Тайны наследников Северного Графства - Алёна Реброва

— Нет, она вовсе не строит себя. Она такая на самом деле.

— В таком случае я считаю, что такой строгой женщине с почти каменным сердцем не стоит заниматься детьми. Она не слишком давит на тебя и сестер? — немного участия в голосе.

— Тома заботится о нас, — пожала плечами Герда. — Он старается, учит нас всему, что знает сама, часто рассказывает всякие истории и… секреты.

— Секреты?

— Да. Но я не могу сказать, какие, хотя и обещала вам говорить абсолютно все, — виновато.

— На то они и секреты, — пожимаю плечами и отворачиваюсь, будто мне совсем безразличны эти тайны.

— Ну… особые. Которые должны знать все женщины.

— А разве не мать должна вас им учить? — удивляюсь как можно более искренне. Выпытывать у девушки, которой нет и восемнадцати, какие-то личные тайны… до чего я докатился.

— Нет. Матушка вообще не обращает на нас внимания. Она думает только о папе, — сморщила маленький носик молодая графиня. — Мы уже взрослые, так она говорит, и не нуждаемся в ее присмотре. Она даже не заходит к нам на ночь пожелать хороших снов. Мы с сестрами к ней ходим каждый вечер, но дверь в их с папой комнату всегда закрыта.

— Странно. Обычно матери куда более ласковы со своими дочерьми.

— Только не наша, — грустно вздохнула она. — Мне кажется, она поскорее хочет выдать нас замуж, чтобы мы не висели у нее на шее… когда она получит наследство.

— Хм. Замуж? — игнорирую тему про Вереникины надежды. О чем — о чем, а об этом я и так наслышан. — Поэтому она наряжает вас в эти убогие тряпки? — тихо бормочу, якобы не сдержавшись.

— Нет… мы с сестрами сами надеваем эти платья, — смутилась Герда. — Матушке это не нравится, но она не возражает.

— Обычно молодые девушки любят наряжаться во что-то красивое.

— Но ваша спутница госпожа Бэйр…

— Бэйр — отдельная история. У нее не было матери, потому детство прошло не самым лучшим образом, да и вообще она немного чокнутая, скажу по секрету. Не стоит брать с нее пример. Девушки должны одеваться красиво. Так зачем же вы укутываете себя в это тряпье?

— Просто нравится, — упрямо ответила Герда. Ее лицо покрылось краской, и она, почувствовав это, отвернулась.

— Ладно, если не хочешь об этом говорить, я тебя не заставляю, — миролюбиво улыбаюсь. Заметив мой полный дружелюбия взгляд, девочка улыбнулась в ответ и перестала так смущаться. — Ну так о женихах. Матушка уже познакомила вас с кем-нибудь?

— Пару раз приезжали сыновья баронов и даже герцогов, но… но все они были или глупы, или толстые, или просто противные! Как-то за Геру приехал посвататься сын богатого купца, но Гарфел его даже не пустил в поместье.

— И что, этот юноша больше не появлялся?

— Нет, он умудрился как-то пробраться к нам и поговорить с Герой! Теперь эта дуреха мечтает о том, как бы сбежать из поместья от матери и уехать с этим мальчишкой! Ее послушать, так он само совершенство… Рассказывает даже, что он ее поцеловал, совсем так, как пишут в книгах.

— Тех книгах, которые вам дает Тома втайне от матери? — насмешливо спрашиваю.

— Нет, что вы!… - начала было Герда, но замолчала на полуслове. — Да, в них, — призналась.

— Хорошо, Тома молодец, знает, чему надо учить будущих невест. Ведьмовство и умение… понимать некоторые принципы общения с мужчинами, что еще нужно для идеальной жены? — усмехаюсь, немного ближе подойдя к Герде.

— С ней интересно, — пожала плечами девочка. Она опять пошла немного быстрее, чтобы отдалиться от меня. Плохо.

— А что ты? Тебе уже определили будущего мужа?

— Д-да, — сдавлено ответила Гера через некоторое время.

— И что, вы виделись?

— Да.

— Сколько раз?

— Два-три каждый год, по праздникам. Но я мало разговаривала с ним, мы проводили вместе не больше нескольких минут, — под конец речь замедлилась и стала тише. Герда остановилась и уставилась в одну точку, на цветок белой розы. Когда я подошел ближе, то заметил, что по щеке девочки ни с того ни с сего потекли слезы. Большие капли одна за другой вытекали из ее глаз, но лицо не было искривлено, девочка как будто не замечала, что плачет.

— В чем дело, графиня? — спрашиваю голосом, полным искреннего беспокойства.

— Просто… просто мне тяжело говорить об этом. Мне плохо, давайте найдем где-нибудь скамейку и присядем?

Я заботливо положил руки девушке на плечи и повел до ближайшей скамьи. Сев, Герда молча утерла слезы и попыталась успокоиться. Когда влага перестала набегать на глаза, девочка начала рассказывать. Сначала она говорила спокойно, но потом начала тараторить, почти глотая некоторые слова. Под конец ее уже снова душили рыдания.

— Дело в том, что мы с матушкой недавно сильно поругались. Это было во время примерки нового платья, которое мы заказали еще в прошлом месяце, но забрали совсем недавно. Так вот, девять дней назад, во время примерки этого платья мы и поругались. Корсет оказался такой тугой, что я не захотела его надевать, тогда матушка начала злиться, говорить, что я слишком много ем и ужасно растолстела, что я должна хоть задохнуться, но втянуть живот до нужного обхвата талии. Поскольку платье дорогое и другого у нас нет, то я просто обязана была его надеть… но мне было так больно, что я опять отказалась. Тогда матушка начала на меня кричать. Я испугалась и отступила назад, наткнулась на стол с вазой… она упала и разбилась. Это была матушкина любимая ваза, которая принадлежала еще прабабке тети Меви. Потом, отскочив от разбившейся вазы, чтобы не получить ран от осколков, я чуть не упала и ухватилась за новое платье на вешалке, чтобы удержаться… оно порвалось и… и матушка разозлилась еще больше… Неделю назад пришло письмо о том, что один из баронов будет на балу. Меня еще с рождения определили его сыну, но тот юноша так отвратителен, что мы тянули с помолвкой как могли. Матушке было бы много пользы от нашего брака, но… но она не хотела отдавать меня такому, как Дульсин. Он глупый, злой и очень, очень жестокий… он замучил до смерти кошку у меня на глазах!… Мама изменила свое решение насчет отсрочки моего брака, когда я ее так расстроила, разбив вазу и разорвав дорогое платье. Тогда она пообещала, что напишет письмо барону с просьбой подготовить сына и все остальное к помолвке, которую планировали как раз на моем семнадцатом году жизни. Так вот, на балу в честь дня рождения тетушки Меви мне будет сделано предложение, от которого я не смогу отказаться… Я подумала, матушка просто злиться и хочет напугать меня, но потом… потом я увидела, как Симон повез это письмо к тому барону Геншевару… я обречена! Уже завтра все произойдет и ничего не исправить!…