, Сайпан и Тиниан с интервалом в 50 секунд начали стартовать 334 самолета В-29. Учитывая нехватку у противника опытных летчиков-истребителей, Лемей приказал снять с самолетов вооружение. На каждый бомбардировщик загрузили по 4,8 тонны напалмовых зажигательных бомб.

Уничтожению подлежал огромный район Токио размером 3x4 мили. Он являлся одним из самых густонаселенных. Здесь проживало 750 тысяч человек — главным образом низкооплачиваемые рабочие и их семьи. Они день и ночь трудились на дому в кустарных мастерских, выполняя военные заказы и пытаясь выжить в суровое время. Одной из серьезных проблем города-гиганта являлись частые пожары. К ним настолько привыкли, что считали неотъемлемой частью городской жизни и даже присвоили им поэтическое наименование "Цветы Эдо". Несмотря на постоянную модернизацию столичной противопожарной системы, избавиться от этого бедствия не удавалось. В 1923 году после разрушительного землетрясения огонь уничтожил большую часть города. Через два года Токио снова сгорел почти дотла. В 1932 году столицу опустошил очередной пожар. К марту 1945 года в городе насчитывалось 8100 опытных пожарных и 1117 единиц пожарного оборудования, а также во многих местах стояли емкости с водой. Казалось бы, для огромного города это немного. Однако до сих пор, используя подобное оборудование и имеющиеся в наличии силы, удавалось тушить пожары любой сложности.

К тому же не следует забывать и о системе десятидво-рок. Называемые "тонари гуми", они являлись низовыми ячейками, в которые объединялось население по месту жительства. Состав десятидворок был почти всегда постоянным, поэтому они строго следили за всеми, кто вызывал подозрение, несли охрану жилых кварталов, боролись с пожарами. А главное — служили проводником националистическо-милитаристской идеологии. Система десятидворок в городе и деревне являлась именно тем механизмом, благодаря которому фанатизм и самопожертвование получили в стране такое широкое распространение.

Благодаря действиям десятидворок долгое время удавалось сводить к минимуму ущерб от налетов американских бомбардировщиков. В октябре 1944 года по радио впервые прозвучала полная оптимизма патриотическая песня:

И как сирены не воют,

Что нам до воздушной тревоги?

Врага отразить готовы

Сплоченные десятидворки.

Наша решимость крепка,

А самолеты в небе -

Всего лишь москиты, стрекозы.

Победа будет за нами!

Что нам до воздушной тревоги?

Не ведаем мы пораженья!

Лети же сюда, чтоб сбитым

Быть в небе над этой землею!*

(перевод В.Сухановой)

Поздно вечером 9 марта у жителей Токио не было оснований для страха. По радио объявили, что вражеские самолеты обнаружены далеко от столицы и что они не представляют непосредственной опасности.

В 00–15 два самолета наведения сбросили над Токио зажигательные бомбы таким образом, что сверху огонь имел вид огромной, на весь город буквы «X». Многие кварталы города оказались охвачены пожаром. Затем на "букву «X» сбросили свои бомбы еще десять самолетов. Таким образом, цель была отмечена, и волна за волной бомбардировщики с высоты 2–4 километра безнаказанно обрушили на деревянные строения свой смертоносный груз. Токио вспыхнул как сосновая роща.

Даже американцы не ожидали того, что произойдет. Пламя высотой в несколько десятков метров быстро охватило город. Мощные турбулентные потоки раскаленного воздуха воздействовали на самолеты, подбрасывая их вверх на сотни метров. Некоторые жители, не разобравшись в масштабах трагедии, пытались спасать вещи. Многие при этом погибли, сильно обгорев от напалма. Другие сразу же бросились спасаться в каналах, парках и скверах. Но все было тщетно. Огонь вышел из-под контроля. Его нельзя было остановить. Люди задыхались в дыму. Целые кварталы в одно мгновение превратились в мощный факел, потушить который не было никакой возможности. Бороться с напалмом было бесполезно: образовавшийся раскаленный смерч с температурой в 2000 °C уничтожал все на своем пути, не встречая преград.

Лемей оказался прав: зенитный огонь был слабым. Японцы сбили, в основном огнем ПВО, 14 самолетов. Пять экипажей спасли в Тихом океане.

