Невероятные приключения Фанфана-Тюльпана. Том 1 - Бенджамин Рошфор

- All right, - радостно ответил Фанфан, счастливый тем, какой оборот принимает дело.

- А вы меня научите как следует говорить по-английски, - добавив это, был так тронут, что снова поцеловал ей руку.

- Ах, точно как мой старина Филипп! - растроганно вздохнула она.

Но это имя помянула уже в третий раз!

- Кстати, ты на него даже чуть похож, - она вдруг заново оглядела Фанфана и опять вздохнула. - Ах, как он меня обожал!

- Обожал! - поправил Фанфан. - Но кто это - Филипп?

- Филипп Орлеанский! Он был регентом Франции после Людовика XIV. Ах, как мы с ним веселились! А наши ужины в Пале-Ройяль! Тогда мне было двадцать и знаешь, какой у меня был номер? Я совсем нагая изображала начинку в огромном пироге на столе - а стол тот появлялся вдруг посреди паркета в зале!

При этих воспоминаниях она так гулко расхохоталась, что прохожие оглянулись от испуга и даже лошади шарахнулись. Сама растроганная этой неожиданной историей, вспомнив свои лихие юные годы, она заметила Фанфану:

- Nephew! [36] Но ты не думай, чести твоей ничто не угрожает. Мне уже семьдесят!

- Для меня это была бы великая честь! - ответил на это Невью-"племянник"-Тюльпан, на душе которого полегчало, поскольку все-таки он опасался обратного.

Вот так в жизнь Тюльпана вошла Аврора Джонс, когда-то Аврора Пикар, рожденная в Бельвиле во времена Людовика XIV. Они прожили вместе четыре месяца в квартале Чик Лейн, - самой грязной и мрачной части Лондона.

* * *

Аврора Джонс так и пышела силой и радостью, но могла быть и убийственно грозной - и на словах (некоторые её громоподобные реплики обошли все лондонское дно, где она правила как королева) и на деле: немало тех, кто посмел ей противостоять, навсегда остались лежать на мостовой! Ее сила, жизнерадостность и темперамент никогда не иссякали, подпитываемые непересыхающим потоком джина.

В Лондон она прибыла пятьдесят лет назад как любовница дипломата Филиппа Орлеанского, но дипломату она дала отставку ради некоего молодого лорда, который, как она говорила, научил её пить"по-научному". С учителем она так быстро сравнялась, что тому нелегко стало её превзойти - и это стоило ему жизни. Но умер он не с перепою, как в один прекрасный день узнал "племянник", а от того, что перепутал, на каком этаже своего дома находится. Этажи оказались высокими, а ошибка - роковой.

Потом она встретила мистера Джонса, оставившего ей свою фамилию. Мистер Джонс обладал всеми достоинствами: был управляющим судоходной компании, достаточно богат, к тому же хорош собой, с бородкой (редкость в Англии в то время) в подражание Франциску I, - и притом безумно влюблен в Аврору.

Фанфан был потрясен, когда однажды Аврора - которую Фанфан величал тетушкой - сообщила ему, сколько раз мистер Джонс умел удовлетворить её за ночь - и не только за ночь!

У этого идеального мужчины был только один недостаток: он был абсолютным трезвенником! И постепенно Аврора стала сыта по горло тем, что в своем изысканно-шикарном доме портвейн ей приходилось пить тайком. И она начала захаживать в таверны - хоть это было и не принято в приличном обществе, но ей было все равно - особенно после того, как пропустит два джина в кружке пива (вот он, рецепт молодого лорда, спутавшего этажи).

- И представь себе, Невью, - говорила она Фанфану в декабре (через два месяца после их знакомства), когда они как-то вечером возвращались домой болотистым берегом Темзы (эту деталь мы объясним позднее), - все это мне однажды наело!

- Надоело, тетушка!

- Очень хорошо, мсье учитель! Так вот: надоело мне все это, я по горло сыта была этими элегантными "иннами", - ну, знаешь,"Олд Джордж Инн", и так далее, и захотелось мне сходить в настоящее заведение - как делали мы с мамочкой ещё в Бельвиле до того, как стал регентом Филипп Орлеанский... и вот однажды я оказалась у деревянных мостков, которые вели в таверну, стоявшую над гладью Темзы. Это была "Проспект оф Уитби". Там все и началось...

- Ты говоришь "Проспект оф Уитби", тетушка?

- Ну?

_ Эверетт Покс!

- Ну, он в тюрьме. Ты знаешь Эверетта Покса?

- Он был уже в тюрьме, когда я прибыл в Лондон, у меня было к нему рекомендательное письмо. И все мои проблемы начались от того, что я его не встретил!

Тетушка как-то странно взглянула на своего Невью и Фанфан заметил, что её кровью налитые глаза беспокойно забегали.

- Ты не обязан ничего говорить, - подчеркнула она, - но, в конце концов, мы теперь добрые друзья. Если ты прибыл из Франции тайно и должен был установить контакт с Эвереттом Поксом...

- Да?

- Тогда ты, случайно, не французский тайный агент?

Фанфан негромко рассмеялся.

- Это слишком сильно сказано! Возможно, когда-то я и думал об этом, но то, что ты меня об этом спрашиваешь, доказывает: на что мне намекали, так и есть. Покс, как говорится, состоит на содержании чужой державы!

- По крайней мере я так думаю, - вздохнув, ответила Аврора Джонс. - Но мне совсем не нравится, что ты связался с этими делами, милый Невью!

- Но я же и не начинал! - ответил он, смеясь.

- Мне не хотелось бы видеть тебя на виселице!

Они умолкли, и только потом, когда в ледяной тьме кривыми смрадными закоулками квартала Чик Лейн добрались до подвала полуразрушенного дома, служившего им жильем, где у них было два матраца, два стула, стол, умывальник и два кувшина, и только когда Аврора зажгла масляный светильник, чей понурый желтый огонек озарил её лицо и облупленные стены, - Невью вдруг грустно так сказал: - Тетушка, я прибыл в Лондон совсем не за этим!

- Не нужно ради меня себя насиловать! - ответила она. - Я тебе снова повторяю, тебя никто не заставляет все рассказывать!

Аврора очищала от грязи болотные сапоги, достигавшие до половины бедер, при этом продолжая разговор:

- Я ненавижу войну и все, что с ней связано, но не собираюсь упрекать тебя за то, что ты работаешь на свою родину! - И, помолчав, добавила:

- В конце концов, это и моя родина!

Потом налила полную кружку джина, и собралась налить вторую, стоявшую на столе наготове, но вовремя остановилась и отставила бутылку, ибо Невью-Тюльпан с того дня, когда попробовал джин в камере, уже ни разу к нему не прикасался.

- Я сюда прибыл для того, чтобы найти свою невесту, - сообщил тот, затягивая занавеску, разделявшую подвал надвое - хотел раздеться и умыться. А умываясь, рассказывал историю похищения Летиции, стуча при этом зубами от холода. Когда кончил,"тетушка" ласково сказала:

- Ты добрый и мужественный юноша, мой малыш! Правда, Покс-то в этом разбирается, а я, как видишь, тебе ничем не смогу помочь! Тут нужна сугубая скрытность, а я, малыш, слишком заметна!