Все исправить - Елена Белова

Теплые ладони ложатся на плечи, и тревога пропадает, смытая этим потоком нежность-любовь-спокойствие… и этим касанием. Лоб ко лбу, только их жест, только для них двоих. Шепот у виска:

— Все будет хорошо. Я же бессмертный. Твоими стараниями! Все будет хорошо.

Дензил весьма ценил в подчиненных аккуратность. В том числе и во внешнем виде. Если личность пренебрежительно относится к своей внешности, то рано или поздно это пренебрежение проявится и в работе. И раньше аналитик Март Вента-Оре ни разу его не разочаровывал. До сегодняшнего вечера.

Однако теперь не до замечаний по поводу взъерошенных волос и пятна на щеке.

— Итак?

— Милорд, ни эксперты людей, ни наши не смогли установить наличия на месте взрыва каких-либо следов заряда. Зато есть следы воздействия на один из компонентов «сердечника». Магического воздействия. Причем аура, если я не ошибаюсь, по некоторым признакам схожа со следами в Арекипе…

— Станцию взорвали иномирцы.

Это даже не было вопросом. И легкий кивок Марта ответом не был. Просто мысли сошлись.

— А ведь они одной станцией не ограничатся…

— Это прорыв! Это настоящий прорыв! Смотрите!

— Что такое? Оххх!

В следующий момент ненормальные ученые поняли две вещи. Во-первых, совать в лицо своему начальству опытный образец крысы лабораторной чревато неприятностями. Особенно если начальство — дама в состоянии беременности и переживает первый в жизни токсикоз. А во-вторых, орать «прорыв» среди людей, перенервничавших из-за вторжений и недавнего покушения, попросту опасно. Прежде чем Лина, кое-как пережив мучительный приступ, выпрямилась и смогла успокоить народ, сотрудники уже успели и упасть на пол, и посчитаться за свои переживания.

— Тихо! Что происходит?

— Докладывает старший охранного наряда боец Троха! Покушавшиеся задержаны!

Лина поморщилась. От демона Трохи остро пахло табаком. И кожаными ремнями… и… а ну тихо! Не хватало еще одной «реакции». Тоже мне, несгибаемый феникс.

«Сама такая», — обижается птичка.

«Ладно, ладно».

— Покушавшиеся? На кого покушались?

— На вас, госпожа Огнева!

Смешанная охрана, уже несколько недель изнывавшая от безделья, сияя от удовольствия, предъявила начальству «злоумышленников». И Лина снова страдальчески сморщилась — будто перед ней опять завис «лабораторный образец», да еще размером с овцу.

— Бреннис. Филин. Объясните, что опять случилось.

Энтузиасты науки жалобно моргали.

— Мы только хотели показать опытный образец. У нас получилось блокировать развитие той инфекции, которая… А где наш образец? Где Чума?

— Кто?

— Наша крыса! Наш опытный материал!

Персонал дружно завертел головами. Охрана тоже (на всякий случай не выпуская предполагаемых киллеров). Опытный образец, естественно, смылся. Великолепно.

Лина вдохнула. Выдохнула. Старательно посчитала до десяти (на арабском) и подозвала охрану.

— Боец Троха, вы можете вызвать подкрепление?

— Так точно!

— Вызывайте. Усиленное. Вам поручается ответственное дело, — она понизила голос, — искать крысу.

И, полюбовавшись на ошарашенные лица, испарилась. Да, отвлечься от тревог получилось стопроцентно. Но если она сейчас не отвлечется уже от этих… раздражителей, то точно рехнется.

Лучше посидеть у Пламени.

— Ш-ш-ш, не торопись. И не бойся…

— Я не боюсь.

Приемная дочка и впрямь, похоже, не боится. Наоборот, еще и придержать придется. Она вообще смелая, повезло Лине с питомцем.

— Подойди чуть ближе… так… нет, ладошку распрями… и опускай в огонь так, будто хочешь погладить птицу.

«Птицу?»

«Ты против?»

«Нет. Забавные у тебя сравнения».

Золотое пламя шутливо подбрасывает стайку искр, но Диана не пугается, а только зачарованно ойкает.

— Как красиво…

«Хороший птенец».

— Где? — завертела головой девочка.

— Что — где?

— Ну, птенец!

«Она меня слышит?..»

«Похоже».

— Слышу! — тут же влезает ребенок. — А кого я слышу?

«Меня, — и Пламя радостно плещет золотым крылом, обнимая новую питомицу. — Лина, расскажи ей. Лина?..»

Острый укол тревоги и боли, словно прижегший метку на руке, заставляет задохнуться.

Лёш… Что-то плохое с Лёшем, и онемевшие губы никак не могут разомкнуться, чтобы вдохнуть каменно-тяжелый воздух… Лёш…

…Первый раз было так же: тоска жгла, тело горело, но тогда она этого не осознавала. Не до того было. Не до того.

Раньше Лина не задумывалась над значением слов «мир рухнул». Считала всего лишь красивым выражением. Но в эти мгновения мир не просто рухнул — нет, он сгорел и рассыпался пеплом. Вся ее прежняя жизнь, все, что когда-то составляло сущность девочки, а потом девушки по имени Лина, сейчас корчилось в огне и рассыпалось прахом.

Она рухнула на колени, повернувшись спиной к хохочущей матери. Плевать, пусть убивает, пусть сходит с ума. Мне уже все равно, если…

…Он был совсем как живой, даже кровь еще текла… удар в сердце не останавливает сразу… его волосы шевельнулись под сквозняком от распахнутого окна… он был живой, он был теплый под ее дрожащими пальцами… зеленые глаза были открыты, они смотрели мимо нее… никуда не смотрели.

И боль тела была ничто в сравнении с той, сжигающей сердце. Неужели и сейчас…

«Руку!»

— Что?

«Дай руку!»

Не дожидаясь ответа, рядом нетерпеливо взвивается-вихрится огненный язык, обвивает запястье и, легонько толкнувшись, вливается в метку. И вскипает силой…

Это не больно, не страшно и почти не тяжело — просто тело становится проводником, оно вибрирует, наполняясь Пламенем и жизнью, оно горит… светится…

В тысячах километров от Севастополя, в развалинах форта Бекал близ индийского города Канхангад, серый солдат, склонившийся над телом умирающего аборигена, недоуменно фыркнул.

Наделенный мудростью ссои-ша знал, куда их привести — именно здесь аборигены строили еще одну из своих станций, которые отгораживают этот мир от перехода. Разрушить проклятое устройство не удалось — твари-аборигены взялись будто из ниоткуда и нарушили «соединение». Но они и поплатились за это. Пятеро против них, дай-имонов, хозяев двух миров! Тупые аборигены! Их убогие мозги не в силах осознать, что все бесполезно против великого народа, осененного милостью бога Торре! Они посмели лезть… тупые! Но… вкусные.

Солдат облизнулся и украдкой покосился на ссои-ша, оравшего на двоих раненых из группы. Неудачники, прикончить бы их, да группа и так мала, а шаману придется их лечить, тратиться… Но пока ссои-ша занят, можно подзакусить. Этого, вкусного, шаман наверняка потребует себе, он всегда магов требует. Но тут маги все, так ведь? И этот, почти мертвый, и те, что укрылись на станции. А этого, прямо искрящегося, ранил именно он, Нарки, кинул в спину орджич и попал сразу, точно. Почему он должен отдавать вкусного шаману?