Прошла целая неделя, пока развеялся дым над Токио. Японцы официально объявили о смерти в пожаре 83793 человек, 40918 жителей получили сильные ожоги. Подобных потерь в результате одного налета человечество еще никогда не переживало ни до этой страшной ночи, ни позже. Даже при атомных бомбардировках Хиросимы число жертв оказалось меньше [84] Сгорела четвертая часть всех домов столицы (267 тысяч). Почти 20 квадратных километров площади самых густонаселенных районов Токио выгорели.

Пока руководство страны колебалось, не зная, склониться ли к миру или продолжать войну, ее города методично превращались в пепел. После налета на Токио авиация США сожгла Нагойю, Осаку, Кобе. Столица пережила еще три ужасных рейда, после которых знакомые при встрече осведомлялись лишь об одном: "Пока не сгорели?" Все другое не имело значения. Люди с тревогой вглядывались в небо, боясь дождя напалмовых бомб, от которых не было спасения. После первого налета на Токио их окрестили "Молотовскими корзинками для хлеба" по аналогии с широко известным в мире "Молотовским коктейлем".

А по радио разносились бравурные слова:

Нам ли бояться воздушных налетов?

Надежна стальная защита небес.

Стар и млад, поднимайся!

Нам выпала честь заслонить эту землю.

Летите же, вражеские самолеты!

Летите же снова и снова!*

(Перевод В. Сухановой.)

Бомбардировщики В-29 успешно применялись также для обеспечения морской блокады Японии. Постановка мин с этих самолетов у Палембанга, Сайгона, Сингапура и Шанхая явилась подготовкой к более обширному минированию вод вблизи японских берегов.

К концу 1944 года морская блокада вынудила японцев направить основной поток морских грузов через Японское море. К марту Япония уже закрыла 35 из 47 регулярных морских линий.

В апреле генерал Лемей основное внимание уделил минированию Симоносекского пролива и портовых районов Японии: Кобэ-Осака, Хиросима-Куре, То-кио-Йокогама. В-29 брал на борт около 5,5 тонны магнитных и акустических мин. В результате принятых мер японцы оказались связанными по рукам и ногам, а в мае 1945 года ВВС США еще более увеличили минирование: в отдельные ночи ставилось свыше 500 мин.

На долю В-29 пришлось 9,3 процента общего тоннажа японского флота, уничтоженного вооруженными силами США, что равнялось потерям японского флота от атак подводных лодок.

Японцы были вынуждены отвлекать свою авиацию и усиленно бомбить минные поля, но ее сил недоставало. Выход был найден в использовании небольших тральщиков-смертников. Это чисто японское изобретение было призвано быстро и решительно очистить акватории портов от американских мин. Однако применение техники самоубийственного траления не получило развития: минирование оказалось настолько плотным и масштабным, что в июле японцы вообще прекратили траление, так как не имели достаточных сил для этого. Пытаясь разминировать минные поля, они потеряли громадное количество судов общим водоизмещением около полумиллиона тонн. Наступил паралич морских коммуникаций, приведший к полной изоляции страны.

Тем временем разруха в Японии, вызванная мощными бомбардировками, возрастала с каждым днем. С 16 февраля к нанесению массированных ударов по Японским островам подключилась американская авианосная авиация. 7 апреля впервые В-29 нанесли удар под прикрытием истребителей Р-51, взлетевших с острова Иводзима.

К весне 1945 года японская авиация оказалась обескровленной. За три года боевых действий значительное число опытных пилотов погибло в боях. Многие молодые летчики зачислялись в ряды камикадзе. В этом они видели единственную для себя возможность нанести по врагу серьезный удар. Летом в Японии насчитывалось около 18 тысяч боевых пилотов. Однако налет каждого из них не превышал 100 часов. Критическая ситуация с нехваткой опытных пилотов привела к тому, что в строй пришлось включать списанных по состоянию здоровья летчиков. Но и эта мера не могла изменить положение. По-прежнему в японской авиации преобладали новички с незначительным количеством налетанных часов, не имевшие боевого опыта. К маю число летчиков-истребителей, например, сократилось настолько, что «Сверхкрепости» получили возможность летать где хотели, как хотели и когда хотели.