Тарковские. Отец и сын в зеркале судьбы - Паола Педиконе

Арсений Тарковский тоже переживал смерть Марии Ивановны – быть может, не так сильно, как Андрей, но – переживал.[90]

На похоронах Марии Ивановны была и Маргарита Терехова, игравшая ее в «Зеркале». Актриса пишет, что во время съемок фильма она расспрашивала отца и мать Андрея обо всем, и, в частности, вспоминает такой разговор:

– Мария Ивановна, Арсений Александрович говорит, что хотел к вам вернуться…

Мария Ивановна пожимает худенькими плечами:

– В первый раз слышу.

Я – к Арсению Александровичу… Он:

– Ну, у нее такой характер!

Да, про этот характер мне и Марина, сестра Андрея, рассказывала. Во время войны дети ее, голодные, откуда-то огурцы притащили – выбросила, чтобы чужого не брали. Книжки хорошие своим детям, детям своих детей до конца дней своих читала – очень любили ее дети. Никогда Мария Ивановна не мешала Андрею и Марине общаться с отцом, кто бы ни был с ним рядом, – вот какой был характер.

Владимир Юсов говорит, что одной из причин, по которым он перестал работать с Андреем, было то, что он, Юсов, внутренне не принял сценарий «Белый день» («Зеркало»).

Юсов поясняет:

Мне не нравилось, что, хотя речь в нем явно идет о самом Андрее Тарковском, на самом деле в жизни все было не так: я знаю его отца, знал маму… Поклонники «Зеркала», наверное, возразят мне, что художественный образ и не должен во всем совпадать с реальным. Это я понимаю, согласен, не должен. Но я видел иное: непонятное и неприятное мне стремление встать на небольшие котурны, – и это не вязалось у меня с Андреем. Я говорил ему об этом и почувствовал, что он моих поправок-требований на этот раз не примет, что и мне будет трудно, и я только помешаю ему… Кстати, многое из того, о чем я предупреждал Андрея, позже ушло из картины или смягчилось…

Из воспоминаний Александра Лаврина

Первые годы после смерти Марии Ивановны меня связывали дружеские отношения с семьей Марины Тарковской, я часто бывал у нее дома. Однажды зашла речь о памятнике на могилу Марии Ивановны. Я взялся помочь – отыскал мастера, который изготовил надгробную плиту. А в ее основание решили поставить простой деревянный крест.

Летом 1980 года на мебельном комбинате в Баковке мне удалось раздобыть два больших бруса красного дерева толщиною в 10 сантиметров. Марины и ее мужа в Москве не было, и на кладбище мы поехали с Андреем Тарковским; было это 10 августа. Приехав на место, все осмотрели, промерили, решили, каким должен быть крест, как положить плиту и т. д.

Дома с помощью подручных столярных инструментов (дед мой был плотником) я сделал большой восьмиконечный крест в православной традиции. Проолифил его как следует, покрыл несколькими слоями лака.

И вот однажды ранним утром я вышел из дому, держа на плечах огромный тяжелый крест. Мой верный добрый «Запорожец» был сломан, в такси крест не умещался, и я повез его через всю Москву сначала на троллейбусе, потом на метро. Это было в день какого-то православного праздника, точно не помню. Старушки, ехавшие к заутрене, с изумлением смотрели на мою ношу и о чем-то перешептывались.

Я отвез крест домой к Марине Тарковской (ее квартира находилась неподалеку от Востряковского кладбища), там он простоял некоторое время, а в октябре мы с Александром Гордоном, захватив мешок с цементом, установили его на могиле Марии Ивановны. Рядом положили гранитную плиту с ее именем и датами жизни. Работали с раннего утра до четырех часов дня. Потом зашли в магазин, купили бутылку водки и распили ее в семейном кругу. Жаль, что Марина это «забыла».

В «Мартирологе» (дневниках) Андрея Тарковского есть запись о том, как однажды (это был трудный период, решался вопрос возможности его работы в Италии) он приехал на могилу матери.

Сегодня еще одно чудо. Все же со мной иногда происходят странные и прекрасные чудеса. Я был сегодня на кладбище, на могиле у мамы. Тесная ограда, маленькая скамеечка, простенькое надгробие, деревянный крест. Клубника пускает усы. Помолился Богу, поплакал, пожаловался маме, просил ее попросить за меня, заступиться… Правда ведь, жизнь стала совершенно невыносима. И если бы не Андрюшка, мысль о смерти была бы как единственно возможная. На прощание с мамой сорвал лист земляники с ее могилы. Правда, пока ехал домой – он завял. Поставил в горячую воду. Листик ожил. И стало на душе спокойнее и чище. И вдруг звонок из Рима. Норман, 20-го приезжают итальянцы. Конечно, это мама. Я и не сомневаюсь ни на секунду. Милая, добрая… Единственное существо, кроме Бога, которое меня любит. Это она услышала меня и попросила. Может быть, ей не надо было на этот раз унижаться, чтобы помочь своему беспутному одинокому сыну. Милая моя… Спасибо тебе. Я так виноват перед тобой.

Крест на могилу сына

Париж. 1987-2007

Алла Демидова вспоминает давний разговор с Андреем году в 1970-м, когда речь зашла о том, кто где хотел бы лежать после смерти.

Я тогда сказала, что хотела бы лежать рядом с Донским монастырем, около стены которого похоронена первая Демидова, жена знаменитого уральского купца. Андрей возразил:

– Нет, я не хочу быть рядом с кем-то, я хочу лежать на открытом месте в Тарусе.

Мы с ним поговорили о Цветаевой, которая тоже хотела быть похороненной в Тарусе и чтобы на ее могиле была надпись: «Здесь хотела лежать Цветаева».

Не удалось. Ни Цветаевой, ни Тарковскому. Место могилы Цветаевой до сих пор точно не установлено (известно только кладбище), а Андрей покоится в земле Франции.

Первоначально Тарковского похоронили в чужую могилу – есаула белой армии Владимира Григорьева, родившегося в 1895 и умершего в 1973 году. Это было много дешевле, чем покупать свободный участок. Но через год необходимые средства нашлись, и 29 декабря 1987 года прах Андрея перенесли на новое место. Плату за могилу Лариса Тарковская внесла на 200 лет вперед, а затем встал вопрос о надгробном памятнике.

В 1986 году, когда Андрей был еще жив, Эрнст Неизвестный показывал ему альбом своих скульптур. Дойдя до фотографии одного распятья, Андрей воскликнул:

– Вот это красиво!

Именно это распятье Лариса решила поставить на могиле мужа, хотя, по ее словам, Андрей был против надгробных памятников. «Не любил этого. Всегда говорил, что его устроит простой крест на могиле. Может быть, поэтому ему и понравилось распятье Эрнста».

Естественно, установка памятника стоила немалых денег и за помощью «к людям добрым» обратилась сначала газета «Русская мысль», а потом и журнал «Континент», редактор которого Владимир Максимов выступил с таким заявлением:

В свое время газета «Русская мысль» обратилась ко всем людям, чтящим память великого русского кинорежиссера Андрея Тарковского, с призывом начать сбор средств на установление памятника на месте его захоронения. Проект такого памятника уже осуществлен скульптором Эрнстом Неизвестным совершенно безвозмездно. Средства необходимы только на его отливку. Примерная стоимость такой отливки 15 тысяч долларов. К сожалению, до сих пор в адрес редакции поступило менее одной десятой этой суммы.